кухне тоже помой.
— Там я не ходил.
— Какая разница, пройдись.
Через минуту над моим лицом нависает тень, а спустя мгновение Дамир выдыхает мне в губы:
— Ты на зарвалась ли, девочка?
И тут я понимаю, что никакой это не сон!
Меня бросает в дрожь от его голоса и такого близкого присутствия. Я веду плечами от нахлынувшего волнения и пытаюсь быстро встать, но Дамир не позволяет этого сделать. Придавливает меня к дивану сильными руками, нажимает на плечи и удерживает меня в таком положении.
— Пусти, — отчаянно хриплю, дергаясь.
— Не дергайся, — хриплый голос Дамира звучит рядом с ухом.
Я замираю. Даже не шевелюсь. В квартире так тихо, что я слышу наше прерывистое тяжелое дыхание. Дамир едва ощутимо касается моей щеки губами. Я же нервно сглатываю и сжимаю одну руку в кулак, чтобы не шевелиться.
Когда Юсупов начинает покрывать едва ощутимыми поцелуями мою шею, я совсем выпадаю из реальности и не понимаю, что происходит. Дамир не пытается меня касаться руками, сменить позу или усугубить поцелуи. Просто легонько, почти невесомо притрагивается к моей коже губами, задевая ту короткой колючей щетиной.
Меня бросает в жар, я вздрагиваю, ощущая, как по телу расползаются мурашки. В этот момент все и прекращается. Дамир отстраняется, я распахиваю глаза, которые оказывается, зажмурила со всей силы.
— На кухне сама помоешь, — заявляет он и относит ведро со шваброй в ванную.
Дамир отсутствует несколько минут. Из ванной доносится шум воды, а затем все стихает. Я вся подбираюсь, быстро сажусь на диване и отвожу взгляд в окно. Делаю вид, что ничего не произошло.
— Раз уж я у тебя подработал домохозяйкой, может, покормишь?
От такого предложения я, честно говоря, в шоке. Он что, дома не мог поесть? Да и кормить его нечем. Я готовила только на нас с Кирюшей. В холодильнике только помидоры, колбаса и сыр. Где-то должен быть хлеб.
— Могу предложить бутерброды, — пожимаю плечами. — Раз дома тебя не кормят.
— С чаем? — уточняет Дамир.
— С водой из-под крана, — язвлю, но все же встаю с дивана и иду на кухню.
Накануне вечером я здесь убрала, поэтому сейчас не стыдно привести сюда Дамира. Пока я достаю из холодильника бутерброды и включаю чайник, Юсупов усаживается за стол и рассматривает кухню. Интерьер, честно говоря, так себе, но я и не претендую на его одобрение. Квартиру выбирала, исходя из своего бюджета. У нас простенько, но зато чисто, тараканов в этом доме за все годы, что мы здесь живем, ни разу не наблюдалось.
— Не хочешь сменить квартиру? — будто прочитав мои мысли, предлагает Дамир.
— Меня все устраивает.
— Она маленькая. И непригодная для жизни моего сына.
— Ты все равно звал нас к себе. Как знать, вдруг я соглашусь.
Я говорю это без какого-либо намека. Просто хочу, чтобы он перестал предлагать мне улучшение жилищных и финансовых условий. До Дамира мы с сыном прекрасно жили и прекрасно будем жить дальше.
— Ты решила согласиться?
— Нет.
Почему-то мне кажется, что услышав мой ответ, Дамир выдохнул. И это меня удивляет. Еще недавно он просил меня подумать и переехать к нему, чтобы он мог видеться с сыном постоянно, а теперь это желание поугасло? Или вовсе отошло на второй план.
— Наташа ждет ребенка, — летит мне в спину.
Хорошо, что в этот момент я всего лишь кладу колбасу на хлеб, а не нарезаю что-то ножом и не наливаю кипяток. Эта новость меня ошарашивает. Я бы даже сказала шокирует. Я сглатываю и делаю вид, что мне абсолютно все равно, хотя это не совсем так. Вернее, это совершенно не так. Я представляю, как с каждым месяцем Дамир станет уделять Кириллу все меньше внимания, а после рождения законного наследника, который появится в браке, Юсупов и вовсе забудет о существовании еще одного ребенка.
Отчего-то даже смешно становится от такого пинка судьбы. Если бы его жена забеременела чуть раньше… или хотя бы узнала об этой беременности, возможно, Юсупов и не узнал о существовании Кирилла и мы с сыном продолжили бы спокойно жить без участи в наших жизнях Дамира.
Не знаю, что чувствовать по этому поводу. Теперь вообще не понимаю, как относится к его приходам и к тому, что сын только привязывается к Юсупову. Кто знает, что будет завтра? Вдруг Дамир решит, что ему надоело жить на две семьи и перестанет приходить? Как мне тогда успокоить сына и объяснить ему, почему объявившийся папа к нам больше не приходит.
Варя
— Спасибо, что сказал, — говорю, прочистив горло. — Тебе в чай сколько сахара?
— Забудь про чай. Давай поговорим.
Я поворачиваюсь к нему и натыкаюсь на пристально рассматривающий меня взгляд.
— О чем? Я поздравляю тебя с неожиданной новостью и рада, что у вас получилось.
— Ты не рада, — замечает он.
— Ладно, — соглашаюсь. — Не рада. Но это нормально в нашем случае, не находишь?
Дамир шумно выдыхает и встает. Я же поворачиваюсь к нему спиной, чтобы не сделать глупостей.
— Так сколько тебе сахара? Или ты пьешь без?
— Прекрати цирк, мы можем спокойно поговорить? — звучит рядом с моим ухом.
— Можем, если ты отойдешь и сядешь на место.
— А если нет?
Юсупов обхватывает мою талию руками и тянет на себя. Требуется всего один рывок, чтобы развернуть меня к нему лицом. Я оказываюсь зажатой между ним и столешницей позади. Сглатываю, когда Дамир рывком усаживает меня сверху, отодвигая чайник, чашки и бутерброды.
— Тебе настолько важно, чтобы я порадовалась за вас?
— Я хочу, чтобы ты перестала притворяться, что тебе все равно, — говорит Юсупов.
— Я не притворяюсь, — пожимаю плечами равнодушно, хотя по правде внутри горю от страха и… предвкушения. — Мне правда все равно.
— Да? — он ехидно улыбается.
В следующее мгновение Юсупов наклоняется ко мне, вынуждая меня выгнуться, чтобы не соприкасаться с ним. Это было моей стратегической ошибкой, потому что уже через мгновение его рука касается внутренней части бедра, а оттуда добирается до кромки трусиков. Я дергаюсь, пытаюсь сбросить его руку, но оказываюсь плотно зафиксированной его объятиями.
— Так тоже все равно? — хриплым шепотом уточняет
