рисуй.
- Ух ты, - выдаю зачарованно.
- Нравится? - спрашивает. Он улыбается как мальчишка, довольный произведенным впечатлением. Я киваю.
Отрываю взгляд от потрясающего вида, отсматриваю комнату. На стене ращвешаны картины. Это трилогия, каждая дополняет по смыслу другую. Вид на город летом, осенью, зимой. Выглядит как смена времен года, проносящаяся по городу. И все это на одной стене. Я как завороженная рассматриваю технику и мазки краски.
- Чьи это работы? - спрашиваю.
- Мои, - слышу за спиной его голос.
- Ты рисуешь? - вот уж чего не ожидала. Думала, что он только рассуждать и критиковать умеет.
- Иногда, - отвечает.
- Почему же твоих работ нет на выставках?
- Ты мне льстишь, Натали. Я не настолько хорош в живописи. - он снисходительно улыбается.
Мы идём на кухню, пьём кофе. Я ожидаю от него чего угодно, он непредсказуем. Он смотрит на меня внимательно, будто принимая какое-то решение. Но ничего не делает. Допиваю кофе и попрощавшись, выхожу из его квартиры.
Выйдя из подъезда тут же натыкаюсь взглядом на машину Ромы. А он как тут оказался? Он через лобовое стекло смотрит на меня. Я подхожу к машине, открываю двери и забираюсь на переднее сидение. Он молча смотрит на меня, но вопросов не задаёт. Так же молча поворачивает ключ в замке зажигания и мы выезжаем из двора.
Мы молчим всю дорогу. Но, как не странно, неловкости от этого молчания нет. Не задавая вопросов, он привозит меня к моему дому. Я выхожу из машины и иду к подъезду, он идёт за мной.
Мы заходим в квартиру. Едва за ним закрывается дверь, как я чувствую его руки у себя на талии. Он закрывается лицом мне в волосы, шумно вдыхает.
- Я соскучился, малыш, - говорит хрипло. От вибраций в его голосе у меня по телу бегут мурашки. - Если хочешь, чтобы я ушёл, скажи сейчас.
Я качаю головой, давая понять, что не хочу, чтобы он уходил. Он разворачивается меня к себе и впивается в губы. Жадно, страстно, вырывая из меня стон.
Прижимаюсь к нему всем телом. От прикосновения телом к телу, пусть через ткань одежды, у меня перехватывает дыхание. Мужчина сжал руками мою талию, продолжая целовать требовательно, властно. Не прерывая поцелуя он одной рукой сжал мою грудь через ткань, нащупал пальцем сосок и сдавил его. По телу пробежала волна возбуждения и сосредоточилась внизу живота. О да, я тоже скучала!
Вторую руку он просовывает мне под юбку, задирая ткань. Раздвигает коленом ноги, в то время, как рука проникает под трусики. Он пальцами водит по клитору, чувствуя как там влажно.
Опускает руку с моей груди и растегивает ремень. Снимает с себя брюки вместе с боксерами. Подхватывает меня за ягодицы вверх. Отодвинув полоску стрингов в сторону, он входит в меня резким толчком. От ощущения напоненности я судорожно всхлипываю, он рычит, уткнувшись мне в волосы. Тут же выходит, и снова врывается в не успевшие расслабиться мышцы, вырвав судородный вскрик. Продолжает трахать меня, словно впечатывая в стену.
Чуть отстранившись, смотрит на меня. В его глазах плещется дикость. Я таю под этим взглядом, полностью растворяясь в нем и в своих ощущениях. Он вглядывается в меня, считывая каждую эмоцию, каждый стон. Я чувствую как все сильнее становится напряжение внизу живота, как сжимаются мышцы.
- Кончи для меня, малыш, - говорит мне в губы. И я взрываюсь, извиваясь на нем. Ещё пара толчков и он резко выходит из меня, кончает мне на бедро, не разрывая взгляда.
- Я люблю тебя, Наташа, - говорит, глядя в глаза. - Как же сильно я тебя люблю. - Обхватывает рукой мой затылок и прижимается лбом к моему лбу.
______________
Девочки, история Володарского в книге "Дорогая, я здесь". В ней вы можете увидеть встречу с Натали его глазами и узнать что именно он тогда думал и решал для себя.
В тот день Рома остался ночевать у меня в квартире. И на следующий день тоже. И все последующие дни он старался ночевать у меня. Сначала под любым предлогом, а потом я начала к нему привыкать и мы, не сговариваясь, ехали ночевать ко мне.
Мужчина перевез в квартиру некоторые свои вещи, чтобы ему было во что переодеться утром. Я сама это предложила. Потому что он был вынужден каждое утро вставать в пять утра, чтобы успеть заехать домой за свежей рубашкой. И будил меня. Отчего мы оба не высыпались. Однако, свои вещи он стирал сам.
Вообще, он разбивал все мои представления о совместном проживании мужчины и женщины. У меня перед глазами был только один пример - мои родители. И я наивно полагала, что так живут все пары. Мама занималась домашней работой, в которую папа никогда не вникал. Даже, когда мама работала и зарабатывала, уборка и готовка была на ней. Папа считал главной задачей мужчины заработать денег для семьи, чем он и занимался.
С Ромой все было не так. Он вообще не делил обязанности на мужские и женские. Говорил, что проще сделать тому, кому проще. Если я приходила уставшей, готовить ужин мне не полагалось. Потому, что женщина - слабый пол, а слабый пол надо беречь. Если же нам обоим было неохота готовить, то заказывали еду из ресторана. А для уборки существовали клининговые компании.
За прошедшие три месяца я довольно неплохо изучила его и его привычки.
Он не любил опаздывать, даже, если всему виной пробки, которые случались довольно часто. Не любил лицемерия и лжи, очень быстро их вычисляя какими-то непонятными мне приёмами (может, обучался этому?). Умел признать себя неправым, если такое случалось. Причём, делал это так, что никак не получалось увидеть в нем слабость. Мне порой казалось, что у него совсем нет слабостей и страхов.
Однажды я спросила его:
- Неужели ты совсем ничего не боишься?
- Отчего же? - ответил он. - Если я не показываю свои страхи, это не значит, что их нет. - При этом он так на меня посмотрел, что я почему-то подумала, что все его страхи как-то связаны со мной.
Он очень ценил родных и близких людей. Любил говорить о своей семье. К сестре он относился с особым трепетом. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, для него она всегда была "сестричкой", которую нужно защищать, хотя она уже два
