Чего я всегда боялась до смерти, так это сифилиса. Всю жизнь он таится где-то совсем рядом, подстерегает меня. Когда Монти взял меня, он был еще здоров, а через год заразился. Но я не стала ждать: как только мой цветок сорвали, сбежала в Сидней и сделалась содержанкой одного богатого старика. Его вечно приходилось ублажать губами, сам он ничего не мог. Радости, конечно, мало, зато и залететь не боишься. А еще он завещал мне пять тысяч – ух и взбесились же его родичи, когда узнали! Объявили, что мне не перепадет ни гроша. Но я прочла им письма моего старичка, заявила, что, если понадобится, предъявлю их в суде, и они остыли. Расплатились без звука. Даже работа языком бывает прибыльной.
С деньгами я осела в Хилл-Энде, занялась единственным делом, в котором кое-что смыслила – открыла пивную и бордель, – и влюбилась в Суна. В красавца. Князя. Но по-житейски мудрого, как Александр. А он сделал мне бесценный подарок – Ли. Моего сыночка, мою надежду, мое будущее. Ли никогда не узнает, что по материнской линии происходит от преступников и пропойц. Благодаря Александру Кинроссу Ли избежит позорного клейма.
Знает ли Александр, что я его люблю? Разве поймешь! Может, он даже любит меня. Хорошо еще, что о браке между нами и речи быть не может. Александр хочет, чтобы я принадлежала ему, а я не желаю быть чужой игрушкой. Его будущую жену можно только пожалеть, но я заранее ненавижу ее – за кражу.
Жила. Он клянется и божится, что она где-то здесь, уверяет, что нынешние мои доходы – капля в море по сравнению со сказочным богатством, которое меня ждет. А я? Верю я ему или нет? Да, тысячу раз да! Потому выполню все его условия, построю из настоящего кирпича отель «Кинросс» и буду добропорядочной горожанкой».
Руби встала, взмахнув пышным шлейфом, и сошла вниз, к ужину.
– В Литгоу можно закупить отличный кирпич, – сообщил за ужином Александр, – и перевезти его поближе к Кинроссу на грузовых платформах. К тому времени, как мы достроим отель, в городе наладится водоснабжение – самотеком, от плотины. Будет и канализация. Я как раз нашел местечко для огородов, которые мы будем орошать сточными водами, для его обработки нам вполне хватит китайцев. Это очень выгодный и дешевый способ выращивания овощей – да-да, грядки поливают водой с предварительно очищенными человеческими нечистотами. Мало того, ветер дует от города в сторону этого участка, так что страдать от вони мы не будем.
«Своей нескончаемой болтовней об этом треклятом Кинроссе он кого угодно сведет с ума, – думала Руби. – Его манит не столько золото, сколько возможность им распорядиться».
Материнскую жилу Александр нашел в феврале 1874 года. За три месяца до этого начались проходные работы на расстоянии мили от водопада, причем Александр бдительно следил, чтобы горизонтальная штольня не выходила за границы его участка. В узком тоннеле высотой в человеческий рост он работал сам – взрывал, крепил, рыл, – а единственными его помощниками оставались порох, двухфутовые рельсы и одна вагонетка, на которой он вывозил и сбрасывал в отвал за пределами штольни отработанную породу.
Углубившись в основание горы на пятьдесят футов, Александр наткнулся на кварцевую жилу в конце тоннеля – там, где очередной взрыв прозвучал глухо и невнятно. Ширина жилы превышала два фута, она уходила вверх влево и вниз вправо. Просеивая обломки породы при тусклом свете керосиновой лампы, Александр нашел крошащиеся в руках комки золота вперемешку со сланцами и кварцем. Эльдорадо! Но откуда он знал, где копать? Быстро и ловко он погрузил простую породу в вагонетку, оставив сбоку место для золотоносной. Зажав в кулаке кусок породы, он нетвердой походкой направился к выходу из штольни, залитому сияющим солнечным светом, и замер как загипнотизированный. Боже мой! Почти половину куска породы составляло золото!
Он перевел взгляд на гору, улыбнулся, пошатываясь на ослабевших ногах. Жила уходит в обе стороны, ее протяженность может быть огромной. И таких жил здесь может найтись десяток – значит, Кинросс поистине золотая гора. Незаконнорожденный сын неизвестного отца станет хозяином этой земли, которую купил; правительство подчинится ему… Улыбка погасла, он заплакал.
А когда слезы высохли, он повернулся на юго-запад, к городу Кинроссу, – нет, люди отсюда не уйдут никогда. Кинросс превратится в новый Галгонг с мощеными улицами и внушительными зданиями. И оперным театром. А почему бы и нет? И все это чудо сотворит золотая гора. А дети, внуки и правнуки Александра будут с гордостью носить фамилию Кинросс.
* * *
В следующее воскресенье на рассвете он показал свою находку Сун Чжоу, Чарлзу Дьюи и Руби Коствен.
– Апокалиптическое зрелище! – воскликнул Чарлз, вытаращив серые глаза. – Так вот куда Господь спрятал земные богатства, чтобы вновь создать мир после Судного дня! Ах, боже мой, Александр! С виду точь-в-точь медовая коврижка! В Транки-Крике золота в кварце и не разглядишь, а здесь его больше, чем кварца.
– Апокалипсис… – задумчиво произнес Александр. – Подходящее название для рудника и для нас. Рудник «Апокалипсис», компания «Апокалипсис». Благодарю, Чарлз.
– А я вхожу в компанию? – встревожился Дьюи.
– Иначе я бы вас сюда не пригласил.
– Сколько вы хотите получить?
– Для начала не меньше ста тысяч фунтов стерлингов, по десять тысяч с пайщика. Я куплю семь паев и буду руководить компанией, но, если кто-нибудь из вас желает купить не один, а два пая, в нашем распоряжении прибавится средств. Партнерами можем стать только мы, все четверо, и каждому полагается доля прибыли в зависимости от количества паев, – объяснил Александр.
– Я был бы рад видеть вас главой компании даже без контрольного пакета, – сообщил Чарлз. – Покупаю два пая.
– И я два, – раздувая ноздри, поспешил добавить Сун.
– А я один, – подхватила Руби.
– Нет, ты тоже два. Один для себя, второй для Ли, и, пока он не достигнет совершеннолетия, ты будешь управлять его собственностью в форме трастового фонда.
– Нет, Александр! – Потрясенная и одновременно взбешенная, Руби схватилась за грудь. – Ни к чему такая щедрость!
– Я поступлю так, как сочту нужным. – Он повел всех спутников к выходу из тоннеля и на ходу обернулся. – Руби, судьба Ли мне небезразлична. Он должен быть причастен к «Апокалипсису» – да, Чарлз, название блестящее. Руби, дружище, это не подарок и не подачка. А вложение капитала.
– Но зачем столько средств? – спросил Чарлз, произведя в уме некоторые вычисления и прикинув, как он сумел бы распорядиться двадцатью тысячами фунтов.
– Затем, что рудник «Апокалипсис» с самого начала будет разрабатываться по всем правилам горного дела, – объяснил Александр, шагая вперед. – Нам понадобятся рудокопы, подрывники, плотники, подсобные рабочие – не менее сотни, на приличное жалованье. Не хочу стать мишенью смутьянов, умело разжигающих недовольство рабочих, которым вечно недоплачивают. Закупим толчейные механизмы с двадцатью головками, десяток дробилок и столько ртути, сколько потребуется, чтобы хранить добытое золото. Реторты-сепараторы. Паровые двигатели, чтобы приводить в движение механизмы. Горы угля. В Литгоу угля хоть отбавляй, но в Сидней его приходится возить в гору, и себестоимость угля настолько возрастает, что Литгоу не в состоянии конкурировать с северными или южными месторождениями. Мы немедленно приступим к строительству частной железной дороги со стандартными колеями, ведущей из Литгоу в Кинросс… Зачем? Чтобы купить близ Литгоу угольную шахту и добывать уголь для себя. Жечь дерево накладно, да это и ни к чему. В городе будет газовое освещение, уголь для паровых двигателей, кокс для сепараторов. От пороха мы откажемся сразу – выпишем новое шведское изобретение, взрывчатое вещество под названием «динамит».
