Прекрасно понимая, что жену это ему не заменит, но я старалась. Вопреки всему. Не сбежала, как поступил мой брат. Осталась один на один с запойным отцом, беременная, без денег, поддержки и материнской любви. Я очень старалась. Но всему приходит конец. Моему состраданию он тоже пришел. Я выбрала себя и свою дочь. Он же выбрал этот путь. И получил то, что мы, его дети, имеем в итоге.
Самое важное сейчас — это верить и не терять надежду. Если он выкарабкается, я сообщу ему все, что думаю о нем и его силе воли. Которой, как оказалось, ровным счетом нет ни черта.
— Влад, куда тебя завезти? — спросил Артём, пристегивая сытую Лизу в детском сидении.
— Домой, если вам по пути. Если нет, то до ближайшего метро, — не стал наглеть мой брат, хотя на самом деле нам было по пути.
— Адрес?
— А что, мужчина моей сестры не знает, где она живет? — не упустил возможности съязвить Разумовский.
Я закатила глаза.
— Знаю, конечно. Она живет со мной. До этого жила со своей подругой, потому что ваш отец выкинул ее из вашего «дома». А что, ты был не в курсе? Или был в курсе, но решил не помогать родной сестре с данной проблемой, оставив ее разхлебывать это самой? Она же взрослая и самостоятельная, со всем может справиться сама. Так? Очень удобная позиция, кстати, быть крайним.
Державин бил словами хуже самой хлесткой пощечины. Наотмашь, не жалея противника. Жестко, но справедливо. Я не просила помощи никогда, но и мне никто ее не предлагал. Никто. Кроме Артёма. Стало жалко себя. Даже больше, чем детей голодающих в Африке.
— Тебе нравится меня унижать? Или это по статусу положено? — вспыхнул как спичка Влад. — Что ты вообще знаешь о нашей семье? Обо мне? О моих взаимоотношениях с сестрой? Что? Или ты все знаешь, мистер важная персона⁈
Влад дернулся в сторону Артёма, тот в свою очередь поднял на него взгляд, закрывая дверь автомобиля со стороны Лизы.
— Достаточно знаю и о тебе, и о вашей семье. И точно знаю, что беременную сестру не бросают без моральной поддержки, без средств к существованию с человеком, который и руку может поднять на нее в состоянии алкогольного опьянения. Так не поступают мужчины. Запомни это, щенок.
Лицо Державина было спокойном, лишь изредка дергающийся кадык говорил о степени его раздражения. Я пыталась тормошить Артёма за рукав, призывая к толерантности и спокойствию.
— Ну вас к черту, благочестивые какие все пошли. Ни дать, ни взять блять! Сам доеду, — Влад метко сплюнул вязкую слюну прямо на колесо машины, развернулся и ушел прочь.
К слову, метро было в другой стороне.
— Ну, Державин, блин! Кто тебя просил? — от злости я ткнула мужчину в бок. Хотелось топнуть ногой впридачу, но я сдержала этот детский порыв.
— Никто. А ты и не попросишь. Ты больше ни одна, и тебя буду защищать я, запомни. В прошлом, настоящем и будущем. Ты должна понимать, что он действительно поступил дерьмово. И должен это принять и осознать, чтобы в будущем не допускать таких ошибок. Лучше его ткну в это дерьмо я, чем однажды это сделает суровая реальность. За все в этой жизни берется плата, и нам приходится платить, — философски изрек он, обнимая мою недовольную тушу.
— И чем плачу я? — всхлипнула в сотый раз за сегодня я.
— Ты свое уже отдала сполна. Дальше будешь жить в кредит за мой счет, — лица мужчины коснулась еле заметная улыбка, разглаживая усталость от прожитого дня и нервного напряжения.
Мужчина вытер слезы с моего лица и нежно коснулся моего рта, даря утешающий и такой сладкий поцелуй.
— Домой? — уточнил самый потрясающий и любимый мужчина.
— Домой, — согласно кивнула я.
Если я скажу, что дальше дни потекли со скорость света, то явно гиперболизирую. Нет, дни тянулись мучительно долго, и я проживала их в состоянии стресса. Казалось, что слез больше нет. Нет и других эмоций. Просто ощущение постоянной тревоги, напряжения. Все, что мне оставалось — фальшиво улыбаться и запираясь в туалете, истерически смеяться, закрывая лицо руками.
За это время я десятками раз срывалась на Державина, кричала и порывалась увезти Лизу к бабушке. Лишь бы она не видела меня в таком состоянии, не видела моих криков и пассивной агрессии в свою сторону. Я разрывалась между работой, отцом и Лизой.
На удивление, на помощь пришли те, от кого я и не ждала этого. Олег припахал своего младшего брата — Сережу. Парень оказался толковым, и был не прочь посидеть с моей дочерью пару часов, пока мы с Артёмом находились в разных концах города, а то и земного шара. Пару раз Державин был вынужден улететь в командировку, и если бы не Олег с Сергеем, я бы точно поехала кукухой окончательно. Кира также оказалась очень кстати, выручала не только моральной поддержкой, но и физически была со мной на связи 24/7.
Влад ежедневно навещал отца, оставшись в городе на неопределенный срок. Не скажу, что брат изменился в лучшую сторону, но после того разговора с Державиным, он извинился передо мной. Стал меньше шутить, и в глазах…Что-то точно изменилось в его взгляде. Он стал иным, серьезным, мужским, что ли. Как будто он почувствовал ответственность за кого-то кроме себя. В данном случае — это был отец.
Что же касается, отца, то здесь все было куда сложнее. Реабилитация хоть и шла полным ходом, но давалась тяжело и ему, и нам всем. В первый день его движения были буквально как у младенца, неловкие и резкие. Речь едва ли можно было разобрать, скорее это было похоже на неразборчивый лепет. Первой реакцией, конечно, был шок и недоумение. Однако Алексей Иванович сказал, что с каждым днем будет лучше. Все функции будут приходить в относительную норму, нужно было лишь время. Время у нас было, а терпения нет.
Выкрутасы отца с каждым новым днем превосходили предыдущий. Он отказывался от физиолечения, ругался с персоналом больницы, пытался даже самовольно уйти под подписку. Мы ругались, ругались и еще раз ругались. Почти каждый раз. В очередной раз я сказала, что с меня хватит. Либо он ведет себя адекватно, либо следующая наша встреча состоится на похоронах. И еще неизвестно, кто из нас будет лежать в гробу — я или он. После этого он посмирнел и даже начал выполнять предписания врачей.
Трепать нервы Владу у отца не получалось. Он на
