— Да. Он вернется, когда закончит, — с этим Ганнер выходит из кухни.
— Ну и когда это будет? — спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
— Не знаю. Но не пытайся связаться с ним. Он не ответит.
Какого хрена? Он просто взял и ушел? Не попрощался? Никаких эй, увидимся позже? Ничего!
Ворвавшись на кухню, я иду за напитком, потому что мой язык словно наждачная бумага, и вижу на стойке пузырек с таблетками. Я беру их и читаю надпись. Это снотворное. Моя мама принимает их.
— Он?.. — мой голос затихает, когда я вспоминаю, как он принес мне воды прошлой ночью. Он всегда дает мне бутылку, но эта была в чашке. Я даже не задалась вопросом. Я слишком доверяла ему.
— Ганнер? — огрызаюсь я.
— Да? — он снова появляется на кухне.
Я поднимаю бутылку.
— Знал ли Раят вчера вечером, что он уезжает на задание?
Он переводит взгляд с меня на Сару, которая скрещивает руки на груди и выгибает бровь, глядя на него. Проводя рукой по волосам, он выглядит обеспокоенным, молча отвечая на мой вопрос.
— Черт возьми, — рычу я, бросая их через всю комнату. Они ударяются о стену и разбиваются вдребезги. Да пошел он!
ГЛАВА 27
РАЯТ
Меня усаживают на стул, руки сковывают наручниками за спиной, а ноги — кандалами.
Женщина-офицер смотрит на меня свысока и ухмыляется.
— Удачи, красавчик, — смеясь, она выходит из комнаты.
Меня привезли сюда три часа назад. Столько времени им понадобилось, чтобы зарегистрировать меня, обыскать и переодеть в новый оранжевый комбинезон. После встречи с Грегори на нас с Мэттом надели наручники и посадили в патрульные машины. Мы были официально арестованы по фиктивным преступлениям и зарегистрированы под вымышленными именами. Выяснилось, что наша цель находится в тюрьме. Нам просто повезло.
Дверь открывается, и входит Грегори.
Я перевожу взгляд в правый верхний угол, чтобы увидеть, как на камере гаснет красная мигающая лампочка. Он садится напротив меня.
— Два раза за одну ночь, — говорю я, удивляясь, почему снова с ним встречаюсь. Разве он не сказал все, что ему нужно было сказать ранее на складе? Иначе, почему бы ему не поговорить с нами здесь?
— Я слышал, ты лучший, Раят, — говорит он, откинувшись на сиденье.
— Я бы не стал верить всему, что ты слышишь, — возражаю я.
Он фыркает.
— Большинство лучших — самые самоуверенные в своей области.
— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, переходя к делу.
— Я хочу убедиться, что ты понимаешь ситуацию.
Я наклоняю голову в сторону, проводя языком по передней части верхних зубов.
— Я понимаю, что ты хочешь отомстить этому жалкому куску дерьма за убийство твоего сына.
Я не виню его. Ублюдок, который собирался убрать его, вместо этого убил его шестилетнего сына, Реми. Я даже не могу представить, что сейчас чувствует этот человек. Я из тех людей, которые никогда не доверят свою месть в чьи-то руки. Я бы сам расправился с ними. Я бы хотел увидеть, как жизнь уходит из их глаз, когда они захлебываются собственной кровью от моих рук.
Он поднимает голову, проверяет, выключена ли камера, и наклоняется вперед.
— Я отдал приказ убить его. Но копы, которые нашли этого ублюдка, арестовали его и вместо этого засунули в камеру.
Я хмурюсь. Нам с Мэттом не рассказали никаких подробностей, так почему он говорит мне об этом сейчас? Тем более что Мэтт не присутствует. Они поместили его в отдельную от меня комнату после того, как нас оформили.
— Ты думаешь, они на его оплате?
Он вздыхает.
— Я не уверен, какого хрена думать.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— У меня есть сведения, что он находится в одиночной камере.
— Зачем им это делать? — Грегори посадил большинство из этих людей в камеры. Так зачем им прятать убийцу его сына? Большинство из этих людей похвалили бы его. Прятать его не имеет особого смысла. Особенно если они пошли против требования Грегори и арестовали его, когда должны были стрелять на поражение. Без вопросов. Мертвец не может защищаться, так сказать.
— Я не уверен. Лучшее, что я могу придумать, — они знают, что я пришлю кого-нибудь, чтобы закончить работу, которую они не смогли сделать.
Я киваю в знак понимания.
— Понял.
Он встает, получив от меня то, что хотел.
— Как только это будет сделано, тебя отпустят. Даю слово. Никто не узнает, что это произошло, — в комнату заходит мужчина-полицейский и помогает мне подняться.
Он ведет меня по коридору в открытое помещение. Это двухэтажное здание с постом охраны посередине. Кто-то свистит, и я оглядываюсь, чтобы увидеть парня, прислонившегося к решетке своей камеры. Он посылает мне воздушный поцелуй.
Я ухмыляюсь, когда офицер подводит меня к камере. Он открывает клетку, и я вхожу внутрь, где он снимает наручники, а затем запирает меня внутри.
— Вовремя.
Повернувшись, я вижу Мэтта, сидящего на верхней койке. Он спрыгивает вниз.
— Где ты был?
Я игнорирую это.
— Это был твой план? Запереться со мной в маленькой камере? — он знал не больше меня, что повлечет за собой это задание, но мне нравится выставлять его дерьмом.
Он пожимает плечами.
— Если ты здесь, то тебя там нет.
Шагнув вперед, я говорю:
— Может, я и не трахаю ее прямо сейчас, но я это сделаю, как только мы выберемся отсюда.
— Ты, сукин сын…
Я хватаю его голову и впечатываю ее в белую кирпичную стену слева от меня. Кровь мгновенно течет из его носа, покрывая стену. Я делаю это снова. И еще раз.
Я слышу, как охранники кричат со своего поста, и заключенные начинают повышать голос, пока я толкаю Мэтта на пол и бью его ногой в лицо, отбрасывая его назад и заставляя кровь разлетаться.
Камера открывается, и меня валят на пол, где на меня снова надевают наручники. Я улыбаюсь, когда они вытаскивают меня оттуда, ведя в одиночную камеру. Я здесь не для того, чтобы играть в соседей с Мэттом. Я здесь, чтобы выполнить работу и вернуться к Блейк.
БЛЕЙКЛИ
Раят пропал три дня назад. И каждый день, который проходит без каких-либо вестей от него, бесит меня еще больше.
Вот что подразумевают люди, когда говорят, что они были призраками? Я имею в виду, никто просто так не исчезает. Но это как пуф, он исчез. Как будто этого ублюдка никогда и не существовало. Я не сплю по ночам. Не могу сосредоточиться на уроках. Это не потому, что я скучаю по нему. Это потому, что я чертовски зла.
Каждую секунду дня думаю о том, что скажу ему, если когда-нибудь увижу его снова. И ни один из вариантов не является хорошим.
— Эй? — Сара входит в мою спальню.
Я перевела взгляд на нее, сидя на кровати. Я смотрю документальный фильм о серийных убийцах. Это дает мне идеи, что сделать с ним во сне, если он когда-нибудь вернется.
— Привет, — я не так часто с ней разговаривала. Они с Ганнером живут здесь, но я вижу их редко. Они слишком заняты, трахаясь большую часть времени в ее комнате. Я знаю это, потому что слышу их.
— Мы идем ужинать. Хочешь пойти с нами? — спрашивает она.
— Нет, спасибо, — я не в настроении что-либо есть.
Она вздыхает.
— Ганнер говорит, что это просто часть того, чтобы быть Лордом.
— Принято к сведению, — я отмахиваюсь от нее, глядя в свой телевизор.
— Блейкли…
— Я не пытаюсь быть грубой, но хочу, чтобы меня оставили в покое, — перебиваю я ее.
Кивнув, она поворачивается и закрывает дверь, выполняя мою просьбу. Опустившись еще дальше на кровать, беру свой мобильный телефон, лежащий рядом со мной. Нажимаю на его контакт и навожу курсор на номер. Внутренняя борьба между желанием сказать «иди на хуй» и «пожалуйста, поговори со мной» в равной степени занимает сейчас мои мысли.
И, конечно же, как тупая сука, я нажимаю вызов.
— Вы позвонили Раяту… — вешаю трубку и бросаю ее через всю комнату в тот момент, когда его голосовая почта отвечает, испуская крик. Очевидно, он не намерен вступать в какие-либо контакты с внешним миром, включая меня.
