— Это как же?
— Прежде всего должна тебе сказать, что Дом был невероятно красив. Кое-кто, и я в том числе, считал, что Дом ужасно похож на Рамона Новарро.
Лаура с недоумением посмотрела на Джессику.
— Новарро — это черноволосый, черноглазый красавчик эпохи немого кино. Харизматическая, обаятельная личность, и притом ужасно сексуальный, — пояснила Джессика. На губах у нее играла улыбка, она вдруг стала совсем молоденькой. — О да, молодые и не совсем молодые женщины так и млели от него.
— От Новарро?
— Ну да! — весело рассмеялась Джессика. — И от Дома тоже. Стоило мне взглянуть на него один только раз — и со мной все было кончено. Я влюбилась по уши.
— А он... — неуверенно вступила Лаура, — он тоже?
— Видишь ли, мы были молоды, и Дом порхал вольной птицей. Когда мы впервые встретились, он был настоящим вертопрахом, успех у женщин вскружил ему голову. За душой у него действительно ничего не было, но с его-то очарованием — стоило ли ему о чем-то задумываться?..
— Очарование — страшная вещь, — проговорила Лаура, имея в виду не столько Дома Форчэна, сколько старшего внука Джессики.
Бабушка понимающе кивнула.
— Да, милая. Дом и Адам похожи как две капли воды. Оба чертовски привлекательны, красивы, полны энергии. Я же говорила, что влюбилась в Дома с первого взгляда, а ему... ему потребовалось побольше времени.
— Сколько же? — с нескрываемым интересом спросила Лаура.
— Три года.
— Три... года?
Обе женщины заговорщицки переглянулись, и Джессика продолжала:
— Он занимался спиливанием старинных дубов. А меня отправили заканчивать школу в Швейцарию. Когда я вернулась, мы с Домом снова встретились. Он стал постарше и помудрее, я — совсем взрослой, и оба мы поняли, что нам надо быть вместе, и что ни с кем другим ни один из нас счастлив не будет. Да-да, мы были в этом уверены. Сорока семи лет достаточно, чтобы подтвердить, что мы были правы.
— Ну и удалось вам в конце концов убедить отца, что Дом для вас подходящая пара?
— Увы, нет, — рассмеялась Джессика. — В те времена фамилия Форчэн имела мало общего с властью и деньгами. Я старалась объяснить папе, будто отсутствие денег для нас не самое важное. Я ни капельки не сомневалась, что у Дома большое будущее. Видишь ли, я всегда знала, что за этой напускной бравадой скрывается человек с огромными возможностями — цельный, любящий и надежный. С такими качествами и нашей взаимной любовью можно горы свернуть. Я в это всегда верила. А папа на все смотрел иначе.
— Так вы с Домом убежали?
— Да, — подтвердила Джессика и сделала глоток остывшего кофе. — И здесь мы подходим к истории о том, как я заработала фонарь под глазом.
Лаура внимала с интересом.
— Как выяснилось, папа ехал за нами, а мы думали, что скрылись ото всех и ничто не мешает нашему побегу. И в тот самый миг, когда мировой судья соседнего городка приступил к исполнению своих обязанностей, папа ворвался в зал. Глаза его горели, он сжимал кулаки и готов был наброситься на Дома. Чисто инстинктивно я встала между ними, когда почувствовала, что отец хочет ударить Дома.
— И он вместо жениха ударил вас? Представляю, как он себя чувствовал после этого.
— Еще бы, — со смешком подтвердила Джессика. — И, уж поверь, я из этого постаралась выбить все, что можно. Свою лепту, конечно, внесли и Дом, и мировой судья, и его жена и сестра — все присутствовали на церемонии. Бедный папочка!.. Что ему оставалось делать?! С сокрушенным видом он встал возле меня и — хорошо ли, плохо ли — выдал свою дочь замуж. Словом, это была полная противоположность браку по принуждению. Впоследствии мировой судья с гордостью признался, что впервые в жизни совершал бракосочетание, когда невеста была с подбитым глазом.
Не замеченный женщинами, Адам давно уже стоял у дверей в столовую, выслушав большую часть повествования бабушки. Джессика закончила свой рассказ, и Адам вошел, аплодируя рассказчице.
— Ты выглядишь сегодня гораздо бодрее, — заметила Джессика.
Адам прошел к столу, запечатлел поцелуй на щеке бабушки и с заговорщицкой улыбкой кивнул Лауре.
— Учитывая, какие неприятности ожидают нас с утра в универмаге, — присоединилась к Джессике Лаура и резко поднялась.
К немалому удивлению Лауры, ее едкое замечание не произвело на Адама того впечатления, которое она ожидала. Он весело улыбнулся.
— Будь добра, подожди меня десять минут, я быстренько перекушу, и мы поедем вместе в магазин, — обратился к Лауре Адам, наливая себе кофе.
— А надо ли тебе ехать? — спросила Лаура.
— Вчера ты расстроилась, что я не приехал, сегодня не хочешь, чтобы я ехал. Тебе не угодишь. — Он бросил ехидный взгляд на бабушку. — И это в тот момент, когда я решил, что Лаура поняла, будто под этой напускной бравадой скрывается человек с огромными возможностями.
— Твои «огромные возможности» с Грантом Симмонсом, вероятно, превратили в ничто труды нескольких недель. Все пошло насмарку, — сжав губы, произнесла Лаура. — Ты бы оказал всем большую услугу, если б направил свою энергию на что-то другое. — И она быстрым шагом покинула столовую.
— У нее есть характер, — одобрительно прокомментировала Джессика.
— Еще бы! А когда она сердится, то становится еще красивее.
— Ты невозможен, Адам.
— Это я-то? — изобразил изумление Адам. — А как же ты?
— О чем это ты? — с высокомерным видом спросила Джессика.
— Да о той трогательной романтической истории, которую ты наплела Лауре, — о твоем синяке. Вот о чем.
— Ну и что... Может... я малость и приукрасила...
Адам так и расплылся.
— Ах, малость приукрасила? Это тебе не щеки приукрашивать, милая бабуля.
Джессика выпрямилась и снова приняла царственный вид.
— Не суй нос не в свое дело. Ты мне лучше скажи, что ты собираешься делать с Лаурой?
— Что я собираюсь с ней делать? — Адам был поглощен тем, что намазывал маслом поджаренный хлебец.
— Ты же любишь ее, Адам. И бедная девочка по уши влюблена в тебя. Тебе известно, что я готова дать вам свое благословение хоть сейчас.
— Благословение? Окстись, бабуля. Благословлять как будто нечего. Я ни в чем не обманывал Лауру. Она прекрасно знает, что звон брачных колоколов здесь неуместен. Так и вижу, как Пит, Тру и Тейлор с ехидством потирают руки, потому что одним братцем меньше — добыча больше. Держи карман шире. Не дождутся! И ты тоже выбрось это из головы, — твердо заявил Адам, откусил тост, бросил оставшийся кусок на стол и поднялся. — Лауры это тоже касается, — на ходу добавил он и в тот же момент нос к носу столкнулся с Лаурой, возвращавшейся в столовую.
