Я приподнимаюсь и тащу свою майку вверх по ее телу, стягивая ее через голову, оставляя между нами только чистую правду. Кожа к коже.
Я целую ее подбородок, наслаждаясь тем, как перехватывает ее дыхание.
— …от короля, которому я служил, пришла дева, чьей красоте сразу отдалось все мое мятежное сердце, — говорю я, декламируя стих и делая его своим, — у чьего подножия я склонился без борьбы, в самом пылком, в самом презренном поклонении любви…
Ее тяжелый глоток прокатывается по моему запястью.
— Что это значит?
Я провожу губами по ее челюсти, провожу тыльной стороной пальцев по пульсирующей точке на шее и шепчу ей на ухо:
— Быть так близко и в то же время так далеко от объекта своей привязанности так долго — этого достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину. — Я поднимаю голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Это значит, ангел, что я люблю тебя с горячей преданностью, всей своей чертовой душой. Я буду поклоняться тебе, сделаю для тебя все, что угодно, стоит тебе только попросить.
Я захватываю ее рот в жестоком поцелуе, глотая ее задыхающиеся стоны и поглощая остатки ее похоти. Я покачиваю бедрами, пропуская ствол члена между ее влажных губ, убеждаясь, что она готова принять меня — ведь я не сдерживаюсь.
Оторвавшись от нее на секунду, я спрашиваю:
— Ты когда-нибудь заставляла себя кончить? — В ответ на ее нерешительное выражение лица я добавляю — Если ты скажешь, что тебя трогал какой-то парень… мне придется убить…
— Никого не было, — быстро говорит она, хотя это мало помогает сдержать нарастающую во мне тревогу. — Я кончала. Раньше. — Она прикусывает уголок губы, такой чертовски очаровательный, что мне самому хочется его прикусить. — В постели, ночью. Когда думала о тебе.
Проклятье. Мысль о том, что она лежит в постели всего в нескольких дверях от меня и трогает себя… Я заставлю ее кончить так сильно, что она увидит звезды.
Я займусь с ней любовью, отдам ей часть себя, которую никогда никому не отдавал.
А потом я грязно трахну ее.
— Хорошая девочка, — говорю я, а затем снова захватываю ее сладкий рот, пробуя ее на вкус, наслаждаясь ощущением ее бедер, прижатых к моим бедрам, мягкой отдачей ее плоти, сросшейся с моими твердыми мышцами.
Я вхожу в нее глубоко, стальное кольцо ищет набухшую, нуждающуюся плоть внутри ее тугого лона и вызывает сексуальный стон из ее рта. Я качаюсь внутри и снаружи, снова и снова ударяя по этой точке, мой таз обеспечивает ее клитору желанное трение, когда я чувствую, как ее внутренние стенки обнимают мой член.
— Вот так, детка, — шепчу я ей в губы, — кончай для меня хорошо и долго. — Затем я целую ее горло, когда она выгибает спину, обнажая шею, чтобы я мог втянуть ее соленую кожу между зубами. Я провожу большим пальцем по ее идеальному соску, пощипывая бутончик, затем прижимаюсь к ее шее и сосу, наслаждаясь тем, как она дрожит в моих руках, как напрягается ее тело, как сокращаются ее мышцы.
Ее дыхание прерывается, и я глубоко и сильно проникаю внутрь, доводя ее до предела. Она так крепко сжимает мой член, что я почти теряю контроль. Я вцепился в одеяло и вжался в нее, издавая рык, пока она двигала бедрами, ее тугая киска доила мой член своим оргазмом.
— О боже… Ник… трахни меня…
Господи. Мое имя, произнесенное между ее отчаянными хныканьями, — это все, что нужно. Я чувствую, как она разрывается, как пульсируют ее стенки вокруг меня, и мой член становится каменно-твердым, когда я ускоряю свои толчки, шлепая бедрами о ее бедра, и освобождаюсь внутри нее.
Я запускаю пальцы в ее волосы и выгибаю ее под себя, прежде чем впиться зубами в мягкую плоть ее плеча, дико извиваясь, чтобы выжать последние капли экстаза, пока мой член пульсирует в приятных волнах.
Накрыв ее грудью, я тяжело дышу ей в шею, смакуя пульсацию ее киски.
Переведя дыхание, я приподнимаюсь и встречаюсь с ней взглядом. Я вижу румянец на ее щеках, подчеркивающий ее веснушки, мерцание в ее глазах. Все ее части, которым я поклонялся издалека.
— Ты чертовски красива, — говорю я, опускаясь губами к ее груди, где нежно целую ее шрам. — Я думал, что все кончено, когда впервые взглянул в твои глаза. Ничто не может погубить меня больше, чем быть внутри тебя, Ангиолетта.
Она обхватывает меня за шею и прижимает мой рот к своему.
— То же самое, — шепчет она, нежно целуя меня.
Я уже снова становлюсь твердым внутри нее.
— А теперь наклони свою прекрасную попку, чтобы я мог взять ее и подарить тебе твою маленькую смерть.
Ее глаза светятся озорством, но она не боится. Хотя, возможно, ей следовало бы испугаться. Монстр внутри меня — жадный ублюдок, и я слишком долго его сдерживал. Ее тело уже насытилось и готово, и сейчас я заставлю ее кричать, пока она не кончит так сильно, что пожалеет, что не рассказала мне ту историю в винном погребе.
— Ты сделаешь мне больно? — спрашивает она, но за ее раскрытым взглядом не прячется страх.
— Ты мне доверяешь, — отвечаю я, подразумевая вопрос, но я надеюсь, что мне никогда больше не придется его задавать.
Она кивает.
— Доверяю. Всегда.
Глава 17
МОЕ ГОРЕ, ОТ КОТОРОГО Я НЕ СМОГЛА ПРОСНУТЬСЯ
Брианна
Дикий блеск в глазах Ника должен меня пугать. И он пугает, но не так, как я боялась его сегодня.
Зарезать человека, которого любишь, потому что думаешь, что он тебя убьет, — это, признаю, очень возбуждающая прелюдия. Однако наш мир просто другой. Мы не созданы из тех же волокон, что и остальные; наша тьма окрашивает наши души в самые глубокие оттенки, где жажда уничтожить то, что мы любим, горит с неистовой страстью, пока мы не будем вынуждены потреблять, чтобы насытить свое желание.
Иначе оно нас уничтожит.
Вот почему, когда Ник проводит рукой по моей спине и захватывает в горсть мои волосы, я уже мокрая и жаждущая его, отчаянно желающая, чтобы он присвоил себе каждый дюйм моего тела.
Он прикасается своим телом к моей спине, и я ощущаю, как его твердый член прижимается к моей попке. Он шепчет мне на ухо, в его гортанном тоне смешались похоть и жестокость.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, ангел. Скажи это. — Я киваю, сопротивляясь его крепкой хватке.
— Да. Ты любишь меня.
— Хорошая девочка, — говорит он, поглаживая другой рукой мою попку.
— Помни об этом. Потому что я буду трахать тебя так, как не собирался.
Яростная дрожь пробегает по моей коже, и я закрываю глаза, чувствуя, как его пальцы прощупывают мою киску. Он просовывает палец между моими мокрыми складками, собирает там соки — сочетание моего возбуждения и его спермы — и размазывает их по другой сжатой дырочке, которая, как я боюсь, слишком мала, чтобы принять его.
Затем его бедра прижимаются к моим, и он упирается головкой члена с пирсингом в мою киску, давая мне лишь секунду, чтобы вдохнуть полной грудью, прежде чем погрузиться внутрь.
Я выдыхаю стон, когда он полностью заполняет меня, погружаясь до самого основания. Мои внутренние стенки набухли, и он медленно, размеренными толчками вводит и выводит член, смачивая его, пока он проводит подушечкой большого пальца по моей попке.
— О, Боже… — Я опираюсь на руки, дрожа от манящего ощущения, что он работает с этой эрогенной зоной так, как я никогда не думала, что может быть так хорошо.
Я чувствую, как его сдержанность ослабевает. Его член толкается сильнее, хватка в моих волосах крепнет, и когда он рывком поднимает меня в вертикальное положение, моя спина ударяется о твердую стену его груди.
— Оттолкнись, — приказывает он, стиснув зубы при каждом слове.
Я так и делаю, позволяя ему отстраниться от меня, прежде чем он проводит рукой по моему телу.
— Не задерживай дыхание, — говорит он. — Я хочу услышать каждый крик.
Это последнее предупреждение Ника перед тем, как он подносит головку своего члена к тугой дырочке, а затем надавливает на мой таз, направляя меня на член.
