не наизусть. Так же, как и пароли от почты и банкинга, всё равно у него никогда не было на них денег.
Сначала хочу перевести часть денег на его счёт и снять оттуда, но большого смысла в этом нет. Поэтому деньги я всё-так перевожу, а потом нахожу по карте ближайшую контору, которая выдаёт быстрые кредиты и спустя пару часов на Пашке висит долг в пятьдесят тысяч рублей.
И та же сумма лежит на его счету, чтобы всё по-честному.
После выдачи денег я выхожу на улицу и вдыхаю прохладу летнего вечера. Кажется, что даже длинная игла в сердце совсем немного, но отпускает.
На волне хорошего настроения подумываю, не попробовать ли устроиться на работу. Да хотя бы консультантом или продавцом в ближайших магазинчиках. Если найти достаточно мелкий, а в идеале тот, что работает по серой схеме, не придётся даже светить паспортом.
Но нет. Лучше завтра, на свежую голову.
А пока я возвращаюсь в свою тихую квартирку, не разбирая дивана ложусь и засыпаю, едва голова касается подлокотника.
— Добрый день! Чтобы вы хотели? Помочь с выбором?
Уже неделю я работаю в симпатичном цветочном киоске недалеко от съёмной квартиры. Хозяйка, экзотичного вида женщина без возраста, долго рассматривала моё лицо перед тем как кивнуть с достоинством королевы.
Я так и не поняла, сколько ей лет. С одинаковым успехом ей можно было дать и тридцать пять, и шестьдесят. Собранные в аккуратный пучок чёрные волосы, красивые раскосые глаза, которые она подводила тёмным карандашом, и длиннющие ресницы.
Я даже немного завидовала тому, с каким достоинством она держалась.
— Мужчины — мгновение в жизни женщины, — после долгой паузы ответила она мне.
Как раз перед этим я рассказала ей слезливую историю о парне из органов, от которого я сбежала. И что он найдёт меня как только мой паспорт мелькнёт хоть где-то.
— Заступаешь с завтрашнего дня, испытательный срок три месяца.
Так я и начала работать в салоне “Виолетт”. Сначала боялась до ужаса, ведь к цветочным букетам я не имела никакого отношения. Но потом оказалось, что большинство клиентов не особо требовательны, а Вика, вторая девочка-продавец, пока я работала на кассе, успевала наделать композиций в красивых коробках на самый разный кошелёк.
— Бродяжки, — вздыхала Ани Багратовна, глядя на нас с Викой.
За эту неделю она побывала у нас дважды и чувствовалось, что приезжала чисто для галочки и успокоения собственной совести. В тот же день оказалось, что у Вики своя неудачная история любви, которую она скупо рассказала мне, пока не было клиентов.
Вот только в отличие от моей, её история была настоящей. И изменник-муж, который жаждал её вернуть, тоже.
Но и на этом почве мы не сдружились. Вика в принципе оказалась мало разговорчивой, а мне просто хотелось забыться. Хотя бы на двенадцать часов рабочего времени. Не думать, не вспоминать.
Смешно.
Работали мы два через два, так что в день смены я ещё могла надеяться на успех этого плана. Потому что просыпалась, шла в салон, работала, а потом приходила домой и отрубалась до утра.
Хуже становилось, когда кто-то из покупателей просил добавить в букет еловых веток или хамелациум. Несмотря на то, что они предназначались для зимних букетов, находились оригиналы.
И тогда я подолгу стояла над шуршащей упаковкой и сквозь улыбку глотала слёзы. Называла себя дурой, но не могла по-другому.
Слишком яркими оставались воспоминания и сильных руках, вечной усмешке и наглости одного хищника.
В такие минуты я искренне жалела, что Лев Остовин появился на пороге дома Тигра. И что он оказался настолько правильным, без лишних уговоров увёз меня сюда и наверняка до сих пор об этом молчал.
А как хотелось при очередном дзынь от двери поднять глаза и увидеть Тигра.
Он бы сказал:
— Привет, красивая. Я всё понял. Без тебя проще сдохнуть. Поехали домой.
Но проходили дни, и я убеждалась — если бы хотел, Тигр давно меня нашёл. Но он не нашёл, а, значит, не хотел.
Из этого следует, что мой дурацкий поступок неожиданно оказался правильным. А то, что внутри выжженная пустыня и никаких желаний, кроме лежать на диване и смотреть в потолок, так это пройдёт. По крайней мере я очень на это надеялась.
— Олесь, я обедать.
Кивнув Вике, я вспоминаю, что в ящике с лентами бардак и решаю заняться им, пока никого нет. Мелодичный перезвон оповещает, что Вика ушла, и я ныряю в перепутанные катушки с лентами всех форм и размеров.
Проходит часа полтора, когда я осознаю, что Вики слишком долго нет. Сдуваю с лица выбившийся из хвоста волос, тыльной стороной ладони вытираю лоб.
Куда она делась?
Нет, я справлюсь. Обычно с обеда и до самого вечера у нас перерыв в клиентах. Аврал начинается вечером, когда люди идут с работы и вспоминают, что забыли букет для мамы, дочери, сестры или жены и в панике бегут в ближайший цветочный. А наш расположен на пересечении основных улиц города, так что почти всегда ближайший.
Вспомнив как Вика говорила, что у её бывшего “очень длинные руки”, хмурюсь. Даже если так он же не мог её… ну не знаю, похитить там или держать в заложниках.
Из меня сам собой вырывается нервный смешок. Пашка тоже думал, что бессмертный, пока не узнал кто такие беркутовцы.
Интересно, выплатил он долг Тигру? И на кой всё-таки чёрт притаскивался ко мне с обручальным кольцом подмышкой.
На его месте я бы вывернулась наизнанку, но заплатила. Хотя я и с банками выворачивалась, потому что считала, что нет ничего позорнее, чем стать должницей.
А сейчас моя прежняя жизнь вызывала только грустную усмешку. Тигр показал как бывает по-другому. Только не предупредил, что впрыснется в кровь как грипп, от которого я буду болеть очень долго.
И всё-таки куда запропастилась Вика? Может, что-то случилось?
Оглянувшись в поисках телефона, нахожу его около кассы. Тянусь, подхватываю одной рукой и едва не роняю на плиточный пол. В последний момент подхватываю и с облегчением выдыхаю.
Пусть от Пашкиных кредитных денег осталось ещё прилично, а я устроена на работу, но новый телефон всё равно не вписывался в мои траты.
Звоню напарнице, но Вика вне зоны действия сети.
И вроде ничего страшного не случилось, но меня почему-то накрывает панической дрожью. Сразу вспоминается и пустой Викин взгляд, и постоянные оглядывания. И то, как она сначала подолгу смотрит на входящий звонок и только потом с
