— Нет, но познакомиться придется, — строгим тоном сказала я. — Меня зовут Светлана Николаевна Бельская. Фамилия вам о чем-нибудь говорит?
— Естественно, — ответил Кропоткин, а лицо его почему-то потемнело. «Странно, — подумала я. — Вроде бы Артём отзывался о нем хорошо. Так чего вдруг такая перемена настроения при упоминании владельца компании?» — Вы его сестра?
— Нет, я его жена. С недавнего времени.
— Вот оно как, — растерянно произнес Кропоткин. Но тут же собрался с душевными силами. — Слушаю вас внимательно.
— Мне всё известно, — перешла я в решительное наступление. Хотя и понимала, что это чистой воды блеф, и если Кропоткин окажется крепким орешком, то есть человеком с железными нервами, моя затея сразу провалится.
— Известно что? — нейтральным голосом спросил собеседник.
— То, например, как вы внесли, так скажем, некоторые изменения в конструкцию одного частного самолета. Из-за чего тот, когда летел над швейцарскими Альпами, рухнул, погубив нескольких человек. Я, кстати, была на борту того самолета. О том, что это была именно диверсия, а не совпадение, не человеческий фактор и прочее, мне рассказали швейцарские эксперты, которые вскрыли и проанализировали содержимое «черного ящика». Отпираться глупо и бессмысленно, Анатолий Фомич. Вы обслуживали тот самолёт перед вылетом, а значит ответственность лежит полностью на вас. Если информация попадет в руки правоохранителей, им не будет сложно связать «А» и «Б», и тогда они выйдут на вас. Мне даже им помогать не придётся. Хотя, учитывая обстоятельства, мне очень хочется это сделать. Теперь подумайте, что вам за это грозит. Вплоть до пожизненного заключения. И, кстати, ваша внучка, за неимением других родственников, отправится прямиком в детский дом. Так что рассказывайте. Я, как видите, не полиция, не прокуратура, прибыла сюда по собственной инициативе. Даже мой муж ничего не знает. Но я по роду основных своих занятий журналист, потому и взялась за это расследование. И еще не хочу, чтобы рядом с моим супругом был такой человек, как вы. Рассказывайте. Немедленно.
Кропоткин выслушал мою тираду молча. Только лицо его, обветренное, покрытое сеткой глубоких морщин, что выдавало человека, привыкшего постоянно находиться на улице и при сильном ветре, стало мрачнее свинцовой тучи. Он смотрел на свои большие ладони с темными пальцами, фаланги на которых были грубы и соединялась крупными узловатыми сухожилиями. То были руки рабочего, привыкшего возиться с крупными железками в жару и стужу.
— Что вы хотите конкретно, чтобы я вам рассказал? — тихо спросил Кропоткин.
— Кто приказал вам устроить диверсию.
— Никто не приказывал. Я сам.
— Как так «сам»? Что, даже без сообщников? — не поверила я, внутренне испытывая необъяснимый восторг. Я распутала такое дело! Бельский может уволить свою службу безопасности — она вообще мышей не ловила все это время!
— Да, я был один.
— Хорошо, предположим. Кто заказчик?
— Никто. Я сам.
— Да, но… зачем вам это? Вы же понимали, на какой риск шли? Что Маша без вас окажется круглой сиротой?
— Ну, это как сказать, — горько усмехнулся Кропоткин.
— В каком смысле?
— Так он вам ничего не сказал? — удивился авиатехник. — Вот ведь хитрец какой! Обзавелся новой женой, и ту держит в полном неведении, — на сухих губах растянулась горькая усмешка.
— Да кто не рассказал? Бельский?
— Ну а кто ж?
— Не рассказал о чем? Да говорите вы уже, хватит ходить вокруг да около!
— Э, нет, милая моя. Раз уж вы меня нашли, а я, между прочим, никому не говорил, куда поеду, так сначала выслушайте. Расскажу я вам одну интересную историю. Это случилось примерно одиннадцать лет тому назад. Жила-была в Подмосковье милая девочка по имени Ангелина. Такое имя ей придумала мать, а отец согласился — «ангел» все-таки, красиво звучит. Ласково её называли Лина, Линочка. Она была… словно лучик света в любое время года. Окончила школу с «Золотой медалью», поступила в университет. Выучилась, а потом её пригласили работать в одну очень крупную компанию. На должность пусть и небольшую, но перспективную, с хорошей зарплатой. Стала Лина там трудиться, да вот беда: положил на неё глаз тамошний босс. И стал ухаживать. То премию выпишет, то цветы тайком через курьера передаст. Сначала Лина не понимала, от кого подарки, потом ей подсказали. Ну, а дальше тот босс решил, что раз он тут главный, к тому же хозяин, то ему всё дозволено. И соблазнил новенькую. А та, глупая и наивная, решила, что у них большая вечная любовь. Девушка вскоре забеременела, но когда сказала об этом своему суженому, тот ответил: ты залетела, сама разбирайся. И вообще: раз дура такая, ничего общего с тобой иметь не желаю. Что Лине было делать? Она расстроилась, поплакала, но ребенка решила оставить. Только ей сразу сказали: босс беременных терпеть не может. Или сама уходи, или по статье уволим. Делать нечего, девушка уволилась. Вернулась в родительский дом, там родила ребеночка, а потом, в один проклятый день, пошла в магазин за продуктами, и её сбил пьяный лихач. Насмерть. Осталась девочка без матери. Бабушка, мама Лины то есть, через месяц тоже умерла, и остался дед один с внучкой. Как жить? На что? Зарплата у него была средняя, а тут ребенок маленький. Да ещё заболела девочка, лекарства стали нужны, потом операция. Дальше рассказывать?
— Дальше?.. — я пребывала в полнейшем ступоре. — Так, выходит…
— Да. Выходит. Маша — дочь Бельского, о которой он ничего не знает. И не узнал бы, если бы не вы, — жестко сказал Кропоткин.
— Подождите, но… зачем вы решили его убить?
— И не его одного, но и братца его ворюгу, который захотел вместе с подельником своим авиакомпанию оттяпать, — заметил собеседник. Я видела, как желваки ходят у него под скулами, выдавая очень тревожное настроение. — Зачем? Да потому что мне жить осталось лет пять, а кто о Маше тогда позаботится? Вы, что ли, новоявленная мадам Бельская? Вот и решил: сначала пусть эти жадные звери все сдохнут, а потом я подам в суд, и Маша станет наследницей их миллионов!
Я смотрела на Кропоткина, хлопая глазами и не зная, что ему на это ответить. Услышанное привело в полный ступор. Получается, Бельский отец этой девочки, и его тесть хотел его же убить вместе с другими? И ведь почти добился своего! Что мне теперь делать с этой информацией?!
— А теперь можете сообщать в полицию, — равнодушно и устало сказал Кропоткин.
— Так почему вы Бельскому ничего не сказали? — воскликнула я нервно.
— Что бы это изменило? Он судьбой моей дочки даже не поинтересовался ни разу! Не позвонил, письма не написал, в гости не зашел. А ведь она так ждала, что он одумается, приедет, и они поженятся! Представляете? Вот ведь какая романтичная была! Эх, Лина, Лина… Говорила ей мать: «Не связывайся с богатыми, они все одним миром мазаны. У них ничего святого, и деньги — их бог!» Так не послушала. Смеялась всё: мол, Тёма не такой, он хороший, он меня любит. Эх, сколько слёз потом пролила, глупая…
Кропоткин сжал кулаки, и на его обветренное лицо из глаз выкатились две скупые слезинки. Он смахнул их руками, глубоко вздохнув. Мне стало его безумно жалко: одинокий мужчина, с маленькой девочкой на руках и полным отсутствием будущего. Что же делать?! Если сообщу в полицию, Кропоткина арестуют и посадят лет на двадцать, он никогда из тюрьмы не выйдет. Если расскажу Бельскому о том, что узнала, он сдаст его, и будет то же самое. Маша окажется в детском доме, поскольку миллиардер наверняка от неё откажется и своей не признает.
В таком тупике прежде мне бывать не приходилось.
Глава 35
Пока мы вот так сидели, думая каждый о своем, неожиданно прибежала Маша. Я посмотрела на девочку новыми глазами. Господи, как же она похожа на своего отца, Артема Бельского! Просто удивительно! Такие же зеленоватые глаза, нос, губы, высокий открытый лоб. Да разве можно словами передать все те крошечные черточки, благодаря которым один человек становится похож на другого! А здесь и сомнений не было. Девочка посмотрела на меня, улыбнулась. Я сделала то же в ответ.
