кто? – наклоняется он, неожиданно обхватывая меня за подбородок.
– Как будто обижен на меня! Хотя если кто и должен обижаться, так это я. Ты ведь обещал не приставать ко мне…
Договорить мне не дают теплые губы, по которым я, оказывается, успела соскучиться!
Ну вот почему он так на меня действует? И почему вообще поцелуи могут быть такими? Я даже представить себе не могла, что мужская близость может быть такой пьянящей, а губы – такими сладкими.
– Я не должен был такого обещать, – отрывается он от меня. – Дай нам шанс, Красоточка… – задыхаясь, шепчет он. – Обещаю, что не буду тебя торопить.
То, как он смотрит на меня, как нежно водит пальцем по нижней губе, просто не оставляет мне выбора. Голос внутри меня шепчет, чтобы я согласилась. Чтобы попробовала то, что действительно хочу, что нельзя всё время бояться и ждать плохого. Ведь не все мужчины – монстры. Шамиль может быть хорошим, понимающим и заботливым.
– Хорошо, давай попробуем…
– Правда? – улыбается он настолько радостно, что я просто не могу сдержать собственную улыбку, растягивающую губы.
– Да, – киваю я.
– Обещаю, Красоточка, ты не пожалеешь!
Шамиль
– Ну ты и хулиган! – смеется Хади, слушая рассказ племянника о том, как он убедил отца полностью доверить им с женой ресторан.
– А вот и нет, просто продуманный, – ухмыляется Ратмир.
– Ну хватит об этом! Лучше скажите, насколько вы задержитесь в городе? У наших друзей скоро свадьба, могли бы пойти вместе, – предлагает Мадина.
– Боюсь, мы слишком заняты, чтобы гулять на свадьбах, – с извиняющимся видом улыбается им Красоточка. – У нас полно работы, с которой нужно поскорее разобраться, и домой.
– И что, вы так и будете жить на два города? – бесцеремонно спрашивает Ратмир.
– Я не теряю надежды уговорить твою тетю на переезд, – улыбаюсь я.
– Есть еще твоя мама, не забывай, – отвечаю я ему, отправляя в рот сочную курицу в сливках.
– Если ты переедешь, у нее просто не останется выбора, сына, может, она и бросит, но невестку с внуком – нет, – говорю как есть.
– Посмотрим, – неопределенно говорит она, закрывая тему.
Я был так счастлив от ее согласия попробовать продвинуть наши отношения, что позволил ей это. Главное сейчас – перейти на новый уровень и сделать наш брак настоящим. А с местом жительства мы решим.
Шамиль
– Ты обещал держать себя в руках, – напоминает мне Хади, спустившись к ужину.
Мы с Имраном ждали ее внизу, так как она хотела принять душ перед едой.
– Я и держу, – ухмыляюсь ей, отодвигая для нее стул.
На стол я уже накрыл, переложив на тарелки нашу еду. С трудом уговорил Хади на доставку из ресторана, так как не хотел, чтобы она стояла над плитой после рабочего дня.
– Как вкусно! – стонет она, прикрыв глазки, отправив первую порцию пасты в рот.
Я же просто зависаю, услышав этот сладкий звук.
– Ты почему не ешь? – приподнимает она брови, слизывая с губ соус.
– Задумался, – качаю головой, шумно сглатываю и с трудом заставляю себя приступить к еде.
– О чем это, интересно? – отпивает она сок, смотря на меня своими ореховыми глазищами.
– О том, что безумно хочу тебя поцеловать, – говорю как есть. – Но не буду. Пока.
– Шамиль! – тут же возмущается она, поперхнувшись.
– Йа-а-а! – подает голос наш сын, так заразительно улыбаясь, что я, не выдержав, беру его из переноски.
– Что, тоже хочешь попробовать вкусности? – спрашиваю я и отрезаю для него кусок мяса. Крепко держа его в пальцах, подношу к его ротику и жду реакцию. Видел, как такое проделывали на видео, и хотел посмотреть, что из этого выйдет.
– Только не отпускай, – просит Хади.
– Ага, – киваю я ей. – Ты посмотри на него! – смеюсь я, когда малой вгрызается своими деснами в мясо, выглядя до того кровожадно, что просто невозможно смотреть на это спокойно.
– Мой маленький троглодит! – подхватывает мой смех Красоточка.
Так мы и ужинаем, смеясь над нашим сыном и угощая его с общего стола.
После Хади убирает со стола, мы смотрим телевизор, а в девять она идет укладывать ребенка. Что-то подсказывает мне, что она не вернется, так что я быстро переодеваюсь в пижаму и иду за ней.
– Ты чего это? – подозрительно смотрит она на меня, когда я вхожу в спальню. Они с Имраном лежат на кровати, играясь.
– Хочу спать с вами, – говорю прямо, направляясь к постели. В комнате горит лишь одно бра, но я прекрасно вижу панику, затопившую ее лицо. – Ты же всё равно спишь с ребенком, чем я тебе помешаю? – спрашиваю я, пытаясь разрядить обстановку и расслабить ее.
– Ты ведь говорил, что не будешь давить! – возмущается она, садясь и опираясь спиной на спинку стула. Имранчик, в отличие от нее, рад моему приходу и тут же начинает тянуть ко мне руки. – Предатель! – обиженно ворчит Красоточка в сторону сына.
– Я и не давлю. Просто я хочу с вами, что в этом плохого? Не думаешь же ты, что я буду приставать к тебе в присутствии ребенка? – приподнимаю я бровь, садясь на кровать с другой стороны и подхватывая сына.
– Вам мужчинам дай палец, руку откусите! – фыркает она, но ложится обратно, накрываясь одеялом аж до самой шеи.
– Ничего откусывать тебе я не собираюсь, ты мне целая нужна, – улыбаюсь я, понимая, что она сдалась.
– Ладно, ложись, но не думай распускать руки, понял? – вздыхает она.
– Спасибо, – улыбаюсь ей еще шире и скольжу под ее одеяло, укладывая малыша между нами. Ребенок тут же пододвигается обратно к матери и, взяв в кулачок прядь ее волос, ложится на спину, довольно выдыхая.
– Это у него такая привычка, – заметив мое недоумение, поясняет Красоточка. – Днем он так не делает, но ночью только так и засыпает.
– Хочет чувствовать, что ты рядом, – улыбаюсь я, кладя руку на его животик и поглаживая его. – Такой сладкий, – с умилением смотрю, как он всё реже хлопает глазками, готовый уплыть в царство сна.
– Самый сладкий на свете, – соглашается она, наблюдая за нами с улыбкой.
– Спокойной ночи, Хади, обещаю не переступать твоих границ, – говорю для ее спокойствия и прикрываю глаза, чувствуя такое умиротворение, о котором даже не знал.
– И тебе спокойной ночи…
Хади
Не знаю, что там о соблюдении моих границ, но соблюдать границы Шамиля мое спящее тело явно не собиралось. Иначе как еще объяснить то, что я обвилась вокруг него, словно лиана? И как только умудрилась не задавить ребенка? Утенок, к слову говоря, тоже устроился сверху на папочке, положив
