– Мамочка, ты такая красивая! – сказала дочка.
– И ты красивая, Морковка.
– Я знаю, мне все об этом говорят.
– Ну, что ты готова? – спросила я у дочки, она утвердительно кивнула. – Тогда пошли.
Церемония прошла, как в тумане. Я только помню ошарашенные глаза Марка, когда он нас увидел и его шепот на ухо о том, что я невероятно красивая и как он не может дождаться вечера.
Я была так счастлива и видела, что гости искренне радуются за нас. На свадьбу приехали мои родители! Мама, конечно, еще дулась на меня, но была рада.
Мы приехали в ресторан, где началась развлекательная часть. Было так классно и душевно. Ни на что не намекаю, но наша свадьбу удалась на славу! Нас поздравляли, шутили, кричали «горько», мы танцевали, участвовали в конкурсах. Все здорово.
– Минуточку внимания, – сказал Сильве в микрофон и встал с места.
– Опять он, – проворчал Марк мне на ухо, за что получил тычок в бок.
– Думаю, многие знают меня, видели в интернете или по телевидению. Но для тех, кто не знает мое имя Сильве Стар, можете загуглить. С Софи мы знакомы давно, – начал свою речь Стар, а я едва не прыснула со смеха. Меньше года – очень давно.
– Марка я не знаю вовсе. И вот исходя из этих данных я задумался, что можно подарить этой паре… Думал долго, усердно и понял, что все материальное – не то. Я хочу подарить вам, Софи и Марк, свой талант… Мое новое стихотворение посвящено вам.
В зале воцарилась тишина. Все приготовились слушать.
– Любовь это нечто данное свыше, Не каждый похвастаться этим бы мог! Когда тебя любят, хвалят и слышат. Любовь – распустившийся летом цветок. Так важно держать любимые руки, Смотреть вдвоём в одно направление! Ни скуки не знать, не знать и разлуки, Терпение иметь, И иметь уважение! Вы двое прекрасны, вы двое чудесны, Как птиц перелётных мелкая стайка. Он крепок, силён. Она мила и прелестна. Друг другу подходят, как винтик и гайка!
Сильвестр закончить читать стихи, а у меня на глаза выступили слезы. Какой все же этот зараза талантливый!
Вскоре мы с Марком сбежали со свадьбы. Машка с Адрианом остались под присмотром наших родителей, за них можно не переживать. А нас ждал роскошный номер люкс в отеле.
– Как же я устала, – сказала, как только мы очутились в номере. – Все, больше замуж не пойду! Это так утомительно.
– Рад это слышать, – сухо прокомментировал Марк, а я засмеялась.
– Все прошло отлично, да? Мне кажется, гости остались довольны…
И тут я почувствовала руки Марка на своей талии, он поцеловал меня в плечо и стал расстегивать молнию на платье.
– Надеюсь, что ты не слишком устала жена и готова выполнить супружеский долг? – прошептал на ушко.
Платье с тихим шелестом упало на пол, а я повернулась к супругу лицом.
– Ну, знаешь, – сказала с улыбкой. – Мы, Шаховские, всегда отдаем долги.
Марк засмеялся и поцеловал в губы.
– Я люблю тебя, Соня.
– А я люблю тебя, мой муж…
А дальше нам было не до разговоров.
Дальше только океан нежности, волны любви и клятвы, которые никто не нарушит…
Марк
– Купи творог и горчицу, – дала указание жена по телефону. – Только русскую бери, Марк. Чтоб ядреная была.
Стараюсь даже не думать, что она собирается делать с этим набором продуктов. Надеюсь, что все же рассматривает их по отдельности. Но зная переменчивые вкусы Сони в последнее время, я уже ничему не удивлюсь.
Вчера я с недоумением смотрел, как она сделала себе сэндвич из куска сыра, вареной свеклы и перца халапенью. А сверху все это заправила хорошей такой порцией варенья. Аж до сих пор передергивает, стоит представить вкус этого кулинарного шедевра. Но Соня с таким удовольствием его уминала…
– Хорошо. Что–нибудь еще, малыш?
– Мммм… – задумчиво протягивает в ответ. – Больше ничего не надо. Будешь Морковку забирать со школы, проследи, чтобы укуталась шарфом как надо. Мне еще соплей не хватало у ребенка.
– Они в сугробы ныряют бомбочкой, Софа, никакой шарф не поможет, – засмеялся я. – В прошлый раз еле вытащил ее.
На самом деле я не особо и старался. Пришел за дочерью в школу и стал свидетелем снежной битвы между мальчишками и девчонками. Причем наша дочь возглавила банду пацанов.
В итоге, когда мы пришли домой, Соня встретила нас с веником. Я даже трусливо предположил, что сейчас отметелит меня. Но жена заворчала и стала отряхивать прилипший снег с одежды улыбавшейся во весь рот и довольной дочери.
– Жду вас, – говорит Соня. – И, Марк. Творог. Горчица.
– Да понял, я, понял...
Заскочив в ближайший супермаркет, первым делом купил, что просила жена. Сверху накидал ещё всякой всячины. И поехал в школу за дочерью.
Стоял в фойе и ждал Машу. Мимо носилась мелкотня. Стоял такой ор, что у меня сразу же разболелась голова. Один раз какой–то мальчуган врезался прямо в меня. Я стиснул зубы и посмотрел грозно на мелкого бегуна. А тот лишь заржал, как оголтелый, и убежал, сверкая задом. Я стиснул челюсть. Обожаю школу...
– Папа!
Сквозь громкий гомон гиперактивных детей слышу голос дочери. Маша бежит ко мне, рюкзак на плечах мотается во все стороны. Останавливается передо мной и улыбается во весь рот.
– Готова?
– Конечно!
Мы идём с дочерью в гардероб, забираем вещи. Укутываю Машу в шарф так, что даже нос не торчит. Она недовольно морщится и бурчит. Слов не разобрать.
Делаю шаг назад и с удовлетворением смотрю на результат. Теперь Соня точно не придерется.
Забираю у Маши портфель и вешаю на свое плечо. Он слишком тяжёлый для шестилетнего ребенка, подозреваю, что жена подкладывает туда кирпичи.
Беру дочь за руку, и мы выходим во двор. Краем глаза замечаю копошение в ближайшем сугробе. Маша замирает на полпути и неотрывно смотрит на детей, что играют в снежную войнушку.
Я делаю рожу кирпичом и продолжаю идти вперёд, таща дочь за собой.
– Можно, папочка? – канючит она и дёргает меня за руку.
– Нет, принцесса, – я непреклонен. Если и в этот раз приведу ледышку вместо ребенка, Соня точно воспользуется веником. – Нас мама ждёт.
Маша ещё немного ноет для приличия, но потом теряет интерес к детям. Идёт и рассказывает мне, как прошел день в школе. Слушаю ее вполуха, думая о жене.
Соня вот–вот родит. Мы с ней на низком старте и готовы в любой момент рвануть в больницу. За последние недели я весь извелся от беспокойства и нетерпения. Софа же, напротив, будто словила какой–то только ей известный дзен и была спокойна, как танк.
Приехали домой и застали Соню, укутанную в плед и уснувшую сидя перед телевизором. На журнальном столике перед ней валялась обертка от мороженого и начатая банка соленых огурцов. Меня передернуло, как она может это есть?
Маша, приложив палец к губам, на цыпочках побежала в свою комнату на втором этаже. Навстречу ей выбежал Адриан и начал скакать на задних лапах, весело тявкая.
Соня забавно сморщила нос и, не открывая глаз, сладко потянулась. Я тут же рухнул на диван рядом с женой и просунул руки под одеяло, прижался ими к высокому животу.
– Ну, как вы тут?
Соня лениво приоткрывает один глаз и вздыхает.
– Чувствую себя бегемотом. Я просто приготовила макароны и сразу же вырубилась.
– А мороженко само себя съело? – прищуриваюсь я и поглаживаю живот жены.
– Что за претензии, Шаховский? – возмущается Соня и устраивается поудобнее.
Я же отрывисто смеюсь, резко откидываю одеяло. Наклоняюсь и смачно целую ее в живот. Поднимаю голову и встречаюсь с горящим изумрудным взглядом. Соня смотрит на меня с такой нежностью и любовью.
Я кладу ладонь на ее щеку и нежно оглаживаю большим пальцем скулу.
– Пойду, покормлю Машку, – шепчу ей.
– Я и сама могу, – так же тихо отвечает жена, но не предпринимает попыток встать.
Позже мы сидим с дочерью на кухне. Я разогреваю борщ, Машка щелкает пультом по каналам, обожравшийся Адриан дрыхнет под столом и храпит на весь дом. Я недавно заглядывал в комнату, Соня снова заснула.
