Ехали мы долго. Куда-то по Ленинградке, в сторону Твери. Где-то в районе Завидово, на заброшенных Алферовских торфоразработках. Она была где-то там. Мы колесили не меньше часа, пытаясь подъехать к одной из нужных нам отправных точек. Дороги здесь были жуткие, но лаз, оказалось, есть – тут бы и седан проехал. По нему мы и двинулись дальше.
Остановились минут через пятнадцать в такой глуши, что мне самому стало не по себе. Широкий лоб Сашки пошел морщинами, карие глаза-жуки забегали по карте.
Он всё рассматривал карту вдоль и поперек, сверяясь со скриншотом с моего телефона.
- Эка они завезли-то её, а. – Покачал он головой, надвинув бандану на лоб. – Так бы и вовек её не нашли бы. Леса дикие. Я здесь бывал как-то, лет десять назад.
- Саш. – Строго сказал я, стараясь держать себя в руках. – Давай уже, а. Ты же понимаешь, она там одна, где-то в яме, черт знает где…
- Да, всё, всё, - отмахнулся Сашка, укладывая карту под лобовое стекло. – Доехали уже. Тут вон проезд есть какой-никакой, ещё чуть-чуть подвинемся, а там уж пешком через чащу придется.
Светало. Самое раннее утро. Сигнал от Катьки пришел три часа назад. Как она там? Три часа минимум в этой яме. А сколько он её вёз? И как? Мне было страшно думать, каково ей там, и какие последствия всего этого могут отразиться на ней и на ребенке.
Мы вышли из джипа, поочередно хлопнув дверьми. Сашка двумя пальцами указал куда идти, и мы пошли. Мокрые листья под ногами, мох, грязь. Снега ещё было вдоволь, но он уже едва-едва держался.
Я смотрел вперед, шёл за Сашкой осторожно, неспешно, а хотелось бежать. Бежать и кричать. Мне казалось, что это был мой самый долгий путь до цели.
* * *
Утро показалось мне ещё более холодным, чем ночь. Несколько раз мне казалось, что я слышу шаги и голос Гриши. Мне казалось, что он возвращается. Потом мне стало казаться, что меня зовет Олег, что я слышу крики, голоса, что меня ищут. Но всё это было игрой моего воображения.
И всё же, время шло, но шло очень медленно, тянулось как никогда…
Меня бросало из стороны в сторону: то охватывал приступ меланхолии и отчаяния, доходящий почти до панической атаки, то, наоборот, я вдруг воодушевлялась и едва не пела песни, радуясь тому, что мне удалось отправить уведомление Олегу о моем местонахождении. Но время шло, в голове роились тысячи вариантов того, что могло произойти. Возможно, уведомление не дошло. Возможно, он вообще потерял телефон… Может быть, он сам повязан этими уродами?
А что с моими родителями? Как они переживут то, что со мной может случиться?
Мне хотелось плакать. И я плакала. Когда мне хотелось кричать, я кричала. Я звала на помощь неоднократно за эти часы. Надеялась на что-то? Нет, просто, скорее, от отчаяния. Серый утренний свет начал наводить на меня тоску ещё большую, чем ночь. Мне казалось, что утром, днем, я обязательно должна буду где-то быть, не здесь, что здесь – это просто сон, кошмар.
Я укуталась в пуховик получше и поёжилась. Руки уже окоченели, ходить из стороны в сторону, не помогало, и по периметру ямы – уже тоже. Запах гнили и прелых листьев вызывал тошноту. Усталость, голод, тошнота… Я замерзла, мне было страшно. Мне так хотелось спать. Я откинулась на стену ямы и посмотрела наверх – светало. Светало…
Я прикрыла глаза, мне так хотелось спать. И вдруг подумала, как хорошо было бы, если бы этот рассвет мы встретили с Олегом дома, дурачились бы в постели с утра, потом выпили бы кофе, обсудили какую-нибудь дурацкую новость из раздела «Наука»…
Слезы полились по моим щекам, раздражая кожу.
«Наверное, я умру здесь», - подумала я, закрыла глаза и увидела, как тысячи белых птиц взмыли ввысь, тысячи белых птиц, которые пролетели где-то над густо-синими морскими волнами, вдруг развернулись целой стаей и полетели куда-то к дальнему берегу, поросшему лесом. Это был тот самый лес, где я ждала помощи, сидя в яме.
Птицы летели все быстрее и быстрее, они искали меня, они меня звали, они видели меня. А я видела их, я стояла, почти прыгала, размахивала руками и кричала.
- Я здесь! Я здесь! Помогите мне! Я здесь!
- Катя!
Я распахнула глаза. Отлетела от стены ямы, вглядываясь вверх. Два силуэта. Один из них точно был Олегом. Точно, точно это был он! В радостном бессилии, я упала на колени, рыдание пережало горло, но сердце будто бы взлетело на крыльях от облегчения.
- Я здесь! – хрипела я, не в силах совладать с рыданиями. В горле стоял ком. - Олег, я здесь!
Они что-то кричали, спрашивали, но я уже ничего не слышала. Звякало что-то, гремело, тянулись веревки. Товарищ Олега пристегнул его ремнем, и Олег стал спускаться ко мне вниз. Он оказался рядом, и я едва поверила своим глазам.
Его красивое лицо было искажено то ли мукой, то ли счастьем. Он схватил меня и крепко прижал к себе, засыпая поцелуями мое лицо. Я обняла его слабеющими руками, едва не теряя сознание. Мне так много хотелось сказать, но я не могла вымолвить и слова. Губы не шевелились, словно бы онемели. Я и сама вся словно бы онемела.
- Я думал, что я никогда тебя не найду, - шептал он. – Господи, я думал, что навсегда тебя потеряю…
- Но ты нашёл, нашёл, - шептала я, улыбаясь. Слёзы текли по моим щекам, очки сползли, я ничего не видела, все расплывалось. Олег всё прижимал меня к себе, согревая, а я никак не мгла его отпустить.
Но вскоре нас позвал товарищ Олега – надо было выбираться. Команда спасателей уже подъезжала к лесу, на переданный ребятами сигнал, а это значило только одно – скоро весь этот кошмар закончится навсегда.
* * *
Я плохо помню, как мы выбирались из леса, но хорошо помню, что Олег нёс меня на руках, а перед глазами один за другим плыли силуэты деревьев и кустарника, которых едва-едва касался уже по-весеннему теплый, но такой сырой в лесу утренний свет. Мне казалось, что из кошмарного сна я выбралась в настоящую сказку. Н страхи меня мучали до сих пор. Что я проснусь и окажусь в яме, что все это не по-настоящему, что это мой предсмертный сон… Что я сошла с ума.
Мы дошли до дороги, и там нас встретила команда спасателей. Меня обернули в плед, забрали в машину, Олег поехал со мной. С Сашей мы попрощались, договорившись встретиться позже, когда всё уляжется. По дороге в больницу я, выпив горячего чаю и поев немного предложенной гречневой каши, уснула. Уже вскоре, мы подъехали к больнице, где меня ждал осмотр врачей и встреча с родителями. В те минуты, я волновалась только за ребенка.
И вот теперь я сидела на кушетке в накрахмаленной больничной сорочке. Кости ломило, ноги ныли, а глаза уже закрывались от усталости…
Уже наступил вечер. В больнице мне предстояло провести не меньше трех дней для полного осмотра и наблюдения. В любом случае мне уже привезли книги, ноутбук и кучу развлечений. Палата у меня была отдельная, а вид из окна очень красивый – на больничный сквер.
Хотелось заметить, что я ещё никогда не испытывала такого счастья от нахождения в медицинском учреждении. Родители и Сережка только-только с большого разрешения врача побывали у меня, обнимая и не веря своему счастью. Ровно точно так же, как обнимала их я, не веря своему счастью, что осталась жива и здорова.
- Я люблю тебя, - прошептал мне Олег, сидя возле моей кушетки, на которой я лежала, укутанная одеялом. – Мне ещё никогда не было так страшно, как сегодня, Кэт…
- Мне тоже, - честно ответила я, подхватил его теплую ладонь и сжала в своей. – Но теперь. Теперь я надеюсь, что всё будет хорошо….
- Конечно, будет, - наклоняясь и целуя меня в нос, улыбнулся Олег. – Обещаю.
Глава 15
Мне снилась эта яма. Она ли это была? Слишком глубокая. Небо это маленький квадратик где-то наверху. И здесь были ходы, коридоры, странные двери.
Каждый раз я заходила в них – то туда, то сюда. Там были картины – разные картины и все с птицами. Птицы тоже были разные, разных цветов, разных размеров. Я не знала таких птиц.
