— Не жалеешь, что не осталась с сестрой и мамой? Вам было о чём поговорить, — Вадим усадил Нику на диван и устроился рядом.
— Ох, мы ещё наговоримся, — Ника без сил ткнулась головой ему в грудь. — Тем более, говорить будет Лиза, нам с мамой отведена роль покорных слушательниц. А у меня уже голова от её трескотни пухнет. Надо перевести дух.
— Предлагаю здоровый сон, — он ласково взъерошил ей волосы.
— Отличная мысль, — зевнула Ника. — Донесешь до штаба?
— С удовольствием, — Вадим подхватил её на руки, — и чтобы между нами не было недопонимания, должен предупредить — вдогонку к тому, что я вечно озабоченный, падкий на лесть жадный хвастун, у меня есть ещё один очень серьёзный недостаток.
— И какой же? — Ника почувствовала, как сладко отозвалось её тело в ответ на знакомую хрипотцу в голосе.
— Я чудовищно мстителен…
Ника немного нервничала. Хотя, если говорить откровенно, нервничала она сильно. Вадиму за завтраком удалось уговорить её сходить с ним на работу. Ей, конечно, было любопытно, как там у него всё устроено, но почему-то она боялась знакомиться с коллегами и по совместительству друзьями Вадима. Вот Ника и затягивала с правкой как могла, чтобы собраться мыслями и обдумать свои страхи.
Всё то время, пока Ника терзала себя мыслями, Вадим терзал боксёрскую грушу, признав, что за последнюю неделю ни разу не вспомнил о тренировках. Хотя после серии первых ударов, за которыми Ника с интересом понаблюдала, он с игривой улыбкой уточнил, что если она будет давать ему повод чаще мстить, то в занятиях тайским боксом можно делать и ещё более длительные перерывы.
Возможно, в любой другой ситуации Ника обратила бы чуть больше внимания на то, как эффектно выглядит парень в динамичной схватке с боксёрской грушей или развила бы тему, что для такой восхитительной мести готова давать повод хоть каждый день. Но вместо этого, автоматически расставляя знаки препинания в аналитической статье о русском кино, пыталась понять — с чего вдруг она так волнуется о том, какое произведёт впечатление на друзей Вадима? Раньше ведь она никогда особо не парилась по этому поводу, а сейчас трясётся как осина на ветру.
Вадим если и заметил её страхи, то вида не подал. Но, скорее всего, заметил: почему же ещё он, скептически приподняв бровь, выслушал её жалобы на ужасную статью и, улыбнувшись одними уголками губ, сообщил, что у неё есть ещё немного времени, пока он примет душ. А потом никакие отговорки, что ей просто необходимо поработать ещё, Нику не спасли.
До конторы Вадима они добрались пешком. Находилась она недалеко, а тёплый летний денёк весьма располагал к моционам.
— О! Смотри-ка, Егорыч и компания здесь! — усмехнулся Вадим.
Ника уже обратила внимание на колоритного старичка в спортивной форме. Он восседал на ящике перед зданием «РусьТелекома», у его ног примостился крупный лохматый пёс. В руках старичок держал ватман, на коем крупными буквами значилось: «Излучения зомбируют людей!», а рядом суетились две бабульки, прилаживая на подставки ещё пару плакатов.
«По вашей вине мы лысеем!» — прочитала Ника на первом, а Вадим, давясь от смеха, озвучил второй:
— Сигналы изжаривают мозг!
— Ничего не понимаю, — обалдела Ника. — Какие излучения, какие сигналы? У вас же провайдерская контора!
Вадим к этому времени уже смеялся так, что из глаз брызнули слёзы. Он схватился за голову, несколько раз глубоко вздохнул и немного осипшим голосом пояснил:
— Мы так же с недавних пор предоставляем цифровое телевидение. Видишь тарелки? — он указал на крышу здания, и Ника заметила, что там всё облеплено ими как торт розочками. — Местные бабули, как только углядели первую тарелку, сразу стали жаловаться на головную боль и плохой сон, да ещё у некоторых кошки стали рожать слишком крупных котят, у других внуки скатились на двойки в школе. Егорыч считает, что по нашей вине засох его любимый фикус, который он растил много лет. И все заверения, что эти тарелки работают только на приём и абсолютно ничего не излучают, воспринимаются как обман и сокрытие истины.
— И что, часто они здесь митингуют?
— Частенько. Пойдем, поздороваемся. Егорыч хоть и видит в нашей конторе вселенское зло, нас — работников — считает обманутыми жертвами. Очень любит поучить жизни.
Вадим оказался как всегда прав. Старик цветисто поприветствовал их, попенял Вадима, за то, что компания до сих пор не возместила ему моральный и материальный ущерб за потерю любимого растения. Настойчиво рекомендовал Вадиму бежать из этого рассадника вредоносного излучения. Представил своих коллег по несчастью — Михалну и Матвевну, которые и сообщили Нике, что выживая под страшными волнами, меньше, чем за полгода, обе лишились кос. Таких роскошных, что Никины волосы кажутся жиденькими и весьма тусклыми по сравнению с их былыми локонами. И они, де, не намерены спускать это вопиющее безобразие и обязательно добьются справедливости.
Ника тряхнула головой, чтобы прийти в себя, после атаки активных бабулек она была несколько ошарашена и, чего уж там, оглушена.
— И не скажешь, что у них какие-то там недомогания. Вон как бодрячком держатся, — несколько заикаясь, сказала она, когда Вадим, витиевато извинившись, увлёк её в здание, пояснив митингующим, что в случае опоздания на работу, ему грозит промывание памяти и внедрение чипа послушания.
— Егорыч прошлой осенью отметил восемьдесят один год, — Вадим завел её в лифт и нажал кнопку третьего этажа, — от нашей конторы ему тур в Испанию подарили, мол, отдохните там от излучения, здоровья наберитесь.
— Он, наверное, отказался?
— Да, щас! Поехал, построил там весь отель, считал калории в еде, крепость в алкоголе, инспектировал чистоту номеров. Учил испанцев делать вино, представляешь?! О нём даже репортаж в новостях дали. А Егорыч с отдыха вернулся довольный. Даже не звонил неделю, но потом впечатления закончились, и он опять пришел, да не один, а с подмогой.
— Бабушки тоже путёвки хотят, видимо, — предположила Ника.
— Точно хотят, — кивнул Вадим, — они уже завалили нас письмами. От террористических до жалостливых. Владельцы уже и рады им по туру подарить, да опасаются, что потом все пенсионеры района подтянутся. Ну, вот мы и пришли.
— Хм, я даже не удивлена, — она дотронулась рукой до таблички с крупными красивыми буквами. — Твоя работа?
— Конечно, согласись «Повелители сети» звучит гораздо лучше, чем «отдел программирования».
— И главное — очень скромно, — Ника собрала волю в кулак и шагнула в распахнутую перед ней дверь.
Они оказались в светлом и на удивление просторном помещении, с обвешанными разнообразными плакатами стенами и высящимися по углам полками, забитыми неясного вида шнурами, проводами и чем-то ещё, чему Ника не знала названия. Середину пространсва занимали сдвинутые в форме пятиугольника столы. Получалось, что в той или иной мере все работающие за компами были лицом друг к другу. Увидев Вадима, светловолосый крепкий парень толкнул в плечо своего соседа в бандане:
