— Ну… допустим я знаю. Разве это тебя волнует?
— Хотела просто тебя предупредить. Не смей даже являться к нам! И к маме моей не подходи!
— Настоящей мамой она мне всё равно уже никогда стать не сможет. Моя мама умерла в автокатастрофе два месяца назад, — сухо произнесла Эрика и вышла из помещения.
***
Тина сидела на диване и скучая, рассматривала свои ногти.
Джон подошёл ближе и сел рядом с ней.
— Что-то случилось?
— Нет. А что должно было случиться?
— Да так, забей.
— А ты чего не танцуешь? — поинтересовался Джон.
— Я не умею. Да и сейчас разве не медленный танец? Это парные танцы..
— Ты вообще не умеешь танцевать?
Тина отрицательно покачала головой.
Парень слегка улыбнулся, а потом встал и протянул ей руку.
— Я научу. Подаришь мне танец?
— Я… — от шока Тина начала забывать слова и заикаться. — Д… да.
Она положила свою руку ему на ладонь и встала тоже.
— Джон..
— М?
— По-моему в это танцуют только настоящие пары. А мы… друзья.
— Тин, помолчи немного, — положив свою руку ей на талию, парень притянул её к себе.
От этого действия у Тины наверное в этот момент перехватило дыхание.
Поворот, и они пересекаются взглядами.
— Слушай, а ты неплохо танцуешь, — опустив свой взгляд на ноги девушки, сказал Джон. — Получается, ты обманула меня?
— Я просто..
— Тебе есть, что мне сказать?
— Нет, — опустила вниз глаза Тина.
Какая же я трусиха!
— Мне есть.
Тина с удивлением перевела на него взгляд.
— Тин, ты мне очень нравишься. Ты очень красивая, милая, — рассматривая её глаза, произносил Джон. — Я просто схожу с ума от твоей улыбки. Уже очень давно… Правда почему-то я думал, что и ты ко мне что-то чувствуешь… до этого момента… но видимо я ошибался.
Джон убрал руку и отошёл немного назад.
— Извини.
— Что..? Нет, нет, нет! Это взаимно!
Тина подошла ближе и чуть поднявшись на носочки, накрыла губы парня своими, оставляя на них лёгкий поцелуй.
— И ты мне нравишься, при чем очень давно… — тихо произнесла Тина, а Джон, с улыбкой впился в её губы, не дав договорить.
***
Б И Л Л И
Сейчас мне наверное плохо как никогда. Громкая музыка и слишком весёлые и жизнерадостные люди начинают меня раздражать. Чему тут радоваться и улыбаться-то? Оптимисты..
Завтра я уже уезжаю. К сожалению две недели пролетели для меня очень быстро. И самое ужасное в том, что я так и не смог рассказать Эрике правду.
Сейчас она сидит одна на стуле и наблюдает за танцующими людьми. Ей тоже плохо. Это видно… И мне очень больно за ней наблюдать. А ещё больнее мне становится о того, что от правды, которую я ей сегодня расскажу, ей станет ещё хуже.
Я ненавижу себя! Ненавижу за то, что рассказывать собираюсь ей всё это практически в последний день. И уезжаю… Уезжаю как последний трус!
К ней подходит Майк и что-то нашептывает на ухо. Она отрицательно качает головой и отворачивается. Твою мать, так сложно отвалить от девушки, если она тебе отказала?! Мои руки сжимаются в кулак. И сейчас у меня появляется желание врезать хорошенько этому идиоту, но… сейчас не до этого.
Я прикрываю глаза и делаю глубокий вздох, пытаясь успокоиться. После того, как я уеду, она по-любому начнёт отношения с кем-либо, как бы мне не было этого больно признавать..
Музыка останавливается. Время.
Не долго думая, я подхожу к ней ближе и останавливаюсь рядом.
— Эрика..
Она даже не смотрит на меня, взгляд опущен вниз. Просто спрашивает:
— Чего тебе?
— Отойдем? — еде выдавливаю я.
У меня появляется ком в горле от того, что я будто бы сам же себе выписываю смертный приговор. Сам же себя «сдаю».
На удивление она соглашается. Хрупкая, миниатюрная фигура встаёт и послушно идёт вперёд. Я прикрываю глаза и взъерошив свои волосы, иду за ней.
Остановившись в безлюдном месте, она начинает рыться в своей сумке, достаёт оттуда маленькую бумажку и вкладывает мне в руки.
— Что означала эта записка? Что за ночь? За что ты извинялся передо мной? Сомневаюсь, что это за твой прошлый поступок — тут явно что-то другое.
Я собираюсь несколько секунд с мыслями, а потом сглатываю и опускаю глаза вниз.
Прости за всё, что я сейчас тебе скажу.
— Помнишь ты говорила о том, что авария, в которую ты попала со своими родителями — произошла по вине одного человека..? — начал я.
Эрика смотрит на меня не моргая. Кажется, она боится услышать правду.
— Ты… знаешь кто этот человек? — задаёт она вопрос и резко замалкивает. Ее голос надрывается из-за волнения.
Я киваю головой и поднимая голову, смотрю ей в глаза.
— Этот человек — я.
Ее глаза вмиг расширяются и она отрицательно качает головой.
— Это не смешно, Билли. Это невозможно, это не мог быть ты!
Её мозг будто бы отказывается воспринимать эту информацию.
В её глазах поблескивает слеза. Солёная жидкость катится по её щекам. Одна за другой.
— Это правда, Эрика.
— Нет! Не ври! — она закрывает уши и кричит сквозь слезы.
— Я был пьян в ту ночь. Было темно. Майк был со мной… Я был за рулём. Я не знал, что вы были в машине. Я не знал вообще кто был в машине! После произошедшего я позвонил в скорую, просто… просто твоим родителям не смогли помочь… Эрика, я… — я пытаюсь подойти к ней ближе, но она отходит назад, не позволяя прикоснуться к ней.
— Не трогай меня! Как ты мог? Билли, как ты мог?! — толкает она меня в грудь со всей силы. — Черт побери, Билли, как я могла тебя полюбить..? Ты с самого первого дня, как я к вам приехала обо всём знал! Знал и молчал! Ладно я, ты же убил родного дядю! Черт, какой же ты двуличный, ужасный и отвратительный человек! Ты лгал всё это время всем! Всё это было игрой. Всё. Это. Время. Ты врал! Если бы не ты, со мной ничего этого не произошло бы! Со мной рядом была бы моя семья…
Она на секунду прикрывает глаза и чуть покачнувшись, хватается за сердце.
— Эрика? — я хватаю её за руку, но она сразу же её вырывает.
— Не прикасайся ко мне!
Отойдя еще на несколько шагов назад, она произносит через слезы:
— Я ненавижу тебя! Ненавижу…!
После этих слов она убегает, оставляя меня одного.
Я отхожу к стене, и медленно сажусь на холодный пол, зарываясь руками в волосах.
— Черт, что же я наделал…
Глава 39 — Потеряли все
Жизнь — как вождение велосипеда. Чтобы сохранить равновесие, ты должен двигаться.
(А. Энштейн)
День спустя
Билли сидел за столом и скучно ковырялся вилкой в стейке, о чём-то думая.
Лиам со своей женой говорил о чём-то и улыбался. Заметив, что Билли даже не прикасался к еде, он сразу же перевёл взгляд на сына.
— Билли, всё в порядке?
— Угу… — парень отодвинул тарелку и встал.
— Куда?
— В комнату.
— Милый, ты ничего даже не покушал, — посмотрела на сына Изабелла. — Что с тобой?
Не желая отвечать на вопросы родителей, Билли направился к лестнице.
— Отвечай, когда тебя спрашивают! — послышался строгий голос его отца.
Парень остановился и закатив глаза, повернулся к родителям.
— Я не голоден.
— Уверен, что это всё?
— Нет, еще кое-что. Я решил, что никуда уезжать не буду. Передумал. Теперь всё.
— Как это не уедешь? — встал со стола Лиам. — Ты слышишь, что говоришь?!
— Я не глухой. Слышу.
— Ты не в том положении, чтобы принимать решения! Хочешь ты этого или нет — тебе придется уехать!
Он развернулся, чтобы уйти, но Билли быстро произнёс:
— Я не могу уехать, потому что по моей вине погибли люди… я не могу оставить всё и снова сбежать!
Его слова почему-то не сильно удивили мужчину и он лишь повернулся к сыну, бросив на него равнодушный взгляд.
