- Нет… - просипел Уваров. - Нет, я в порядке. Я, кажется, вообще в абсолютном порядке впервые за много лет.
Лера всхлипнула. Осторожно прижалась к его лбу своим. Вздохнула.
- Я люблю тебя, Лея.
- Я люблю тебя, Таир.
А где-то за пределами этой комнаты один большой и вместе с тем маленький человек давал интервью.
- Ну, конечно, я знал, что Лера с Таиром вместе. Что значит, зачем они держали свои отношения в тайне? В семье эта новость ни для кого не стала секретом. А больше она никого не касается.
- И для Павла Исаева эта новость не стала секретом? – язвительно поинтересовалась одна из журналисток.
- Особенно для него. Моя дочь с моим будущим затем как раз возвращались от Павла, когда случилась та авария.
Эта новость спутала журналюгам все карты и перечеркнула половину вопросов, которые те наверняка хотели задать. На то Калинин и рассчитывал.
- Ходят слухи, что господин Исаев находится на лечении в психдиспансере.
- Павлу сейчас не позавидуешь, – ушел от прямого ответа Калинин, - болезнь заставила его совершить ряд необдуманных действий, но, я уверен, что вскоре он поправится. И в этом он может полностью рассчитывать на нашу поддержку.
- А ваша дочь…
- А моей дочерью я горжусь. На этом у меня все. Больше никаких комментариев.
Дипломат – он и в Африке дипломат. Никто бы не смог с большим изяществом выйти из их ситуации. Лера следила за репортажем с открытым ртом. Она не могла поверить, просто не могла уложить в голове, что он сказал это. Она плакала от облегчения и любви, которая ее разрывала на части.
Эпилог
- Цветы, цветы… коробки, и снова цветы!
Лера обернулась на голос мужа.
- Не крутись! Иначе я тебе петухов наделаю! – шикнула Дмитриевна и даже легонько потянула её за волосы, чтобы вернуть в нужное положение. Лера быстренько выпрямилась. Вроде как – а что я? Я ничего! Но потом шкодливо улыбнулась и скосила взгляд на застывшего в дверях с открытым ртом мужа. Ну, еще бы… Ее тоже накрыло. Ощущение дежавю было таким сильным, что по телу побежали мурашки, и даже тонкие волоски на руках немного приподнялись. Это было все равно, что вернуться на долгие-долгие годы назад. Когда ей только исполнилось восемь, и она увидела Таира в первый раз. Только кухня другая, и вместо старой экономки Нюры – еще более старая Элеонора плела ей волосы. И руки больше не были пусты… В них жадно причмокивала губками дочка. У Эльки резались зубки, и она капризничала целыми днями, успокаиваясь лишь у материнской груди. Собственно, потому что ее руки были постоянно заняты, Лера и попросила Дмитриевну помочь ей с прической.
- Посмотришь, от кого на этот раз?
- Цветы? – уточнил Таир, отмирая и подходя ближе.
- Угу.
- Ждешь от кого-то конкретного? – спросил будто вскользь, а в глазах все равно тревога читалась.
- Да нет. Все, что ждала, мне уже подарили.
Элеонора – похабного вида белье, которое, кажется, понравилось лишь самой Элеоноре и… Ладно, Уварову, говоря откровенно, тоже. По крайней мере, об этом свидетельствовала его широкая улыбка и тлеющий в глазах огонь. Язычки пламени вырывались, плетьми обжигая Лерину кожу. Та мило краснела и отворачивалась. И если не знать, какие планы она строила на ночь и мужа, можно было подумать, что Лера – ну просто вылитая скромница. Если не знать, да.
Так вот. О подарках… Таир недавно презентовал Лере новенькую машину, и поэтому она больше ничего от него не ждала. Но тот все равно поздравил ее огромным букетом цветов, срезанных с клумбы за домом. А совсем взрослый Тёмка нарисовал открытку. За последние два года из его рисунков исчезли темные тона и мрачные мотивы, которые когда-то не на шутку беспокоили и саму Леру, и детсадовских психологов. Открытка вышла яркой, сочной и праздничной. В центре – сама Лера. В кривобокой желтой короне и дерзком мини. Слева, очевидно, Темка, справа – Таир с ежиком торчащих черных волос и маленькая Элька. Сестру Тёма пока еще изображал чуть в стороне от всех. Но это было нормально. Так он будто замыкал их семью на себе, немного ревнуя родителей к появившемуся на свет конкуренту. А в правом верхнем углу – одинокая серая фигура Исаева. Лера не спрашивала у Артема, кого он изобразил, но в том, что это его отец, была абсолютно уверена.
Поначалу ее немного беспокоило то, что Павел практически полностью отстранился от сына, а потом поняла – так ему легче. Не видеть их – значит, не вспоминать о своих неудачах. Может, он просто не мог иначе. Лера его не винила. За все время, прошедшее после развода, они виделись от силы два раза. И примерно раз в месяц Павел звонил. Вот и все.
- Так от кого цветы?
- Так… Эти от сотрудников фонда, что-то они припозднились в этом году. Эти – от Григоровых, Власовых…
Таир достал следующий конверт. Открыл… Закусил щеку.
- Что? Ну, что там? Дай посмотреть!
- Да не крутись ты! – вновь шикнула Элеонора и на этот раз дернула чуть сильней.
- Ай!
- Дмитриевна! Оставь моей жене волосы. Я их очень люблю.
- Тогда не отвлекай ее. А то получится прическа, знаешь, как у масаи? Лобная часть лысая, а на затылке – косы. Твой отец в прошлый свой визит доказывал мне… мне, представляешь, что масаи бреются наголо! Не знаю, кого он там видел, может, какой-то костюмированный балаган для таких идиотов-туристов, как твой непутевый папенька, но в девяносто втором я провела в племени масаи почти четыре месяца. Так что я знаю, о чем говорю! Можешь мне поверить.
Не верить Дмитриевне посмел бы только дурак, ну, или Лерин отец. Как, впрочем, и спорить. Этих двух хлебом не корми – дай только ввязаться в какую-то перепалку. У самой Леры от их ругани поднималось кровяное давление. А вот Таира это все лишь веселило.
- Ну, так что там? От кого букет?
- От отца, - поморщился Таир. Лера вскинула брови.
- Ничего себе. Очень неожиданно.
Элька особенно громко причмокнула губами и, наконец, выпустила материнскую грудь. Таир тут же потянул к дочери руки.
- А что здесь неожиданного? – удивилась Элеонора. - Старый хрыч наконец понял, что на носу старость, вот и суетится! Цветочки там, подарочки.
- Дмитриевна!
- А что? Что я не права, скажешь? А ты что молчишь, Таир? Скажи ей! Ты лучше своего отца знаешь.
Таир осторожно прижал Элькину головку к плечу, чтобы та поскорее срыгнула. Скользнул незаметно носом по темным волосикам, даже у него волосы были светлей! А он так хотел, чтобы у Эльки были льняные – Лерины… Но его гены оказались сильней. И, сам себе противореча, Таир испытывал от этого странное удовольствие.
- Моего отца никто не отталкивал. Он сам отстранился. Так что если теперь хочет как-то изменить ситуацию - пусть сам этим и занимается.
Так-то оно так. Но… Они такие гордые – её мужчины. Даже просто этот букет – уже огромная уступка. Таир должен был это понимать, но ему застлала глаза обида. Он так и не смог примириться с тем, что отец не одобрил его выбор сразу. Поэтому первым делом, как только Таир зачем-то вышел во двор, а Дмитриевна закончила с прической, Лера схватилась за телефон. Не свой – у нее не было номера свекра. Мужа…
- Да!
- Здравствуйте, Артур Сергеевич. Это Лера. Я получила ваши поздравления. Очень красивый букет. Звоню, вот, сказать спасибо…
Элеонора на заднем плане в ужасе выпучила глаза. Схватилась двумя ладонями за шею и вывалила язык. Вроде как умирая. Сия пантомима наверняка означала, что та не одобряет действий подруги. Но Лера давно уж привыкла делать так, как считает нужным, без оглядки на чье-то мнение. Поначалу было трудно, но теперь она уж привыкла.
- Угу. Рад, что цветы понравились.
- Очень! Знаете, мы тут собираемся по-свойски. Никаких гостей, так… только мы с детьми, да кое-кто из друзей. Будет весело. Может, присоединитесь к нам?
Не разжимая рук, Дмитриевна повалилась на диван. Лера закатила глаза и замерла в напряжении. А на том конце связи затягивалось молчание.
