На очередную истерику у меня уходит не менее часа, потом я на какое-то время отключаюсь, а когда прихожу в себя, за окном уже сумерки.
Нещадно болит голова, а в сумке голосит телефон.
Мама звонит. Переживает, наверное, хочет узнать, как отреагировал Костя на новость о моей беременности.
С восторгом, конечно. А как иначе?..
- Да, мам?
- Что с голосом? Ты спишь?
- Нет… вернее, да, спала…
- Что у вас там? Что он сказал? Он рад?
- Все нормально, мам, - выдавливаю из себя очередную ложь, - я потом к тебе приеду, все расскажу.
- Ну, хорошо, - успокаивается она, - пока.
Отбившись, снова зависаю на неопределенное время. Безуспешно пытаюсь сгрести себя в кучу и заставить мозг генерировать разумные мысли.
Сложно. У меня такое чувство, что внутри не осталось ничего целого, раскидало ошметками, которые теперь и не собрать. В черепной коробке ноющее месиво, там, где раньше билось сердце – сквозная черная дыра.
И только в животе, в том месте, где растет мой малыш – тлеет маленький огонек. Уронив руку, прижимаюсь к тому месту ладонью. От него словно тепло идет.
Тихо сама себе улыбаюсь.
Не все потеряно, Вика. Не все. Это не конец, потому что самое главное никому у тебя не отнять.
Сразу становится чуточку легче. Вынимаю из бардачка влажные салфетки, вытираю лицо, руки, а потом решаю позвонить Рите.
- Привет, Воробьева, - бодро отчеканивает она, - как жизнь?
- Рит, можно я к тебе приеду? Ты же дома?..
- Дома. Конечно. А что случилось? – настораживается Марго.
- Рита, я с ночевой. Примешь?
- Господи-боже-мой! Не вопрос, подруга! Дуй ко мне пулей!
- Спасибо, родная, - растрогавшись, шепчу в трубку.
- Вика, не пугай меня, умоляю…
- Я скоро буду, - говорю перед тем, как отключиться.
Поехать к ней мне кажется самым лучшим вариантом. Костя попросил меня уехать и пока не перезванивал, к разговору с мамой я сама пока не готова, в моей квартире ремонт, ну а Егор… у Егора там уже занято.
- Твою мать, Воробьева! – восклицает Рита, когда я вваливаюсь в ее крохотную прихожую, - ты как тень!
- Устала… капец…
Поглядывая на меня с неподдельной тревогой, она забирает из моих рук пакет из магазина, мою сумку и выдает мне тапки. С расспросами пока не лезет. Терпеливо ждет, пока я схожу в туалет, умоюсь и приду к ней на кухню.
На столе нехитрый ужин. Две тарелки куриного супа, от запаха которого во рту тут же скапливается слюна, консервированные овощи, хлеб, сыр и два бокала.
- Я не пью.
- Не принимается, - заявляет подруга категорично, - тебе сам доктор прописал. Терапевт Маргарита Пална.
- Маргарита Пална, - выдаю с глухим смешком, - беременным алкоголь противопоказан. Кому, как не вам, это знать?
- Бля-а-а-а-дь… - округляет и без того большие глаза, - я тебя поздравляю!!! Поздравляю же?..
- Да, поздравляй, я счастлива.
- А так и не скажешь, - проговаривает осторожно, указывая мне глазами на стул.
Я сажусь и сразу набрасываюсь на суп. С утра ничего не ела, а мне теперь так нельзя.
- Кто счастливый папаша?
Тяжело проглотив кусочек курицы, смотрю в ее глаза.
- Ты не знаешь, да? – охает она, - матерь Божья!
- Я знаю, Рита. Егор. Я не изменяла ему с Костей.
Фу, блин, даже звучит смешно. Не изменяла любовнику с мужем, но тем не менее, это правда.
- И что теперь? Аборт?
- Нет, конечно! Я рожу его и буду воспитывать одна.
Рита наливает себе вина и залпом осушает бокал. Закусывает сыром и снова на меня смотрит.
- Почему одна? У тебя целых два мужика.
- Я все рассказала Косте, мы разведемся.
- Пи*дец… а Зверь? Куда он подевался?
- Слился! – вырывается со смешком, большим похожим на истеричный всхлип.
- Да ну… не верю… Он бросил тебя беременную?!
- Он бросил меня до того, как узнал, что я беременная.
- Как бросил? Почему?
Мне приходится рассказать Рите события последней недели. И о том, как я, сбежав с банкета, притащилась к нему ночью в вечернем платье, а он оказался в клубе с друзьями. И о нашем последнем телефонном разговоре, когда он предложил нам «разбежаться забыть все, как дурной сон». И, собственно, о том, как не вовремя сегодня к нему приехала.
Рита, слушая мою исповедь, не забывает подливать себе вина, и к концу моего рассказа, уже заметно хмелеет.
- Зачем ты сказала ему, что собираешься заводить с Костиком детей?
- А что я должна была сказать, Рита? По крайней мере, если узнает от кого-нибудь, что я беременна, будет думать, что от Кости.
- Вика-а-а… у меня за тебя сердце болит, - стучит кулаком по груди, - вот здесь.
- Печальное зрелище… еще вчера у меня было все, я думала, что счастлива… а сегодня я осталась одна с ребенком под сердцем.
- Ты не одна! – восклицает она пьяно, - не смей так говорить!
- Мать – одиночка.
- У тебя есть я! У тебя есть твоя мама! – хлопает раскрытой ладошкой по столу.
- Да… - пытаюсь протолкнуть образовавшийся в горле комок внутрь, - Рит, я тебя так люблю… спасибо, что ты у меня есть.
Она срывается с места и, подлетев, сжимает меня в душных объятиях. Я снова расклеиваюсь, застрявший в горле ком прорывается новой порцией слез.
- Я тоже тебя люблю Воробьева! Поднимем мы твоего малыша, не переживай! Такого мужика воспитаем!
Я начинаю смеяться. Представляю моего маленького мужчину с зелеными глазами и обаятельной улыбкой и таю, как карамель на солнце.
- Тебе тоже кажется, что мальчик будет?
- А кто еще может быть от Зверя?! – удивляется она искренне, - только пацан! Вырастим его и натравим на непутевого папашку!
Мой смех застревает в легких. Продолжая прижиматься к Ритиной груди, слабо качаю головой.
- Нет. Я не хочу, чтобы Егор узнал о ребенке. Я не буду им ни с кем делиться.
- Думаешь?..
- Не хочу его видеть. Никогда.
- Так-то он имеет право знать…
- Пошел он к черту, Рита! – излишне резко отрезаю я, - какой из него отец?! Если он до 35 лет не созрел до семьи и отцовства, то не созреет уже никогда!
Глава 43.
Рита укладывает меня спать на диван, а сама стелет себе на полу. Разговаривая на повышенных тонах, наотрез отказывается меняться со мной местами.
Вот такая вот у меня подруга.
Я, вопреки ожиданиям, засыпаю сразу, едва моя голова касается подушки. Сквозь сон еще какое-то время слышу тихий голос Риты, рассказывающий про своего невролога, а потом проваливаюсь в глубокий сон.
Просыпаюсь утром от звука входящего на мой телефон. Подскочив, озираюсь по сторонам, а спустя несколько мгновений уже лечу, зажав рот ладонями, к Ритиному унитазу.
Меня едва не выворачивает наизнанку. Проходит не менее десяти минут, прежде чем желудок успокаивается. Потом еще какое-то время я сижу на крышке унитаза и прихожу в себя, попутно восстанавливая в голове цепочку вчерашних событий.
Горло снова схватывает спазмом, но я заставляю себя пойти на кухню и выпить стакан воды, чтобы успокоиться. Глядя из окна на незнакомый двор, поглаживаю рукой низ живота.
Отпускает. Хорошая техника, надо взять на вооружение.
В телефоне обнаруживаются сообщения от Риты, в которых она пишет, что ушла на работу и настаивает, чтобы я хорошо позавтракала, и пропущенный от Кости.
Перезваниваю ему сразу.
- Привет, - здоровается сухо, - ты где ночевала? У этого своего…
- У Риты.
- У подружки? А почему не у любовника?
Я растерянно молчу, потому что не придумала еще, как рассказать Косте, что никакого любовника у меня больше нет.
- Хотя… меня это мало волнует, - вдруг добавляет он, - ты когда за вещами приедешь?
- За вещами?..
Конечно, я понимала, что из квартиры он меня попросит, но слышать, когда тебя прямым текстом просят вывезти вещи как можно скорее, все равно крайне неприятно.
- Сегодня во второй половине дня часть заберу. Остальное после того, как закончится ремонт в квартире. Ты не против?
