горько-сладким. Горьким из-за ее слез, что застыли на ее губах и сладким, потому что, несмотря на все проблемы, которые свалились на нас, мы были вместе. Она была моей. И я не мог оставаться равнодушным. Возможно, кто-то подумает, что она досталась мне слишком легко. Но это не так.
Я чувствовал, что люблю ее. Вот так просто. Но признаваться не спешил. Боялся спугнуть. Скажу ей тогда, когда самолет, который унесет нас в новую жизнь, оторвется от земли. Именно тогда будет точка отсчета нашей новой жизни. Мы перевернем старую страницу, откроем новую, возьмем яркие чернила и распишем план нашей жизни. Я уверен, что Ксюша будет общаться с матерью, но я пока что не хочу подпускать ее слишком близко к ней. Мама Ксюши — самая настоящая эгоистка. Ей плевать на всех.
Я еще раз поцеловал ее в губы, а потом мы вместе зашли в больницу.
Ксюша
Я волновалась перед визитом к матери. А кто бы ни волновался? Но сначала нам нужно было поговорить с полицией.
Мы сели в зоне ожидания и стали слушать, что говорил нам молодой полицейский.
— Вашу маму нашли сегодня около одиннадцати утра возле здания администрации. Она была одета, насилия над ней не было совершено. Но женщину сильно избили. Самое страшное — сломанная рука и сотрясение мозга. Но все поправимо. Она обязательно поправится.
— Вы найдете того, кто это сделал? — спросил Сева, хотя мы оба уже знали ответ на этот вопрос.
Полицейский замялся, и мы с Севой переглянулись.
— И дело об избиении Ксюши, дело о пожаре? — продолжал давить Сева. Я видела, как он злился. В серых глазах вновь появились ураганы. Я взяла его за руку, боясь, что он сейчас сорвется и натворит делов. А нам этого не надо.
Мы решили, что уедем. Попрощаемся с мамой и завтра утром улетим отсюда. Мы не бросаем все, испуганно сбежав, мы просто начинаем все сначала. Забываем прошлое и идем дальше.
Изначально это были не наши проблемы. Не наши долги.
Возможно, кому-то действительно покажется, что мы трусы. Ну, пусть будет так. Зато мы будем живы. И счастливы. В последнем я даже не сомневалась.
Так и не получив внятного ответа от полицейского, мы направились в палату к матери.
— Только пятнадцать минут. Не больше, — строгая медсестра дала нам наставления, — она еще плохо себя чувствует. И…
— Мы поняли, спасибо, — Сева перебил ее, и я даже была рада. А то она бы точно не замолчала, и наши пятнадцать минут быстро бы истекли.
Палата была большая. Целых шесть коек, и все были заняты. Моя мама лежала на самой дальней, возле окна.
Даже издалека я видела, что с ней стало. Мне тут же стало плохо только от одного взгляда на ее практически фиолетовое лицо.
Я зажмурилась и отвернулась.
— Сева, я не могу… — тихо произнесла я, чтобы мама не услышала. — Мне тяжело видеть ее такой.
Парень обхватил мое лицо ладонями и негромко ответил:
— Понимаю, я тебя прекрасно понимаю. Я видел мать, которая болеет. Испытание не из легких. Но ты ее дочь. Ты должна поддержать ее в этом момент. Поддержать и не вспоминать то, что она оставила тебя на какой-то момент.
Сева говорил правильные слова. Но легче от этого не становилось.
— Давай, соберись, малыш. Быстрее сделаем, быстрее легче станет.
А он будто читал мои мысли.
— Хорошо… Давай.
Мама лежала с закрытыми глазами, но стоило нам подойти, как она тут же открыла их. Точнее один глаз. Потому что второй был заплывшим. Так, Ксюша, только не плакать.
Я аккуратно присела на краешек постели и взяла маму за не сломанную руку.
— Как ты, мама?
Вместо ответа мама тихо расплакалась. Не знаю, были ли это слезы боли, стыда. Или наоборот, слезы радости, что я пришла и не бросила ее.
— Доченька, я так виновата… Я просто хотела помочь! Я не хотела ничего дурного!
Мы с Севой переглянулись. Я ничего не понимала. Что она имеет в виду?
— О чем ты говоришь, мам?
Мама всхлипнула и сжала мою руку.
— Я понимала, что вы не обязаны отдавать долги Саши. Да и я тоже. Это все незаконно. Но я также понимала, что Герман нас не оставит в покое. Поэтому решила действовать. Я пошла к нему в казино. Пыталась хоть как-то договориться. И тогда он предложил отыграться. И я… Я согласилась. Вот где пропадала я ночами. Поэтому я уволилась, потому что мне нужно было находиться там круглые сутки. Я пыталась отыграть долг. Сначала получалось, я практически треть оплатила. Но, видимо, Герману не понравилось, что у меня все получается. И тогда в ход пошли не совсем честные методы. Проще говоря, начали мухлевать. Меня пытались обмануть. И когда я вскрыла правду, то, видишь, как наказали меня… Сначала дом сожгли, а потом избили… И те нападения, которые были организованы на вас… Это своего рода были предупреждения для меня.
— Что? Нападения на нас? — я посмотрела на Севу, который тут же отвел взгляд. Я вспомнила, что видела синяки на лице парня. Он тогда еще сказал, что это была тренировка.
— Ты обманул меня, — уверенно проговорила я, — это была не тренировка. На тебя напали так же, как и на меня.
Сева повернулся ко мне и сжал пальцы.
— Да, на меня напали. И драку случайно увидел Назар. Именно тогда мы познакомились. Он помог мне. А тебе я соврал, чтобы ты лишний раз не нервничала. Я видел, что ты и так боялась. Не хотел пугать тебя еще сильнее. За это даже извиняться не буду. В тот момент меня больше волновало твое психическое здоровье.
Сева говорил непривычно строго и даже немного грубо. Но я даже не злилась на него. И извинения мне тоже не были нужны. Он вновь защищал меня. Даже тогда, когда я не подозревала об этом.
И поэтому я не стала ничего говорить. Просто кивнула. Сева понял меня без слов. Понял, что я ему благодарна за все.
— Так что вот как я оказалась здесь. Я не бросала тебя. Я просто пыталась исправить то, что натворил Саша.
— Я не виню тебя, — я поцеловала маму в щеку, — самое главное, чтобы ты поправилась. Мам, мы с Севой хотим уехать. Если ты хочешь, то можешь поехать с нами.
Сева кашлянул, и я посмотрела на него. Он явно был недоволен таким раскладом. Но ничего при маме не стал говорить.
— А
