дрожи, то сейчас я понимала — при такой правде любовников у Маши было на три вагона. И вряд ли Тигр ходил и убивал каждого.
— Я сочувствую.
Потому что правда.
— Сочувствуешь?
Он поворачивается.
— Лучше порадуйся. Я, например, ликовал, когда обнаружил, что мой друг имеет её раком в соседнем от моего кабинете. В день, когда собирался делать Маше предложение.
Пока я пытаюсь представить всю сцену и чувства Тигра, он с громким стуком ставит бокал на подоконник.
— Это ужасно, — шепчу, не глядя на него.
Просто боюсь, что в моём взгляде слишком много жалости. И куда она меня заведёт — непонятно.
— Да как сказать.
Тигр вдруг подходит вплотную. Не касается, но смотрит так, что я задыхаюсь от переполняющих эмоций. Они слишком разные и слишком сильные, чтобы можно было остаться равнодушной.
— Вот ты, красивая, трахнулась бы за пиццу?
— Что? Нет! Конечно, нет, — вскидываю взгляд.
И встречаюсь со злым весельем в его глазах.
Никакой горечи или страданий. которые я себе навыдумывала. Похоже, эту историю он рассказывает исключительно для меня. Но зачем?
— Я тебе верю. Ты настоящая.
Он поднимает руку, тыльной стороной ладони нежно проводит по моей щеке.
Зажмуриваюсь.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — шепчу.
И замираю, когда чувствую его дыхание на своих губах. Обжигающее, с горьким ароматом алкоголя.
— Я бы тоже хотел это знать, — отвечает он тоже шёпотом. — А, заодно, на какой хрен потащил тебя в больницу. А потом потащился к тебе. И привёз тебя сюда, а теперь дохну от одной мысли, что Лерка может тебе навредить.
Широкая ладонь зарывается мне в волосы, заставляет поднять голову. А я зажмуриваюсь ещё сильнее. Как в детстве, когда если ты не видишь страха, то его нет.
— И зачем я это тебе рассказываю? — И вдруг продолжает рыком: — Отвечай!
— Н-не знаю!
Я едва не плачу от эмоциональных качелей, на которых раз за разом катаюсь благодаря ему. и открываю глаза только когда слышу смешок.
— Наверное, потому что твоё место в моей постели, — откровенно издевается Тигр.
А я шумно дышу и прикладываю руку к сердцу, когда он меня отпускает. После такого мне нужна опора, хоть какая-нибудь. Поэтому я приваливаюсь спиной к стене.
— И если тебе интересно, Вовку я не убивал. — Тигр останавливается в дверях. — Пришлось бы перестрелять полгорода тех, с кем Маша трахалась. И на его похоронах меня даже не ночевало.
— Но откуда тогда…
— А ты подумай, красивая. Ты же ещё и умная. Дам подсказку, у Остовина особо трепетные отношения с женщинами. А некоторые из них умеют очень красиво плакать.
— Но он сказал, что ты сам рассказывал, — теряюсь я.
Но Тигр бросает на меня последний взгляд и без дальнейших объяснений выходит из спальни.
Что было дальше в моей памяти откладывается смутно.
Тигр не заставил меня остаться у него. Он просто ушёл. Его не оказалось в доме, хотя я проверила даже то помещение, куда беркутовцы привезли Пашку.
Пусто.
Почему?
Увы, мотивы Тигра понимает только Тигр. Поэтому я подождала ещё пару часов, бесцельно побродила по заднему двору, заварила чай в заварнике, который нашла на кухне.
А потом взяла паспорт и ушла в одних джинсах и футболке.
Это было сложно. Это было больно.
Я дико хотела остаться.
Рука дрогнула, когда закрывала за собой дверь.
Но, прикрыв глаза, я честно призналась себе, что у нас нет будущего. Такого как я хочу точно нет.
Тигр поиграется и бросит, а я не уверена, что после этого смогу собрать себя из разбитых осколков.
И дело не в Маше, страшных историях и сплетнях.
Во мне. И в том, что Тигр уже забрался мне в сердце и отвоевал там огромный кусок. Не спрашивая, без объявления войны. И мне предстояло с этим как-то справляться.
И начать стоило максимально далеко от него.
В последний раз оглянувшись, я под прикрытием ночи подошла к машине, в которой приехали беркутовцы. Сейчас Лев сидел в ней один.
Он ничего не спросил, я не стала ничего рассказывать. Мы просто выехали из посёлка, а потом я потеряла направление.
Куда он меня вёз? Да хоть в Тайгу, лишь бы так не болело сердце.
Один раз Лев остановился на заправке, принёс мне острый хот-дог с длинной тонкой сосиской. А спустя час мы въехали в соседнюю с нашей область.
— У тебя есть деньги?
— Да.
Собственно, на этом и закончился наш разговор.
Мне было жаль Остовина, но, одновременно, я понимала, что мы сделаем друг другу только хуже. Он этого не заслужил.
Поэтому, когда машина остановилась у обычной серой пятиэтажки, я спокойно вышла и забрала у Льва листок с написанным на нём адресом. Мне потребовались несколько мгновений, чтобы соотнести дом с тем, что было написано. А спустя минуту я, не оглядываясь, заходила в обшарпанный, но чистый подъезд.
Хозяйка квартиры оказалась приятной, бойкой пенсионеркой без возраста. Она показала мне приятную однушку, сказала, что за первый месяц оплачено, предупредила, чтобы без домашних животных и бойко скрылась вдали.
Это было утром.
Сейчас за окном сумерки, а я так и сижу на тёмном синем диване с ворсистой обивкой. Пальцы поглаживают ткань, то и дело натыкаются на прожжённый кем-то след.
А взгляд никак не оторвётся от воображаемой точки на противоположной стене.
Вот что я исполнила? Зачем?
Хотела избавиться от Тигра в своих мыслях? Так чем дальше я уезжала, тем больше о нём думала. Вот и последние несколько часов я жила в собственном подсознании вспоминая, раскладывая на мельчайшие детали эти два дня с ним вместе.
Подумать только, всего два дня!
Я не думала, что такое бывает. Никогда не мечтала, чтобы это произошло со мной. Но прошло достаточно времени, чтобы назвать вещи своими именами.
Я не просто влюбилась, я полюбила самого невозможного, самого неподходящего мужчину из всех.
Идеального хищника.
Опасного. Сильного.
И настолько чужого, что от одной мысли сердце заходится прединфарктным ритмом.
Выдохнув, откидываюсь на спинку дивана, откидываю голову. Пытаюсь расслабить затёкшие мышцы. Но боль от иголочек, пронзающих онемевшие руки и ноги, на удивление приводит в чувство.
Если я не могу выкинуть Тигра из головы, пусть будет. Я научусь с этим жить. Как-нибудь.
А пока надо как-то снять деньги со счёта. И сделать это так, чтобы Тигр не смог отследить.
Смешно, конечно.
Но я всё-таки попробую.
И для начала пишу доверенность на своё имя от Пашки, благо помню данные его паспорта чуть ли
