— А это что-то совершенно новое, — пробормотал Громов. — Почему? Куда же он волшебным образом денется?
Я сглотнула, стараясь не трусить, не отводить взгляд:
— Спишется, Громов. Мы разведёмся, и твой долг аннулируется.
Глава 55
— Не понял…
Громов смотрел на меня со смесью недоверия и откровенного недоумения, будто я заявила, что меня похищали инопланетяне.
— Тут ничего сложного нет. Всё просто. Мы с тобой разводимся, и твой долг будет списан. Ничего не придётся платить. И с восстановлением завода после аварии можно никуда не спешить.
— Ого, какие заманчивые перспективы, — Громов рассматривал меня так, словно видел впервые. — А откуда вся эта великолепная схема нарисовалась?
Я подавила в себе желание в который раз прочистить горло.
— Мне поступило такое предложение.
Брови Громова взлетели вверх. Он даже головой мотнул, видимо, отказываясь с ходу верить в подобное развитие событий:
— Предложение. Ну, гадать-то не приходится, от кого, верно?
Я бросила на него короткий взгляд и снова опустила его на свои сцепленные на коленях пальцы:
— От держателя долга. От кого же ещё…
Громов подобрался и буквально навис надо мной, а мне просто некуда было от него уклониться — в поясницу упирался высокий подлокотник дивана.
— Так… то есть Плотников предложил тебе избавить меня от долга?
— Угу, — кивнула я, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. — П-предложил.
— Этот великодушный человек простит мне долг, если ты со мной разведёшься, — уточнил Громов обманчиво спокойным тоном. — Поправь, если я что-то понял не так.
— Всё так, — шепнула я. — Мы начнём бракоразводный процесс, и он спишет тебе этот долг.
Мой пока ещё муж взирал на меня так, будто до конца не верил, что я говорю совершенно серьёзно.
В конце концов он тихонько хмыкнул и покачал головой.
— Митина, ты меня поражаешь… Во-первых, нужно быть исключительно наивной, чтобы верить ему на слово. Во-вторых, да твою-то мать, как до такого предложения вообще докатилось?!
Его вспышка гнева мгновенно выдернула меня из ступора, в котором я пребывала с тех пор, как покинула владения Плотникова.
— Это… это совершенно не важно, понятно? Это неважно. Важно, что это же совпадает с нашими изначальными планами, разве нет? — зачастила я, надеясь убедить Громова взглянуть на ситуацию с точки зрения выгоды.
Разве не этим мы всё то время и руководствовались? Обоюдная выгода — единственное, что вообще нас вместе держало. Так к чему теперь-то разборки устраивать? Именно сейчас, когда решать всё нужно оперативно.
— Ты надеешься, что я соглашусь принять все условия, даже не разобравшись в переговорах, которые велись за моей спиной?
— Да не велось за твоей спиной никаких переговоров! — вспыхнула я. — Это была одна-единственная встреча!
— И состоялась она, я так понимаю, сегодня, — прищурился Громов.
Смысла врать и выкручиваться я не видела.
— Да, Плотников…
— …как-то разнюхал, что у меня неприятности, — взгляд Громова зажёгся опасным огнём.
Я невольно поёжилась и замолчала, понятия не имея, чего ждать дальше от этого непредсказуемого человека. В гневе Громов был страшен, потому что неуправляем. Под горячую руку ему лучше не попадаться, но и отступать я сейчас права попросту не имела.
Мы должны разрешить эту дикую ситуацию и разрешить её в свою пользу, что бы этот манипулятор Плотников ни задумал.
— Слушай, ты должен кое-что мне пообещать, — я не была уверена, что он сдержит своё обещание, но попытаться всё-таки стоило. — Только тогда я смогу рассказать тебе ещё кое-что…
Громов медленно выпустил воздух через ноздри, явно уговаривая себя не горячиться.
— Так это ещё не все новости… Ладно. Хорошо. Я весь внимание.
— Нет, пообещай, — пискнула я, из-за нервозности грозясь сплести свои пальцы в морской узел.
— Обещаю, — прорычал он. — Обещаю. Довольна?
Ну что ж, придётся довольствоваться хотя бы этим.
И я постаралась кратко пересказать наш с Плотниковым разговор, не особо напирая на его дальнейшие планы в виде трёх свиданий. Если уж начистоту, об этом я вообще решила не упоминать. Какая Громову разница, чем я буду занята, когда мы разведёмся?
Впрочем, и рассказанного хватило за глаза. Громов стремительно поднялся с дивана, похлопал себя по карманам джинсов, видимо, проверяя, на месте ли телефон.
— Громов, послушай…
Он взглянул на меня, и остаток фразы застрял у меня в горле.
— Нет, это ты послушай, — он вытащил телефон из кармана, взглянул на часы, а потом вновь обратил всё внимание на меня. — Я не просил тебя идти ни на какие сделки. Не просил и никогда не попрошу. Решила, что справишься в одиночку? Что будешь решать судьбу моего долга лично? У меня для тебя печальные новости, Митина. Я тебя в свои спасительницы не нанимал, а инициатива, сама знаешь, наказуема.
— То есть я теперь ещё и виновата? — опешила я. — Да не собиралась я себе лавры спасительницы присваивать! Но что если я действительно могу всё исправить?
— Ни черты ты не сможешь, — проскрежетал Громов. — А твоя вера в слово Плотникова — просто отдельный, недосягаемый уровень идиотизма!
— Да ты же ничего не понимаешь! — воскликнула я, опасно приблизившись к порыву объяснить, на что я обмениваю его долг.
— Я понимаю достаточно. И даже слышать не хочу, чего он просит за своё великодушие, — от ярости, звучавшей в голосе мужа, у меня мурашки по спине побежали. — Но с выполнением его просьбы тебе, Митина, придётся повременить.
Кипя от гнева, он развернулся и пошагал к выходу из гостиной:
— Стой, Громов! Ты куда?
Но на ответ я надеялась зря.
Глава 56
Давненько в этом кабинете не проводились такие серьёзные беседы. Отец предпочитал все важные деловые переговоры проводить в здании фирмы. Ярослав до недавнего времени следовал его заветам, но сегодня… сегодня он ощущал настойчивую потребность избавиться даже от шанса на то, что их могли подслушать.
Яр собирался решиться на самый что ни на есть настоящий «прыжок веры». И либо сорвёт в этом деле куш, либо мощно за свою инициативу поплатится.
— А вы полумерами не балуетесь, — утопавший в кресле Лисицын изучал своего собеседника, а Яр испытывал стойкое дежавю. Совсем недавно они вот так же с ним говорили, но обстоятельства были иными, и он понятия не имел, чего ждать от разговора с этим таинственным человеком.
Сейчас он собирался заручиться его помощью — ни больше, ни меньше.
— Не время и не место, — честно признался Яр. — Плюс обстоятельства, мягко скажем, нетривиальные.
— Разговор, полагаю, будет под стать.
— В точку, — Яр мысленно извинился перед женой, сознавая, что сделать это вслух, вероятно, и не решился бы. — У меня к вам потенциально выгодное предложение.
— Любопытно.
— Я на это надеялся.
— И в чём же оно заключается?
— В равноценном обмене.
— Звучит крайне заманчиво.
— Я поделюсь с вами кое-какой исключительно ценной информацией, а вы в обмен на это поможете мне.
Тонкие губы Алексея Вячеславовича подёрнулись намёком на улыбку:
— Предполагаю, поведаете мне кое-что любопытное о своём скоропалительном браке?..
Он верно поставил. Он мог собою гордиться. В Лисицыне и его способностях он не ошибся.
Сохраняя невозмутимое выражение лица, Ярослав кивнул. Хотя не стал бы врать самому себе, что на пару мгновений задержал-таки дыхание в ожидании ответа.
И снова Лисицын его порадовал. Он кивнул и безо всякой хитринки заметил:
— Вы меня не разочаровали, Ярослав Дмитриевич. Пусть поначалу я и сомневался в вашей порядочности. С удовольствием вас выслушаю и, чтобы вы мне ни сообщили, обещаю помочь всем, что в моих силах.
И Яр не стал ничего утаивать. Внутреннее чутьё подавало ясный сигнал — Лисицын заслуживает доверия. И даже более того, он крайне полезен и эффективен именно в роли союзника. А помощь ему сейчас ой как нужна — оперативная помощь от человека, которого не придётся долго и нудно вводить в курс дела.
