Волнующие звуки «Болеро» Равеля донеслись из гостиной. Брэнди вздрогнула от испуга.
— О Боже мой, твоя мать… — Она вырвалась из объятий Гриффина и подбежала к двери; Гриффин метнулся в спальню. Ошеломленная миссис Клер медленно вошла в комнату.
— С вами все в порядке? — Брэнди предложила будущей свекрови стул.
Миссис Клер моргнула и откашлялась.
— Это определенно очень интересная комната. — Она глубоко вздохнула и пригладила выбившийся из шиньона локон темных волос. — Просто это было несколько неожиданно для меня.
Вопль Гриффина заглушил музыку Равеля. Брэнди моргнула, тихий вздох сорвался с ее губ. Миссис Клер улыбнулась и потрепала ее по руке.
— Почему бы мне не отправиться в прекрасные магазинчики, которые я обнаружила в соседнем районе?
Она встала и поправила ряд золотых цепочек на тонкой шее.
— Я могу проводить целые часы в бутике! — Ее тонко выщипанные брови выразительно приподнялись, когда Гриффин издал еще один вопль. — Я вернусь в офис на такси.
— И что же ты назвала шедевром? — спросил Гриффин сухим тоном, все еще мигая от удивления, когда Брэнди входила в комнату, чтобы обозреть произведение своих рук.
Спальня являла собой итог невероятной игры разнузданного воображения. Зеркала сверкали повсюду, ими были отделаны шкафы, стены, потолок. Заходящие в комнату чувствовали себя попавшими в бесконечность.
Прозрачный занавес свисал с деревянной рамы над королевского размера водяной кроватью, напоминая мягкие потоки океанского бриза. Приглушенный свет, исходящий из-под кровати и от аквариума, стоящего у другой стены, изумрудным мерцанием разливался по всей комнате.
— Я сама все это придумала. — Брэнди с юмором посмотрела на Гриффина. — И назвала это «Рассвет страсти».
— И все это для сегодняшнего вечера?
Она кивнула и нагнулась, чтобы разгладить белые шелковые простыни.
— Я же обещала тебе фантазию.
Гриффин подошел и встал перед ней.
— У тебя прекрасно получается роль порочной женщины.
— Ты действительно так думаешь? — Ее гладкий лоб в задумчивости наморщился. — С большинством мужчин я холодна как мороженая рыба, но с тобой… получился неожиданный экспромт.
Он засмеялся и обхватил ее руками за талию.
— Так какие у тебя были планы на сегодняшнюю ночь? — Он любовно изучал поднятое к нему лицо. Сердце ее забилось. Взгляд его изменчивых бездонных глаз проник ей прямо в душу.
— Следовать моим основным инстинктам. — Руки Брэнди скользнули под плечи его пиджака и освободили от него мускулистый торс Гриффина. Галстук и рубашка вслед за ним упали на пол. Ее пальцы замешкались с пряжкой его широкого кожаного ремня, наконец расстегнули ее, затем смело рванулись к молнии. Гриффин сбросил брюки и снял туфли, носки и трусы.
— Я хотела бы замучить тебя до смерти! Но боюсь, что не смогу. — Она расстегнула блузку, сняла юбку и нижнюю юбку. Туфли, чулки и трусики оказались на груде мужской одежды, которая усеяла белый ворсистый ковер.
Брэнди подошла к нему; трение шелковой кожи о покрытую волосами мужскую грудь зажгло язычки пламени, которое воспламенило их обоих. Ее язык разделил его твердые мужские губы, затем дразняще рванулся в его рот. Ее пальцы взъерошили темные волосы на его голове, затем двинулись к шее и нежно нарисовали круговой рисунок на плечах.
Гриффин низко простонал и потерял контроль над собой. Его поцелуи были скорее дикими, чем нежными, похищали ее губы, выжигая клеймо собственности на ее ждущем рте. Руки скользнули по ее нежной спине и накрыли ее твердые ягодицы. Его возбуждение лучше всего доказывало, как велика его жажда, и Брэнди почувствовала себя любимой и желанной…
Гриффин отнес ее на водяную постель. Ее, гибкая фигурка растворилась в мягком матраце; движения воды прижимали ее к его мужественному телу.
Он гладил рукой пышные изгибы ее тела.
— Ты такая изящная… — прошептал он. Его руки накрыли и подняли ее груди, язык дразнил и покусывал их затвердевшие соски, губы выжгли горячий след на ее плоском животе, волосы его усов щекотали ее пупок, пальцы скользнули между ее длинными ногами и раздвинули бедра.
Она нежно стонала, когда он касался ее теплой влажностью своего рта. Сладострастная пытка, исходившая от его нежно ласкающих пальцев, вызывала ощущения, которые Брэнди никогда еще не испытывала.
Брэнди притянула его голову к себе.
— Я люблю тебя! — страсть в ее голосе отражала бешеные эротические ощущения, требовавшие полного воплощения. Их языки и губы продолжали томно соприкасаться, в то время как их руки изучали исконную разницу между полами.
Внезапно лицо Гриффина замерло. Он приподнял ее бедра навстречу своему рвущемуся желанию. Его мужская плоть проникла в самую суть ее женственности. Они любили друг друга медленно и нежно. Двое оказались связаны новыми узами безграничного доверия, не требующего слов. Сомнения и страхи, порожденные первоначальными подозрениями и невысказанными вопросами, рассеялись и унеслись прочь.
Ее длинные ноги обхватили его мощные бедра, она чувствовала, как он движется внутри нее, становясь все сильнее и проникая все глубже. Гриффин знал, когда ему следует быть нежным, а когда — грубым. Крещендо их сексуального удовольствия разожгло в ней первобытную страсть, которая скрывалась в глубине ее души. Она шла навстречу его движениям.
Когда они достигли вершины блаженства, мир засиял радужными красками надежды и счастья… Гриффин нежно поцеловал Брэнди, их насыщенные любовью тела были еще связаны в единое целое.
Они оба были бездыханны, их сердца звучали в унисон, отражая силу их великолепного возбуждения.
— Я так люблю тебя! — поклялся он почтительным низким голосом.
Брэнди теснее прижалась к его разгоряченной плоти. Она чувствовала себя расслабленной и защищенной.
— Гриффин… — Она лениво пошевелилась, изучая его сквозь ресницы. — Если этот пентхаус для твоей матери, где будем жить мы?
Он усмехнулся ей, его руки остановились на изгибе ее спины.
— Над офисом есть квартира, но она теперь не подойдет. Я думаю, мы сможем прийти к компромиссу с матерью: ей очень понравилась квартира с тремя спальнями, выполненная тобой в восточном стиле.
— Это просто чудесно, потому что мне очень нравятся это место и эта комната. — Ее руки скользнули между их переплетенными телами к тому месту, где они были все еще соединены, и она почувствовала, что он твердеет снова. — Гриффин…
Он улыбнулся, его темные глаза были заинтригованы их отражением в зеркалах.
— Я просто хочу опровергнуть медицинскую статистику насчет курения и импотенции.
