Мудак.
— Мне плевать, даже если и так. — Я не хочу, чтобы они смотрели на меня так, будто раздевают меня догола своими глазами.
От этой мысли у меня внутри все переворачивается.
— Не волнуйся, Принцесса. Они умрут, прежде чем приблизятся к тебе. Я могу тебе это обещать.
— Кейн, мой мальчик, — произносит мягкий женский голос, когда пожилая женщина направляется в нашу сторону с широкой улыбкой на лице.
Она похожа на бабушку, о которой я всегда мечтала. Та, кто научит печь, шить одежду для кукол и спустит с рук шалости, которые бы не спустили родители. И она смотрит на Кейна так, словно он буквально свет ее жизни.
Взглянув на него, я вижу такую же нежность в его глазах и мягкую улыбку, которая не очень часто появляется на его губах. При виде этого что-то мелькает у меня в животе, и желание, чтобы он так смотрел на меня, внезапно становится невозможно игнорировать.
— О-хо-хо. — Она останавливается как вкопанная, когда замечает меня рядом с Кейном. — Скарлетт Хантер, ну надо же!
У меня перехватывает дыхание от того, что она знает мое имя. Я покинула Харроу-Крик много лет назад, откуда ей знать, кто я такая?
— Эм… з-здравствуйте, — заикаюсь я. — М-мы знакомы? — спрашиваю я, совершенно сбитая с толку всем этим.
— Пару раз виделись, но ты была маленькой, — тихо говорит она. — Я — Холли. Она улыбается. — Обычный столик, молодой человек?
— Как всегда, Хол.
Женщина снова улыбается Кейну так, как, я уверена, улыбнулась бы милому молодому парню, а не злобному члену банды, который, вероятно, мог бы выжать из нее жизнь одной рукой и не вспотеть.
С рукой Кейна на моей пояснице, нас ведут к кабинке прямо в задней части закусочной, отрезая нас от всех остальных посетителей. Я сажусь и ожидаю, что парень сядет напротив меня, но, к моему шоку, он опускается рядом со мной.
Мой желудок переворачивается, но я не уверена, от волнения или от страха, когда его горячая ладонь опускается на мое голое бедро.
— Что будете пить? — спрашивает Холли, то ли не видя, где находится рука Кейна, то ли просто игнорируя его действия. Я склонна думать, что это последнее.
— С-содовую, пожалуйста. — Я пытаюсь оттолкнуть его руку или, по крайней мере, опустить ее, но парень не поддается.
— То же самое, — добавляет Кейн.
— И как обычно?
— Да, для нас обоих.
— Сейчас принесу. Вы, ребятки, развлекайтесь. — Она улыбается Кейну, и мое сердце тает. Хорошо, что у него есть какая-то семья, кроме Харрисов, после того как он потерял родителей, когда был моложе, а затем свою бабушку менее года назад.
— У меня нет права голоса в том, что я ем? — спрашиваю я, когда он смотрит, как Холли уходит на кухню.
— Нет.
— А что, если мне это не понравится?
— Понравится, — заявляет Кейн с полной уверенностью. Он наклоняется ко мне, убирая носом волосы с моего уха. — Я точно знаю, что тебе нужно, Принцесса.
Мое дыхание прерывается от его слов, его глубокий голос и молчаливое обещание того, что должно произойти, посылают дрожь по моей спине.
Его рука сжимает мое бедро, прежде чем сдвигается немного выше.
— Кейн, — предупреждаю я, сканируя взглядом пространство вокруг нас в поисках зрителей.
— Никто не видит, и никто не осмелится подойти к этому столу, если только они не принесут еду или напитки.
— Э-этого достаточно. Холли кажется слишком милой для таких, как ты.
Он посмеивается над моими словами.
— Не позволяй ее милой улыбке обмануть тебя. Эта женщина знает все.
— Да, по-видимому, так. Откуда она меня знает?
Он на мгновение задумывается.
— Потому что я говорил с ней о тебе, — признается он, хотя при этом не смотрит на меня.
— Почему? Что ты сказал?
Парень пожимает плечами, когда официантка помоложе подходит с нашими газировками и ставит их перед ним. Ее взгляд не отрывается от Кейна, и если бы не тот факт, что она только что принесла два бокала, я бы не засомневалась, что девушка знает, что я вообще здесь сижу.
Кейн, однако, не смотрит на нее, даже когда бормочет: «Спасибо».
— Что ты рассказал ей обо мне, Кейн?
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет. — Не знаю, почему я это говорю или даже думаю, что он может сжалиться надо мной.
Он замирает, прежде чем медленно повернуться в кресле, чтобы посмотреть на меня.
— Она все знает, — признается он. Его глаза удерживают мои, чтобы я могла увидеть в них правду.
— В-все?
— Ну, не последние события. Или секс в библиотеке. Она, вероятно, получит удовольствие от этого. Так что… — Он поворачивается и поднимает руку. — Эй, Хол…
— Нет, — визжу я, хватая его за руку. — Не смей.
Когда он снова смотрит на меня, клянусь Богом, я перестаю дышать, потому что на его лице самая захватывающая улыбка.
— Я пошутил. Но хорошо знать, как ты относишься к тому, чтобы делиться.
— Она пожилая женщина, Кейн. Достаточно взрослая, чтобы быть твоей бабушкой.
Он пожимает плечами, когда появляются две тарелки с самыми большими гамбургерами, которые я когда-либо видела.
— Я никогда не съем все это, — бормочу я.
Холли мягко улыбается мне, когда я в ужасе смотрю на огромное количество еды.
— Просто сделай все, что в твоих силах, милая. Этот парень закончит то, с чем ты не справишься.
— Спасибо.
— Скарлетт, — говорит она, как будто не может поверить, что я здесь. — Тебе более чем рады здесь. — То, как Холли изучает меня, заставляет меня задуматься, что именно она обо мне знает. Если то, что говорит Кейн, правда и что она знает все, то почему она не ненавидит меня так, как он? Он ведь никак не мог представить меня в хорошем свете.
— Ешь, — говорит он через несколько секунд, когда Холли оставляет нас наедине, а я все еще сижу, погруженная в свои мысли.
— Почему она не ненавидит меня?
Кейн держит гигантский бургер перед своим лицом, когда я смотрю на него, но я не упускаю из виду, как его глаза морщатся от улыбки.
— Зачем ей это?
— Из-за тебя.
— Холли умнее меня. — Вот и все, что он говорит, прежде чем прерывает разговор, запихивая еду в рот.
— Я так объелась, — жалуюсь я с пассажирского сиденья Кейна, положив руки на свой раздутый живот, когда он, наконец, везет нас обратно в Мэддисон. — Я давно не была такой толстой.
— Ты не толстая, Принцесса.
— Мне ли не знать. Я жутко похудела после всего этого.
Настроение в машине портится при моем упоминании о прошлом и о том, что мы потеряли.
— Тебе следовало лучше заботиться о себе.
— Легче сказать, чем сделать, когда не видишь смысла в жизни.
— Господи. — Кейн потирает подбородок, прежде чем в отчаянии запустить пальцы в волосы. — Я продолжаю все портить. Даже не знаю, что сказать, чтобы все исправить.
Сжимаю губы от уязвимости в его тоне. Он пытается, я знаю, что пытается. Но не уверена, что он когда-нибудь по-настоящему поймет, каково это — потерять нашего ребенка так, как это сделала я.
— Ты ничего не портишь. Нет правильных слов, нет способа волшебным образом исправить то, что сломано.
— Ты не сломана, Лет, — говорит он, мельком взглянув на меня, прежде чем вернуть взгляд на дорогу.
— На самом деле я говорила не о себе, но рада, что ты так не думаешь. — Жаль, что я не чувствую того же. Весь прошлый год я жила с ощущением, что в любую секунду могу разлететься на миллион осколков. Конечно, становится лучше, но это все еще там, над поверхностью.
Вокруг нас снова воцаряется тишина, когда парень делает последний поворот на стоянку у моего общежития.
— А как насчет моей машины? — спрашиваю я, вспомнив, что она стоит у папиного трейлера.
— Я попрошу парней доставить ее сюда.
— Не нужно. Завтра я попрошу кого-нибудь из ребят помочь мне. — Невозможно не заметить, как крепко его пальцы сжимают руль.
— Не нужно их вмешивать.
На секунду я понятия не имею, о чем он говорит, но потом до меня доходит.
