Я застонала от отчаяния и дикой головной боли. События вчерашнего вечера вспоминались обрывками. Ночь. Одинокий фонарь. «Глок» в моих руках. Роберт в крови. Я зажмурилась, отгоняя эти воспоминания. С ним всё хорошо. Я отложила эти мысли на потом, чтобы заняться насущной проблемой.
Мне хотелось домой. Туда, в тёплую и уютную квартиру, где я жила бок о бок с мужчиной, занимавшим все мои мысли. Занимавшим всю мою жизнь.
Я вскочила с кровати с твёрдой решимостью высказать всё людям, считавшим, что до сих пор могут помыкать мной. Нашлись они в столовой, чинно попивавшие кофе из фарфоровых чашечек. Отец читал новости нашего города в утренней газете. Он совсем не изменился. Всё та же крепкая фигура и прямая осанка говорили о силе характера. Слишком поздно поняла я, что мой супергерой решает проблемы не всегда благими поступками.
Мама же постарела после нашей последней встречи. Словно отдавая свою красоту и молодость этому тирану. Она ещё больше похудела и осунулась. Из-под платья торчали острые ключицы и такие же острые локти, обтянутые сухой кожей. Руки, державшие чашку, чуть подрагивали. На лице, как и всегда никаких эмоций. Они были нужны лишь для посторонних.
— Какая неожиданная встреча! Прямо воссоединение благородного семейства, — в моём голосе звучал неприкрытый сарказм.
— Доброе утро, дочка, — он спокойно взглянул на меня, поверх чашки, словно мы виделись только перед сном, а не семь лет назад. Я опешила на мгновение, но постаралась взять себя в руки, чтобы поскорее вернуться домой.
— По какому случаю собрание?
— Присядь, позавтракай с нами.
Мама молчала, лишь изредка бросала на меня пустые взгляды. Я не могла её судить. Тридцать лет жизни с этим чудовищем кого угодно сведут или в могилу, или с ума.
— Я бы с радостью, но у меня куча дел. Спасибо за гостеприимстово, но мне пора.
Я развернулась, намереваясь пулей вылететь из столовой, но дорогу перегородил «шестёрка» отца, выполняющий за него всю грязную работу. Я помнила его всю свою жизнь. Он всегда был рядом с ним. Всегда безропотно выполнял любой его приказ. Судя по выражению его лица, он бы не задумываясь убил, если бы ему сказали.
— Мы не договорили…
— Нам не о чём разговаривать с тобой, Тревор.
Вся его напускная холёная сдержанность исчезла, когда он яростно ударил кулаком по столу. Посуда на нём задребезжала, а мать даже не вздрогнула, продолжая попивать свой кофе.
— Как ты смеешь так разговаривать со своим отцом, соплячка?! После всего того, что я сделал для тебя? Села за стол! Немедленно!
— А что ты сделал? Удерживал против своей воли, словно цепного породистого пса? Навязывал ту жизнь, которой я не хотела? Мне ничего не нужно от тебя. У тебя своя жизнь, у меня своя.
Он встал, хищно приближаясь ко мне. Спустя столько лет, он до сих пор пугал меня. И я бы соврала, что уже не так сильно, как раньше.
— Нет, дорогая дочка… Твоя жизнь принадлежит мне. И только я решаю с кем и как ты её проживёшь. Ты набегалась вволю. Пожила так, как хотелось. Теперь будь добра отдать свой долг.
— Что тебе от меня нужно? — я отступила на шаг от него. Отец не был тем человеком, который принимает отказы. Даже, не смотря на то, что я его дочь, не могла ручаться, что он проявит сострадание.
— Сущие пустяки. Через пару дней у нас состоится небольшой фуршет. Для самых близких. Человек на сто. Плюс-минус.
— Поздравляю.
— Я не договорил, дорогая. Этот небольшой праздник мы решили устроить в честь твоей помолвки.
Я открыла рот от удивления. Вот о каком долге он говорил. Значит, папочка не оставил своих попыток даже спустя годы. Он всегда говорил, сначала шутя, а потом на полном серьёзе, что муж у меня был уже на момент рождения.
— Я уже не та маленькая девочка, которой ты можешь приказывать. Я не собираюсь замуж. Ни сегодня, ни через год. И тебе меня не заставить.
— О ты ошибаешься. Всё намного проще. Заставлять я не буду. У тебя просто нет иного выбора. Из этого дома ты выйдешь лишь в свадебном платье. Никак иначе. И это не обсуждается. Кстати. Твой старый фокус с побегом тоже оставь в прошлом. Я теперь знаю, чего можно от тебя ждать.
— Мама! — я бросила полный слёз взгляд на женщину, давшей мне жизнь. Она сидела всё так же и медленными глотками попивала кофе. Как будто ничего не происходило. Как будто она не здесь. Она снова отстранилась от всех в своём маленьком мирке. — Я не выйду замуж!
Моей ненависти бы хватило, чтобы испепелить всё кругом, но на отца этот взгляд не произвёл никакого впечатления. Будто холодная каменная глыба он смотрел на меня. Ни сочувствия, ни сожаления.
— Через пару часов тебе принесут платье для примерки, которое я выбрал для тебя.
С этими словами Тревор, язык не поворачивался называть этого человека отцом, покинул комнату. Я же, до конца не веря во всю трагичность ситуации, в ступоре медленно села на стул рядом с матерью. Я прикоснулась к её холодной руке, чтобы она обратила на меня внимание. Но её взгляд блуждал по каким-то видимым только ей граням.
— Мама… мам… — я сжала её руку чуть сильнее.
— Да, милая? — она улыбнулась мягкой улыбкой, но взгляд был всё такой же пустой. Как будто в её голове на самом деле кто-то щёлкнул рубильником, отключая все эмоции. Я опустила голову на её ладонь, лежащую на столе.
— Мам, я не могу выйти замуж за того, кого хочет отец. У меня есть мужчина. И я… люблю его.
Сказав это, я поняла, что ни капельки не соврала. Этот человек занял все мои мысли. Он был в каждой из них. Был в каждой клеточке моего тела. В каждом потаённом уголке души. Я любила его. Без всяких «НО». Любила полностью. Со всеми достоинствами и каждый его недостаток. Я была бы счастлива быть всю жизнь с ним рядом. Со всеми его пороками и ненавистью к себе же самому. Он был настоящим. Не одним из тех, с кем меня сталкивала меня жизнь. Он был сильным. Страстным. Прямолинейным. Жестоким собственником. Я не представляла другого рядом. И уж тем более того другого, навязанного отцом. Сухой голос матери вывел меня из задумчивости.
— Милая, ты не понимаешь… Любовь лишь на время. Через год или пять это обманчивое чувство пройдёт. Ты должна думать наперёд. Рядом должен быть человек, который будет заботиться, оберегать. Который не бросит в трудную минуту, — со стороны это походило на обычный разговор по душам между матерью и дочерью.
— И что же? Отец такой? Хоть что-то, что ты перечислила относится к нему? Посмотри на себя! Посмотри в кого ты превратилась!
— Он любит меня. Своей особенной любовью, — она сказала это бесцветным голосом, глядя в пустоту. — У тебя нет выбора, Мишель. Ни у кого из нас его нет. Он не отпустит.
Глава 34. Мишель
Не смотря на предупреждение отца о побеге, плана другого у меня не было. Я не собиралась мириться с уготованной для меня судьбой. Лучше проиграть, но зная, что сделала всё, что могла.
План был прост и от этого практически беспроигрышный. На приёме, где всегда куча людей, я собиралась изображать покорную невесту, как того и хотел родитель. Нужно было просто выгадать момент и уйти по-английски. Отец наверняка будет занят светской жизнью и деловыми разговорами. Для него нет ничего приятнее, чем выслушивать лесть таких же тщеславных мерзавцев, как он. Когда на лицах собеседников натянута лживая улыбка, а в речах не прикрытое восхищение, дабы угодить нужному человеку. «О, мистер Паркер! Какой у вас чудесный дом! А жена сама доброта и вежливость, мистер Паркер. Видно, что она ни в чём не нуждается. А дочь какая умница. Вы много вложили средств в её образование. Будет достаточно претендентов на её сердце»
Всё его окружение — это сплошь лицемеры и завистники, которые осыпают сладкими речами с одной целью. Разузнать, куда бы побольнее воткнуть нож, когда оппонент будет максимально уязвим.
Этот мир не для меня, как говорил Роберт. Я хотела верить людям. Хотела знать, что те, кто меня окружают, честны со мной. Не продадут и не подставят.
