В голову бьет кровь. Резко отвернувшись, я пытаюсь подавить приступ ярости.
Это было ожидаемо. Морально я готовила себя к таким оскорблениям, заранее с ними смирилась. Но слышать их в свете открывшихся подробностей… извините…
- И как много у тебя их было? Как долго ты мне изменяла? - между тем продолжает Костя, - все три года?
- Помнишь, я тебе рассказывала, как ко мне в клубе качок приставал?
- И? Это он?
- Он. Если бы ты тогда вступился, возможно, ничего и не было бы, - говорю и, не удержавшись, оборачиваюсь, чтобы считать его реакцию.
Только не успеваю. Мой взгляд ловит короткостриженный затылок и удаляющуюся спину. Слышу, как на кухне гремят стеклянные стаканы, и бежит из крана вода. Задело? Но это правда.
Вернувшись к своим вещам, выбираю только повседневную одежду. Ворох вечерних нарядов и туфель на каблуке оставляю нетронутыми. Зачем они мне? В той жизни, куда я ухожу, такие вещи не пригодятся.
Забив одну сумку, выношу ее в прихожую и возвращаюсь со второй в спальню. Стою, глядя на обилие баночек и тюбиков на косметическом столе, и размышляю. Глупо, наверное, тащить все это сейчас к маме в квартиру, их там и расставить-то негде будет.
- Все забирай, - оказавшись за моей спиной, припечатывает муж грубо, - или выкину.
- Можно я заберу, когда закончится ремонт?
- Он еще не закончился? Где жить будешь?
- У мамы пока.
- А че, любовник в себе не позвал? – глумится Костя открыто.
- Не позвал! Тебе-то что?
Он проходит в комнату и садится на кровать. Психует, злится, но изображает что-то похожее на веселье. Подперев подбородок кулаком, ехидно улыбается.
- Дура ты Вика. Я даже разочарован, думал ты умнее.
- Ты о чем?
Бросаю в сумку первое, что попадается на глаза. Расческа, массажная щетка, маска для сна, фоторамка, книга о семейной психологии – бесполезная вещь, крем для рук, чулки, которые Костя так и не оценил.
- Сделала бы аборт, и никто ничего бы не узнал. Жили бы как раньше.
На слове «аборт» меня коротит. Закрутившийся в груди ураган поднимает со дна осевшую там обиду. И впрыскивает в нее дозу яда.
- А ты умный, Костя. Молодец! Виноват всегда тот, кто первый спалился, да?
Сощурившись, муж скачет по мне взглядом, при этом избегая смотреть в глаза. Дерганым движением взбивает идеальную укладку и быстро облизывает губы.
В точку попала, да?
Закрутившиеся в спираль внутренности, сдавливают сердце и перетягивают грудную клетку.
Молчит. Нечем крыть. Понял, что секрет его уже не секрет. Даже отпираться не собирается.
- Я все знаю, - контрольный в голову, - можешь не отпираться, Костя.
Уронив голову, он смотрит на сцепленные в замок руки. Вижу, как взволнован, как высоко с каждым вздохом вздымаются плечи, как тяжело дышит через рот.
- Откуда? – и голос будто не его. Глухой, хриплый.
- Не важно.
- Кто рассказал? Стас?
Видимо, крепко Ковалев его за яйца держит.
- Не важно. Ты не лучше меня, ясно? – взвиваюсь я, - даже хуже! Ты использовал меня как ширму! Ты никогда меня не любил!..
- Бред…
- Признайся, когда ты женился на мне, ты уже изменял мне?..
- Нет. Еще нет. Тогда меня это не возбуждало… я позже пристрастился…
- К чему? – спрашиваю шепотом, заранее боясь услышать ответ.
Кажется, я знаю далеко не все.
- К такому сексу, Вика! Я втянулся…
Господи, о чем он говорит? Он что, извращенец?! Чем они там занимались?!
- Я не понимаю…
- Да, мне нравится, когда женщина меня унижает! Нравится ползать перед ней на коленях, быть рабом!.. Нравится!
Видимо, заметив бурю эмоций на моем лице, Костя встает и пытается приблизиться.
- Нет! Не подходи ко мне!
- Успокойся, не ори!
- Какое ты имеешь право в чем-то меня обвинять?! – взвизгиваю я, отбивая его протянутую руку, - ты занимался с ней не пойми чем! А потом приходил и ложился со мной в постель!
- Вика, остынь…
- Господи, я даже боюсь представить! Что она там делала с тобой?
- Все с моего согласия, - пытается говорить спокойно, но смотрит при этом куда угодно, только не мне в глаза.
- О, Боже… ты приходил домой и целовал меня языком, которым… Меня сейчас вырвет!
- Да, бл*дь, Вика! – выкрикивает, хватая меня за плечи.
- Ничего не говори, - смахиваю его руки и пячусь к выходу, - я не хочу знать подробностей. Оставь их при себе.
Не могу на него смотреть. Ненавижу! Так и хочется вмазать по лицу и зарядить ниже пояса.
Закрываюсь в ванной, чтобы усмирить бешеный пульс и попробовать абстрагироваться.
Все в прошлом, пусть и недалеком. Личная жизнь Кости меня не касается. У меня же новая жизнь начинается. Сложная, непростая, но зато со смыслом.
Кладу ладонь на низ живота и тяну воздух носом. Ловлю дзен. Улыбаюсь.
Все прекрасно. У нас с малышом все прекрасно.
Спустя несколько минут немного отпускает. Умываю лицо и выхожу.
Костя, угрюмо глядя на меня исподлобья, караулит в прихожей.
- Я сегодня только две сумки забрать смогу, я же на такси, - произношу нейтрально, - остальное чуть позже. Не против?
- Машина на тебя записана.
- Но куплена на твои деньги, - напоминаю я.
- Это подарок, - усмехается невесело, - не совсем я… урод…
Молча прожигаем друг друга взглядами. Как враги. Оба обижены и обозлены, но он делает шаг навстречу, и ждет, что я сделаю ответный.
- Украшения и все остальное тоже забирай, - почти грубо, - деньги тебе еще понадобятся.
Я собиралась оставить все ему. Драгоценности, что за три года накопилось немало, шубы, дорогие сумки. Машину.
- Хорошо, - отвечаю тихо, - спасибо.
- Я завтра поговорю с юристом. Начнем бракоразводный процесс.
- Хорошо…
- Детей нет, делить нечего – разведут быстро.
- Надеюсь.
Глава 45.
С ремонтом мне приходится ускориться и вычеркнуть некоторые пункты из списка задуманного. В том числе новые шторы и душевую кабину. Не до них сейчас.
Клининг после ремонта тоже не заказываю. Пора избавляться от барских привычек. Втроем, с Ритой и мамой отмывает квартиру до блеска. А потом я заказываю в интернет-магазине самое необходимое, что понадобится в хозяйстве в первое время.
- Рит, слушай, я поговорить с тобой хотела, - начинаю, дождавшись, когда мама отправится домой.
- Валяй. Че случилось?
Наполняю наши тарелки ужином в виде риса и кусочков куриной грудки и ставлю на стол миску с незатейливым овощным салатом.
- Я по поводу работы…
- Тебе на курсы надо будет, - перебивает в свойственной ей манере, - пару месяцев.
- Я знаю, узнавала уже. Звонила на факультет повышения квалификации.
- Записалась на курсы?
- Да. С первого сентября, - опускаюсь на свой стул и беру вилку в руку, - я на счет работы в твоей поликлинике хотела узнать.
- Так-то да, - тянет Рита задумчиво, - неплохо бы тебе перед декретом поработать. Я, конечно, ничего не обещаю, но обязательно узнаю.
- Узнай, пожалуйста!
Маму оставляю на крайний случай. Не хочу выглядеть в ее глазах совсем беспомощной.
Пока подруга, закатив глаза к потолку, перебирает в голове возможные вакансии, я бегу в прихожую за телефоном, который, лежа на комоде, голосит на всю квартиру входящим.
На экране переименованный в «Костю» бывший «Любимый». После того разговора мы больше не встречались. Я ездила еще два раза за своими вещами, но ни разу с ним там не столкнулась.
- Здравствуй, Вика, - говорит он прохладно.
- Здравствуй, - ежусь от неприятного холодка.
- Как дела? Устроилась нормально?
- Да, конечно, все хорошо! – выдаю излишне жизнерадостно.
- Встретимся? Разговор есть.
- А… ну, да, конечно, - соглашаюсь после короткой заминки, соображая, что касаться он будет, вероятно, развода.
- Завтра в два в «Моцарте». Сможешь?
- Смогу.
- О’кей. Тогда до завтра.
- Пока.
