— Ты лицемер, Тони.
«Ваша семья чуть не убила Майкла!» Я кричу.
«Мы не хотели! Это был несчастный случай. Мы не планировали никого убивать. Мне надоела эта дурацкая война. Люди продолжают умирать, и все ради чего?»
По какой-то причине это заставляет меня улыбаться. Это холодно и без юмора.
«Все ради чего?» — спрашиваю я тихим голосом. Я делаю шаг ближе, пока ствол пистолета не прижимается к ее груди. «Софья, твой отец убил мою мать. Он похитил невинную женщину и убил ее. Вам надоела эта война? Легко тебе говорить, блондинка. Ты никого не потерял!»
«Мне жаль, что твоя мать умерла. Вы даже не представляете, как мне жаль. Я ненавижу то, что сделал мой отец. Но если ты думаешь, что я буду стоять в стороне и смотреть, как ты его убиваешь, тогда тебя ждет нечто другое. Твоя мать умерла. Но, по крайней мере, у тебя все еще есть отец. Он — все, что у меня осталось!»
"Это очень плохо. Потому что я собираюсь убить его, София. Я посмотрю в эти глаза. Последнее, что увидела моя мать, и тогда я его пристрелю. Убедитесь, что его сердце остановилось, — говорю я тихим голосом. «Может быть, мне стоит убить и тебя тоже. Отправьте сообщение своей семье».
Краем глаза я слышу какой-то шорох. У ее двоюродного брата есть пистолет. София смотрит на него.
«Все в порядке, Рико. Он не собирается меня убивать».
Я резко выдохнул. — Хочешь поспорить?
Ее глаза встречаются с моими, в них пробегает столько эмоций.
«Ты не убьешь меня», — уверенно говорит она.
Я стискиваю зубы и сжимаю челюсти. Ебать! Ебать! Ебать.
Она права. Я не могу убить ее. Даже сейчас, когда она ударила меня ножом в спину, я не могу даже представить себе мысль о том, чтобы причинить ей вред. Моя грудь сжимается.
"Ты прав. Я не могу убить тебя, блондинка, — заявляю я, прежде чем поднять пистолет и нацелиться в другую сторону. — Но ничто не мешает мне убить его.
— Нет, — выдыхает она. Она быстро приближается и встает перед своим кузеном. — Ты не можешь убить его.
— Уйди с дороги, София.
— Ты не собираешься его убивать! она кричит.
"Я собираюсь. Его убийство было бы лучшим способом отправить сообщение.
Краем глаза я вижу, как рядом со мной останавливается машина. Энцо выходит и бросается к нам. Я игнорирую его, мой взгляд устремлен на Софию и ее кузину. Он пытается заставить ее отойти, но она не двигается с места.
"Достаточно!" София кричит, ее глаза свирепы. «Мне этого достаточно. Тони, брось пистолет.
— И какого черта мне это делать?
«Потому что я беременна! Тони, я беременна, — выдыхает она.
При этом воззвании воздух со свистом прошел через мои легкие. Я смотрю на нее, ничего не понимая. В этот момент Энцо подходит ко мне и выхватывает пистолет из моей руки.
"Что вы сказали?"
Ее глаза наполняются слезами. «Я беременна, Тони. Вчера вечером я сдавал тест».
Черт возьми.
Энцо, кажется, в таком же шоке, как и я. Позади нее ее кузен не так уж удивлен. Он держит ее за руку, поворачивая ее вокруг.
— Нам пора идти, Соф. Нам пора домой, — говорит он ей, таща ее к переднему сидению машины.
София смотрит на меня, ее глаза светятся невысказанными эмоциями. Я продолжаю смотреть, моя челюсть отвисла, когда ее увели. Я понятия не имею, что делать или говорить. Она заходит в машину. И он уменьшается. Спустя несколько минут я все еще в шоке, когда Энцо сажает меня в машину.
Он отвозит нас домой. Позже я буду удивляться, как я вообще смог попасть внутрь. Но я в гостиной. Некоторые из членов моей семьи там. Роман кричит мне в лицо, но я его почти не слышу. Елена сидит рядом со мной, ее рука в моей, крепко сжимая ее.
Через два дня мы получаем сообщение от Минчетти. Они призывают к перемирию. И они попросили о встрече наших семей.
ГЛАВА 22
София
Передо мной перевернут стул, и я заставляю себя не вздрагивать, когда отец возмущенно кричит. Прошло два дня с тех пор, как он узнал, честно говоря, эти дисплеи устаревают.
Опять же, если бы я узнал, что моя двадцатипятилетняя дочь была беременна от мужчины, с которым у нее даже не было отношений, я бы тоже разозлился. В довершение всего, упомянутый мужчина одержим идеей убить его. Это некрасиво.
Что касается меня, то я уже прошел стадию отрицания. Я знаю уже три дня. Первый день я провел, попеременно то напугавшись до безумия, то переживая, что Майкл мертв. В тот день тоже было несколько слез. На следующий день я позвонил Рико, потому что знал, что из всех членов моей семьи он меньше всего может сильно волноваться. Я собрал все свои сумки, потому что боялся, что мой дом был скомпрометирован. Если бы Майкл умер, я знал, что ничто не помешало бы Тони прийти за мной. Я уходил, когда он пришел.
Хотя я не испугался, когда увидел его. Мое сердце было устойчиво, даже когда он направил на меня пистолет. Честно говоря, меня больше волновало, как он отреагирует, когда я скажу ему о беременности. Когда он рассказал мне о Майкле, я испытал такое облегчение.
Ненавижу, что мне пришлось уйти после того, как я сбросил на него бомбу. Но Рико вытащил меня оттуда слишком быстро, чтобы я мог даже понять, что он к этому чувствует. Если не считать очевидного шока, конечно. С тех пор я живу в доме своей семьи. Рико помог мне признаться. Как и ожидалось, они были в ярости. По крайней мере, мой отец был. Катерина не сказала мне ни слова с тех пор, как узнала. Она прячется в своей комнате.
Я знал, что она будет потрясена этой новостью больше всего. Я ее разочаровал. И, скрывая все, я причинил и ей боль.
— Успокойся, папа, — говорю я мягко.
Когда он смотрит на меня, я зажимаю рот.
«Я не могу поверить, что ты сделала что-то подобное, София. Одно дело переспать с врагом, но ты забеременела».
"Я знаю. Я совершил ошибку, — говорю я, упирая глаза в пол.
Такое ощущение, что Вселенная смеется надо мной. Как какая-то космическая шутка. Я не могу поверить, что я беременна. Почистите это, я могу в это поверить. Но прямо сейчас я не могу вызвать никаких других чувств в связи с этим, кроме того факта, что сейчас внутри меня растет ребенок, и мне нужно найти решение, которое не закончится потрошением моей семьи и семьи отца. друг друга.
Нам нужен план. К счастью, как бы ни злилась моя старшая сестра, она всегда будет заботиться о моих интересах. Катерина наконец появляется из своей комнаты. ее глаза опухли от слез, и от этого зрелища у меня сжимается сердце.
«Мы собираемся отправить сообщение Де Луке. пришло время перемирия», — объявляет она.
Внезапно по комнате раздаются крики.
«Какой черт там есть», — рычит мой отец. — Что ты говоришь, Катерина? Не мы начали эту войну, и я ни за что не пойду, как трусы, и сдамся».
«Папа, твоя дочь беременна! Она носит ребенка от мужчины. Что вы намерены делать? Продолжать бороться с семьей ее папочки? Убить его и оставить ее ребенка без отца?»
То, что она уже пришла к выводу, что я не хочу избавляться от ребенка, является свидетельством того, насколько хорошо она меня знает. Никто меня не спрашивал, кроме Рико. И я сразу сказал ему, что не буду. Я не могу. Мне всегда нравились дети, и я буду воспитывать этого малыша. Независимо от обстоятельств.
«Мы не можем продолжать, а это значит, что нам нужно найти золотую середину. Нам нужна резолюция и прекращение всех этих боев!» — кричит Катерина. Я впервые вижу, чтобы она стояла на своем перед отцом.
Его глаза практически дергаются, когда он смотрит на старшую дочь.
«Они хотят моей смерти, Катерина. Это единственная резолюция, которую они примут».
"Нет. Я отказываюсь это принимать. Они не являются необоснованными. Должно быть что-то, что мы можем сделать. Мы поговорим с ними и придумаем что-нибудь, что положит конец всем этим смертям раз и навсегда».
Мой отец тяжело дышит, глядя на нее. Наконец он отводит взгляд.
— Что ты собираешься делать, Катерина? — спрашивает он, стиснув челюсти.
