Адам не отвечает, хотя я уверена, что когда-нибудь мы вернемся к этому разговору. Он встает, движется к полкам, где одиноко стоит маленький динамик, из которого через время доносится знакомая музыка, и до меня доходит, что я включала ее на день рождение Фиби. Я тогда и Адама не знала.
Он приглашает меня на танец. Какое-то время мы просто двигаемся в такт спокойной музыки. Девушка поет строчки песни «Moral of the Story», но я на секунду вспоминаю слова Мины, которые она сказала на последнем сеансе: «Запомни, что в мире есть женщины, которые красивее, умнее, интереснее, чем ты, но это не имеет значение, если именно ты дотронулась до его сердца».
Адам убирает мою прядь волос за ухо, заглядывает в глаза, будто вампир, который хочет загипнотизировать, чтобы я запомнила его слова навсегда.
— Любовь между нами напоминает мне никогда не сожалеть о своей жизни.
От вдоха грудь поднимается в вырезе платья. Я не знаю, как он выращивает цветы внутри меня. Неожиданно для самой себя я тянусь к его губам и чувствую ответ. Поцелуй длится не долго, но перед тем, как я останавливаюсь, ощущаю одну ладонь Адама в моих волосах, а другая сжимает платье на моей талии. Мне этого не хватало, но ему явно больше.
Вздохнув, я понимаю, что мои щеки чуть покраснели. Кладу голову ему на грудь, и все это время мы спокойно кружимся, обнимая друг друга, так что попытки разорвать нас тщетны, пока песня не заканчивается, и последняя строчка текста не остается в моей душе:
Some mistakes get made
Иногда ошибки совершаются
That's alright, that's okay
Но всё нормально, всё хорошо.
48 ГЛАВА
МИШЕЛЬ
Мы вернулись домой пару минут назад. Боялись, что несильный дождь превратится в ливень, и заказали такси.
Адам в душе, а я как дура стою в своей старой комнате, в кофте с натянутым на голову капюшоном, приложив лоб к шкафу.
Под кофтой одно белье и я хочу попробовать перейти черту, которой так боялась. За это время у нас с Адамом было только два поцелуя: на улице, когда он признался в любви, и сегодня. Мы не переходили черту, Адам себе не позволит, если этого не захочу я. Но теперь я готова, хотя сердце так бешено колотится, что мне хочется просто надеть пижаму и лечь в постель.
Думала, вино, что выпила, поможет мне на миг расслабиться, но все испарилось, когда я осталась в комнате одна.
В голове проносится куча мыслей: «Понравится ли Адаму?», «Как я буду себя ощущать?», а еще хуже — может, перед глазами появится та страшная ночь?!
Единственное в чем я могу быть уверена, так в том, что если я в какую-то секунду передумаю, Адам тут же остановится.
Смотрю на свои босые ноги, ногти на пальцах как всегда выкрашены в голубой цвет, и вздрагиваю, когда дверь комнаты открывается и входит Адам.
— Ты здесь. Я пару вещей своих тут в шкафу оставил. — Он вытирает капли воды на шее и бросает полотенце на кровать.
На нем только серые спортивные штаны. Пока я разглядываю его, понимаю, что он смотрит на мои обнаженные ноги.
— Ты чего в одной кофте? — Адам хочет сделать шаг к шкафу, но протягиваю руку и требую:
— Стой, где стоишь, ладно?
Он странно смотрит на меня, но кивает. Мысленно посчитав до пяти, убираю с головы капюшон и медленно расстегиваю молнию на кофте. Под ней Адам видит красный цвет, но не платья, а белья.
В комнате не включен свет, но я могу разглядеть, с какой нежностью и страстью одновременно Адам разглядывает мое тело.
— Сейчас я могу подойти? — подает голос, и я незаметно киваю.
Секунду спустя он рядом со мной, а еще через секунду наши языки сплетаются. Адам в буквальном смысле дико целует меня, будто если оторвется от моих губ — умрет. Руками стягивает с меня кофту, а его шаги заставляют меня прислониться к шкафу, делая меня беззащитной и чувствуя маленькую панику в груди. Я легонько отталкиваю его.
— Прошу, без замкнутых пространств, — пытаюсь сказать, хватая ртом воздух.
Адам отходит от меня на шаг, что-то нашептывая под себя, будто недоволен своим поступком, и садится на постель.
— Я здесь. Если ты готова, можешь подойти. Обещаю, так дико себя вести не буду.
Я улыбаюсь и уже без счета в голове подхожу и сажусь на его коленки. Адам пытается смотреть мне в глаза, но моя грудь теперь слишком близка, чтобы не пялится на нее. И буду честна, мне нравится, когда он смотрит именно туда.
Кожа моментально покрывается мурашками, когда Адам проводит ладонью под грудью.
— Теперь я вижу эту татуировку, — улыбается он, оценивая тату сердца с цветами вместо сосудов.
Я так нервничаю, даже больше, чем в мой первый раз. Провожу невидимые узоры по еще мокрому торсу Адама, где замечаю небольшой шрам из-за аварии, и вглядываюсь в его лицо, когда рука останавливается на границе низа штанов.
Я читаю в его глазах желание и уже кучу фантазий, но он ждет действий от меня. И сейчас я поняла, что как бы эта ночь не прошла, я не буду жалеть о ней, и с этими мыслями целую Адама.
Мои поцелуи, как история, уходят глубоко. Кожей ощущаю руку Адама на застежке лифчика, он не пытается ее снять. Бретельки спадаю вниз на плечи, я шепчу: «сними» и повторять второй раз не приходиться.
Божечки, я обнажена, но кроме уверенности, которой заряжает меня этот человек, я ничего не чувствую. Нет, еще я чувствую прилив желания, которое ни с чем не сравнится.
Я тяну за резинку его штанов, но замечаю серьезный взгляд мужчины на мне.
— Ты точно уверена?
— Кажется, я никогда на столько не была уверена, как сейчас.
Я тянусь к одеялу, просовывая руку под него и достаю презерватив. В этот раз я о нем не забыла.
Когда я чувствую Адама в себе, сначала мне становится непривычно и чуточку больно, но все это исчезает так же быстро, как появилось.
Его руки жадно цепляются за мои бедра, притягивая меня ближе. Луны достаточно, чтобы освещать наши тела и быть свидетелем сегодняшней ночи.
Адам одаривает мою шею поцелуями, но когда его губы находят мои, а его рука несильно сжимает мое горло, я прошу:
— Можешь убрать руку с горла, пожалуйста. — Я вместе с ним убираю его ладонь и слышу, как он извиняется.
В голове на секунду проскальзывают те секунды, что я задыхалась от рук насильника, но Адам не дает погрузиться в это полностью. Он просит меня посмотреть на него, что я и делаю.
Я слишком громко вздыхаю, вжимаясь в его плечи, пока Адам целуем мою грудь и начинает двигается сильнее. Его кончик языка скользит по ребрам и заставляет меня вцепиться в его волосы. Через какое-то мгновение я ощущаю искры в кончиках пальцев, разливающееся наслаждение внизу живота, и когда мои стоны становятся через чур громкими, мы оба чувствуем уйму фейерверков в легких и скатываемся на кровать, не отпуская друг друга.
***
Открываю глаза, когда понимаю, что мне безумно жарко. В комнату проникают лучи света и падают на закрытую дверь комнаты.
Развернувшись в постели, понимаю, что я одна, а разбросанное белье на полу напоминает о вчерашней близости. Я улыбаюсь, прикусывая губы, и мысленно кричу от радости. Впервые за эти месяцы я проснулась в идеальном настроении.
Окончательно отбросив одеяло в сторону, я встаю и замечаю на краю кровати пару моих вещей из гардеробной. Адам даже и тут позаботился. Надеваю домашние шорты и белую футболку, которая оголяет мой живот, и убираю с пола белье. Мысленно говорю себе, что нужно сменить постельное белье, вчера я и вовсе забыла, что сейчас здесь живет Чарльз.
Ухожу в ванную, но со второго этажа отчетливо слышу звуки, что доходят из кухни.
По хорошему стоит принять душ, но я просто умываюсь и чищу зубы. Расчесываю волосы, оставляя их распущенными, и улыбаюсь, не прилагая никакие к этому усилия.
Спустившись по лестнице, я вижу Чарльза, сидящего на табурете. Он ест яичницу с беконом и над чем-то смеется. Спустившись полностью, замечаю Адама, готовящего тосты, но кажется, он схватил один и сразу бросил на тарелку, подув на пальцы, отчего сын и рассмеялся.
