мы едем в молчании. Я могу уверенно сказать, что недостаток информации убивает его. Он ненавидит делать что-либо вслепую. Его руки неустанно стучат по рулю. — Остановись здесь. Остаток пути мы пройдем пешком. Сколько у тебя патронов?
— Три-четыре дополнительных обоймы. А у тебя?
— Четыре-пять дополнительных. — Я ухмыляюсь.
Нео закатывает глаза.
— Не все, бл*дь, является соревнованием, кузен. Только не умирай при мне. Я отказываюсь быть тем, кто снова сообщит эту новость твоей жене.
— Я постараюсь этого не делать, — я пытаюсь пошутить, но сейчас у меня больше причин жить, чем когда-либо прежде. Я не намерен умирать. Мы с Нео молча идем по темной дорожке, фонари все перегорели. Кто, бл*дь, живет в этих трущобах? Это место выглядит так, будто это страна третьего мира, а не гребаные Соединенные Штаты Америки. На нас оглядываются, и я замечаю, как какой-то ублюдок звонит куда-то, как только замечает нас. — Нас заметили.
Нео хрустит костяшками пальцев и разминает руки.
— Отлично, давненько у меня не было хорошей драки.
— Я надрал тебе задницу две ночи назад, засранец. Рад обеспечить тебе еще одну, если хочешь.
— Конечно, если это то, что ты говоришь себе, чтобы спокойно спать по ночам.
— Просто, бл*дь, будь… — Я не успеваю закончить предложение, как меня бьют по затылку. Я наблюдаю, как Нео падает на землю, а затем и я следую его примеру.
Сначала я чувствую запах, потом пульсацию в висках. Я пытаюсь поднять руку к голове, чтобы проверить, нет ли повреждений, но ничего не происходит. Черт. Я держу голову опущенной, а глаза закрытыми, и слышу отдаленные шорохи. Я пытаюсь оценить свое состояние: лодыжки связаны, руки связаны, и я сижу на чем-то твердом. Черт, я привязан к гребаному стулу. Эти ублюдки привязали меня к гребаному стулу. Моя первая мысль — Нео. Я помню, что видел, как он тоже падал. Я не слышу его. Он либо не в этой комнате, либо все еще без сознания… или притворяется, как и я.
— Почему мы не можем разобраться с ними? — кричит кто-то.
— Босс сказал держать их здесь, целыми и невредимыми, пока он не вернется.
На это я поднимаю голову и ухмыляюсь этому засранцу. Я ничего не говорю. Мне и не нужно.
— О, смотрите, кто очнулся, всемогущий Тео Валентино. Ты вляпался в небольшую проблему, приятель.
— Я тебе не приятель, х*есос, — плюю я в него. Я замечаю Нео слева от себя, его тело все еще расслаблено. Но грудь двигается — слава Богу, бл*дь. Я не могу ничего сделать, чтобы предотвратить удар, который обрушивается на мое лицо. Поэтому я улыбаюсь и принимаю боль. Эти ублюдки могут пытаться сколько угодно, но им никогда, бл*дь, не сломить меня. Я уже не в первый раз оказываюсь привязанным к гребаному стулу. Пальцы перебирают веревку на запястьях. Они — гребаные дилетанты. Я уже знаю, как мне освободить руки. Но я буду ждать. Мне нужен их гребаный босс.
— Не могу дождаться, когда приедет босс. Слышал, у него есть для нас подарок. Милая рыженькая, которой мы все сможем насладиться… пока ты будешь наблюдать.
Мысленно я возвращаюсь туда, где оставил Холли, в постель. Не может быть, чтобы она была у них. Они никак не могли попасть в гребаный дом.
— Конечно, как скажете. — Я ухмыляюсь, чтобы проверить их блеф. Они хотят меня расшевелить. Как бы мне ни хотелось убить этих ублюдков, всех троих, бл*дь, но я этого не сделаю. Я подожду, вдруг этот ублюдок и правда добрался до моей жены. У меня желудок скручивает от одной только мысли. Ноа Келли — больной психопат. Нет шансов, что она останется невредимой.
Я смотрю на Нео, призывая его очнуться. Я вижу, как моргает его правый глаз. Он пришел в себя. Эти три гребаных идиота сильно недооценили нас. Клевер нас недооценил. Оставить нас здесь связанными, всего с тремя гребаными людьми. Он явно не знает, с кем, бл*дь, имеет дело. Давай. Мне нужно выплеснуть столько гребаной ярости, и на ком же ее выместить, как не на самом гребаном четырехлистном Клевере. Везение этого ублюдка вот-вот иссякнет, как раз когда я подвешу его вверх ногами и перережу горло этому любителю трилистников.
— Он следил за тобой несколько недель. Думаешь, он не знал, что ты придешь сегодня? У тебя завелась гребаная крыса. Кто-то из твоей собственной семьи продал тебя. — Один из парней смеется.
— Ну, думаю, ты не откажешься назвать мне имя, учитывая, что я все равно не выберусь отсюда живым.
— Рад видеть, что ты понимаешь, в какую ситуацию попал. Не волнуйся, я позабочусь о твоей хорошенькой жене. — Он ухмыляется мне в лицо.
Я смеюсь и плюю в него.
— Удачи тебе. — Холли не слабая, маленькая, робкая. Она может выглядеть такой. Может показаться, что она не может и не хочет бороться за себя. Но мне жаль этих ублюдков, если она действительно у них. Если они приведут ее сюда, прольется кровь, и не наша.
Еще один кулак опускается на мое лицо, и я вижу чертовы звезды. Черт возьми, как насчет того, чтобы проявить фантазию? Удары по голове уже надоели, а в висках, бл*дь, стучит. Мне нужно оставаться в сознании. Мне нужно оставаться собранным. Я не смогу выбраться отсюда, если позволю им снова вырубить меня.
— Босс уже поднимается, — сообщает один из ирландских ублюдков, глядя на свой телефон.
Я начинаю ослаблять веревки вокруг своих запястий. Я все еще чувствую лезвие у лодыжки, когда двигаю ногой. Как я уже говорил, гребаные дилетанты. Мне понадобится ровно десять секунд, чтобы достать нож и освободиться. Нео, наконец, решает дать о себе знать.
— Хорошо, а то мне уже стало чертовски скучно слушать вас, мудаков.
— Не волнуйся, вместо этого ты можешь послушать вопли своей девчонки.
— Давай. У меня нет гребаной девушки, — возражает Нео. Я хихикаю и качаю головой. Но мой смех тут же стихает, а сердце замирает, когда я вижу, как этот ирландский сукин сын входит в дверь вместе с моей женой и сестрой, держа в каждой руке по пистолету и целясь им в головы.
Холли
Когда Ти ушел, я крутилась и ворочалась, но никак не могла заснуть, поэтому спустилась вниз, чтобы приготовить горячий шоколад. Я не могу заставить себя пить то дерьмо без кофеина, которое Ти пытается выдать за кофе. Я стараюсь не думать о том, зачем ему понадобилось уходить из
