Мой мужчина раскрывает двери на балкон, и внутри делается свежо, особенно снизу поддувает. Я сразу начинаю искать взглядом плавки купальника, но не нахожу. Эд поднимает аккуратно сложенную кипу шелковистой ткани и тросиков, собираясь выйти на широкий балкон. У меня сразу сердце заколотилось часто-часто. Мне хочется Эда остановить. Но понимаю, что он не ребенок, а я ему не мамочка, и пытаюсь успокоиться и думать о хорошем. Но у меня даже зубы сводит, а глаза на мокром месте.
Замечаю, что справа и слева перила балкона сделаны из прозрачного толстого стекла, а спереди их вообще нет. Примерно так описывают в сказках про летающих ящеров место, откуда они улетают и куда возвращаются. Знаю, как буду называть моего мужчину, если, то есть когда он вернется: мой Дракон. Горячий, с пылающим взглядом, нетерпеливый и летающий...
И в этот момент слышу: вибрирует телефон. У него в одежде. Эд с явной досадой возвращает на пол в особом порядке сложенную кипу и тросики, прикрывает двери от ветра, потом отвечает на вызов. Он стоит ко мне так близко, что я слышу весь разговор:
— Да.
— Прошу прощения, что так рано, — это голос Макса, — но Ярослава Алексеевича никак не можем найти. Он случайно не с вами?
— Нет. А камеры?
— Он выходил в туалет, там нет камер.
— Транспортное средство какое-нибудь у вас случайно не потерялось?
— Нет, все стоят.
— А бензин? — нетерпеливо спрашивает мой Дракон.
— Все канистры на месте, заперты, мы только что проверяли — Алексу ехать за продуктами, а бак почти пустой.
— Хотя был полный?!
Эд шагает к входной двери, распахивает, заглянув вниз на лестницу, и тут же закрывает. Я чувствую — или мне кажется — слабые запахи бензина и костра.
— Я их уже нашел, — сообщает в трубку мой мужчина, — и Ярика, и бензин. Быстро ко мне!
Глава 26.
Эдуард убирает в карман телефон, бросается к сумке с оборудованием, засовывает в нее планшет и застегивает молнию. И все это время поглядывает на меня.
— Сколько ты весишь? — неожиданно спрашивает.
— П-пятьдесят четыре, вроде, — отвечаю, слегка запинаясь. — А что? Опять шутить будешь?
— Не до шуток, — и бросает взгляд на дверь, из-под которой, вижу, понемногу просачивается серый дым; а потом и черный.
Пахнет костром. Внезапно, отчетливо понимаю, что выход на лестницу отрезан. Мне страшно.
— Надевай плащ, — вдруг решительно говорит Эд. — Быстро, как в армии. Надо одеться за время, пока горит спичка. Слышала такое?
Горит?! Я шустро натягиваю плащ поверх халата и застегиваю пуговицы дрожащими руками. Эд в это время надевает и затягивает на своих бедрах и плечах конструкцию из ремней и металлических рамок.
— Теперь иди ко мне, — командует. — Мы полетим. Помнишь, как мы с тобой летали на самолете? Будет также классно. Ты же мне веришь? Это безопасно, технология отработана, я летал десятки раз.
Он подхватывает меня на руки, заставляя обнять его ногами поверх бедер, и плотно пристегивает меня лицом к себе несколькими ремнями. За талию, и крест-накрест через спину, и снизу дважды между ног. Плотно, не оторвать. И еще я могу обнимать его крепко-крепко. Теперь, если разобьемся, то вместе.
— Полет длится в среднем от пяти до пятнадцати минут, — инструктирует он, надевая на меня свой шлем. — Ты же потерпишь каких-то пятнадцать минут, правда? Все будет хорошо. Просто не смотри вниз. Может, тебе глаза завязать?
Мотаю головой. В помещении становится дымно, я закашлялась, и глаза реально щиплет. Эд подхватывает сумку и распахивает двери на балкон. Неожиданно думаю, что мы с ним сейчас похожи на странное четырехрукое и четырехногое существо с общим туловищем. Не помню, сколько лапок у паукообразных, но, наверное, в точку. Особенно учитывая кучу тонких тросиков, сплетенных в подобие паутины и прикрепленных к нам. Боюсь пауков!
Я немного трясусь. И Эд явно медлит начинать рискованный полет. Однако незаметно, что нас уже кто-то спасает, а сквозняк, то есть ветер, точно раздувает пламя на лестнице. Вопрос, сколько продержится дверь?
К стене балкона приделана металлическая мачта или антенна, мой мужчина что-то делает с ней, придвигает ближе к себе кипу материи и тут же приказывает мне:
— Закрой глаза!
А потом сразу, неожиданно:
— Поцелуй меня! Я жду.
Я тянусь и прижимаюсь к нему губами, прикрыв веки, он тут же горячо отвечает и углубляет свой невероятный поцелуй. И из-за этого я, как и всегда, почти не замечаю ничего другого. Сердце сбивается с ритма, я словно рассыпаюсь звездной пылью от чувственной ласки. А ведь что-то прошелестело рядом, потом нас резко дернуло вверх, следом немного потащило вниз (а я даже не успела испугаться), покачало пару раз, а теперь — парим.
Сейчас мне с закрытыми глазами почему-то представилось, что мы с Эдом — большой такой поплавок, скользящий по поверхности воды. И еще я чувствую пахом, что у моего мужчины сильно встал член. То ли это случилось от близости меня в откровенной позе, без белья, да еще и с поцелуйчиками, то ли так проявляется воодушевление и драйв от полета, а скорее — все сразу.
— Летим, — отрываясь от моего рта, сообщает мой любимый Дракон.
Я старательно жмурюсь, улыбаясь. А потом думаю: чего это я? Мне вроде не страшно, а даже наоборот, хорошо, в животе все тоже спокойно. Так почему бы не воспользоваться крутым моментом, чтобы посмотреть вокруг себя с высоты птичьего полета? Я осторожно приоткрываю один глаз, потом другой.
Эд, увидев, что я раскрыла глаза, как будто немного ерзает передо мной и, подняв руку, тянет то одну группу тросиков, то другую. Запрокидываю голову — да, в небе над нами большое красно-алое полукруглое крыло. Красивое, ячеистое, совершенное по форме. А мы, как в корзинке на мягких тросах и каркасе подвешены к нему.
Выглядываю из-за плеча Эда и смотрю по сторонам. У меня дух захватывает от бесконечности пространства и грандиозного вида внизу. Море, горы, белоснежные пляжи, зелень, небольшие поселения, рыбачьи лодки… Даже играющих дельфинов сверху вижу! Как огромен мир! Кричу от восторга и обнимаю своего мужчину с благодарностью за то, что открыл для меня вот это все.
Честное слово, лететь на параплане еще захватывающе, чем управлять самолетом, где видишь происходящее только через стекло и по большей части представляешь себе, что происходит и как. Здесь же ты в центре событий, планируешь над землей и водой, точно перышко, которому нет дела до какого-то там земного притяжения. Понимаю, что погода для планирования, конечно, очень важна. Был бы, например, порывистый ветер — не было бы ощущения полета души, как сейчас, от которого хочется смеяться и петь.
Эд продолжает делать какие-то манипуляции с тросами и наклоняется корпусом то в одну, то в другую сторону. Когда первые восторги прошли, и я чуть освоилась в воздухе, вспомнила о гостеприимной башне, из которой мы вылетели, а потом и о пожаре. И вскоре замечаю, что мы понемногу снижаемся, но Эд все время разворачивает меня спиной к маяку, сам вглядываясь во что-то. Я оборачиваюсь, насколько возможно, назад и вижу: нижняя часть башни, в которой мы провели ночь, горит в нескольких местах. Не сильно, больше чадящего дыма, чем огня, но все же.
Мы снизились еще больше, и я различаю в глубокой тени у основания башни нескольких человек, заливающих пожар пеной огнетушителей или чем-то еще. А потом одинокого мужчину, наполовину объятого пламенем, бегущего к морю.
Эд точно направляет параплан к нему и еще быстрее снижает высоту, наша тень уже настигает бегущего. Мой Дракон свешивается и кричит ему:
— Падай! Не беги!!!
Но человек продолжает бежать, а ведь даже я из школьной программы знаю, что движение только раздувает, усиливает огонь. В учебниках написано: если загорелась одежда, надо кататься по земле, сбивая пламя.
За этим мужчиной от маяка бегут еще трое. Буквально в нескольких метрах от воды горящий человек спотыкается и падает ничком на песок, раскинув руки.
