одним из столиков я увидела дурачившуюся молодую парочку. Парень обвил рукой девушку и с широкой улыбкой притянул к себе. А потом поцеловал в уголок губ. Почему-то эта картина сделала все только хуже. Глаза у меня горели огнем.
– Джуд. – Блейк заговорил так тихо и вместе с тем настойчиво, что мне захотелось вновь посмотреть на него. Но я не могла. Не могла, потому что теряла контроль над собой.
Мне удалось лишь покачать головой:
– Все так, как есть. Я во всем виновата сама. И не имею права тут рыдать, когда это ты только что вышел из больницы.
Блейк протянул руку и убрал прядь волос с моего лица.
Это прикосновение было для меня настолько неожиданным, что я задержала дыхание. Костяшки его пальцев дотронулись до моей щеки. От того места, где его кожа соприкоснулась с моей, по всему телу стало растекаться тепло.
– Это не соревнование, кому хуже, – мягко произнес он.
Я сердито вытерла глаза:
– Знаю.
– Супер. – Он снова опустил руку и спрятал ее в карман пальто. Лишь сейчас мне бросилось в глаза, что он достал из машины только один костыль. – Значит, теперь мы можем перекусить.
Не дожидаясь меня, Блейк развернулся и пошел по направлению к отелю.
Отель оказался потрясающе красивым. С другой стороны из него открывался вид на водопад, чего нельзя было заметить снаружи. Пол ресторана покрывала черная и белая плитка, стеклянная крыша открывала взору окружавшие горы и верхушки деревьев. Столы из орехового дерева были накрыты белыми скатертями, и в целом все выглядело очень аккуратно и почти изысканно. Нас посадили за столик, который находился ближе к центру зала. Так нам достался не самый лучший вид, зато достаточно пространства, чтобы Блейк мог разместить ногу на соседнем стуле.
Мы оба заказали колу и закуски, хотя я сомневалась, что это поможет против тошноты у меня в желудке. Я все еще не до конца взяла себя в руки. Чувства переворачивались с ног на голову, но по крайней мере к глазам уже не подкатывали слезы. Звон посуды и столовых приборов других посетителей, сопровождаемый песней You Send Me Сэма Кука, помог мне снова успокоиться. Кроме того, Блейк ни словом не прокомментировал мой эмоциональный срыв. Он вел себя как обычно, будто ничего не произошло, за что я была ему невероятно благодарна.
Я как раз думала, что можно сказать, когда пиликнул мобильник Блейка.
Он бросил взгляд на дисплей и помрачнел. Затем положил телефон на стол экраном вниз.
– Все в порядке? – уточнила я.
Блейк кивнул:
– Просто Крейг прислал мотивирующий девиз и групповую фотку команды.
– Это ведь мило.
Блейк приподнял бровь, после чего снова потянулся за смартфоном, разблокировал его и пару раз нажал на экран. В конце концов он подтолкнул его по столу ко мне.
На экране отображалась история сообщений. Выглядела она очень односторонней и состояла по большей части из картинок, на которых крупными буквами были написаны цитаты вроде «Нет побед без боли» или «Просыпайся, красавица, пора становиться чудовищем».
Я спрятала ухмылку:
– Какая прелесть.
– Ах вот как? – Он забрал телефон и начал что-то печатать на нем. Чуть позже у меня в кармане брюк завибрировал телефон.
Я вытащила его и наморщила лоб. Блейк прислал сообщение. Я неуверенно его открыла.
«Не ждите подходящей возможности. Создайте ее».
Теперь настала моя очередь цинично выгнуть бровь. В то же время у меня задрожали уголки губ. Не знаю, как ему это удалось, но я была готова улыбнуться – и это после всего, что я ему недавно рассказала.
– У тебя до сих пор остался мой номер, – заметила я, сохраняя его телефон. В отличие от меня он номер сменил – я убедилась в этом сама, когда однажды ночью, зареванная, позвонила ему, а автоматический голос сообщил, что набранный номер больше не обслуживается.
– А у тебя до сих пор осталась моя майка, – откликнулся Блейк. Он произнес эти слова безо всякого осуждения, и тем не менее у меня покраснели щеки. Меня как будто поймали с поличным, хотя он наверняка давно знал, что я ее тогда стащила. Раньше я постоянно надевала что-то из его гардероба.
– Да. – Это единственное, что я смогла ответить.
Блейк пристально смотрел на меня, словно искал на лице ответ на вопрос, который собирался задать.
– Почему?
– Потому что она мягкая и в ней отлично спится. Почему ты повесил нашу фотографию у себя в комнате?
Теперь уже он моргнул, застигнутый врасплох. Впрочем, Блейк быстро скрыл эмоции за маской озорства:
– Потому что хотел постоянно вспоминать твои брекеты.
– Тогда уж скорее твое мелирование. Не думай, что на снимке его не видно.
Блейк состроил рожицу:
– Понятия не имею, о чем ты.
– Ладно, у меня найдется еще куча фотографий. Мы с Эзрой поклялись, что никогда не дадим тебе об этом забыть.
– Есть множество вещей, о которых я никогда не дам забыть тебе, – парировал он и со скрещенными на груди руками откинулся на спинку стула. – Например, тот вечер, когда ты воспользовалась автозагаром и в итоге выглядела как перепачканная скатерть.
Я скомкала салфетку и кинула в него. Она попала ему в плечо. Поморщившись, Блейк поднял ее и положил на стол.
Мне было ясно, что мы оба кружили вокруг темы, о которой на самом деле хотели поговорить. Благодаря тому, что немного ему приоткрылась, я вновь вспомнила о своем намерении, возникшем прошлой ночью. Раньше я считала, что отныне не заслуживаю занимать какое-либо место в его жизни. Что есть другие люди, которые поддержат его и будут радом с ним в тяжелое время.
Да, он казался совершенно другим человеком.
Да, отчасти виновата в этом я.
Я не могла все это отменить.
Но все это не играло вообще никакой роли, поскольку вчера ночью он показал мне частичку себя, которую не видел больше никто. И если последние несколько часов мне что-то и продемонстрировали, так это то, что в глубине души мы все еще знали и чувствовали друг друга. Нельзя просто взять и забыть человека, как бы тебе ни хотелось полностью разорвать с ним отношения. Часть души я оставила у Блейка, после того как мы расстались. Но теперь я рядом с ним, а он рядом со мной. Быть может, в его жизни действительно еще осталось место для меня. Потому что, даже если он полагал, что больше не занимает место в моей жизни, на самом деле он никогда его и не
