и наконец, мы оказывается в хранилище.
Матерь божья!!!
Я бы упала, наверное, если бы Хоттабыч меня не поддержал…
То, что я увидела, действительно напоминало сказку.
В Белоречевке находится богатое месторождение алмазов. Жители решили не сообщать об этом властям и начали добывать драгоценные камни самостоятельно.
Отец наладил поставку, и деревня "зажила". Но приходилось скрывать богатство, чтобы чужаки ничего не заподозрили. Поэтому внешне дома выглядят как развалюхи, а внутри усовершенствованы и обставлены по последнему слову моды.
Хранилище, куда привел меня отец, просто кишит алмазами. И обработанные, и без обработки они лежат под стеклом. Сверкают, манят и обещают безбедную жизнь нам и нашим внукам.
В тот же вечер я сообщила Хоттабычу, что остаюсь, но не из-за алмазов, конечно. Я не умею с ними обращаться. А потому что человеку нужен человек. А мой отец – очень добрый мужчина. И мне нравится с ним общаться.
Смешно, но заниматься танцами меня больше не тянет.
Повзрослела? Может быть.
Всё-таки Москва преподала мне хороший урок. Уехала одна Забава, а вернулась совершенно другая. И эта новая девушка нравится мне больше, чем "старая".
Прошло две недели с того дня, как мы с Молчановым расстались. Я не переболела, мне по-прежнему фигово и по утрам не хочется вставать с постели.
Однако сегодня, я чувствую, что-то будет. Даже Ведана с утра наведывалась к нам и многозначительно на меня смотрела.
Или придумываю?
За мной послали Никиту. Я сидела в комнате и перебирала старые книги отца, ища, что почитать у камина вечером, когда слуга постучал в мою дверь:
– Иди, там твой приехал.
– Кто – мой? – сердечко мгновенно срывается в галоп.
– Москаль.
Молчанов здесь?
Боже мой, как я выгляжу? Бросаюсь к зеркалу и внезапно осознаю, что сегодня я чудо как хороша. И глаза озорно поблескивают. Может, я глупая, что верю в россказни странной бабки, но…
Вылетаю из комнаты и на негнущихся ногах несусь в гостиную.
Отец сверлит Демьяна подозрительным взглядом. Но теперь я знаю, чего он боится – что кто-то узнает тайну алмазов.
Услышав мои шаги, Молчанов вскидывает голову. На его лице медленно появляется обаятельная улыбка.
Конечно, он виноват! Очень виноват передо мной. Но раз уж он здесь, я дам ему шанс передо мной объясниться. Прекрасно знаю, что такое "путь из Москвы в Белоречевку". И раз он его проделал, значит, ему есть, что сказать.
Таращимся друг на друга как два идиота. Или два незнакомца, которые внезапно почувствовали непреодолимую тягу.
– Пойду, курей покормлю, – объявляет отец, вставая с кресла.
Естественно, никого ему кормить не надо. У него есть на это люди. Недолюбливает он майора, потому что боится, что он увезет меня отсюда.
Не уеду!
В Белоречевке моя душа отдыхает.
Пусть он уезжает сам, если что-то не нравится.
– Забавушка, – зовёт срывающимся голосом.
– Демьян, – отвечаю сипло.
– Можно тебя обнять?
– Попробуй, – звучит угрожающе.
– А сковородку не припасла в своих широченных штанах?
И я глупо улыбаюсь, вспомнив, как огрела его по голове при знакомстве.
Может, я ему это… мозги немножко повредила? Поэтому Любке удалось обвести его вокруг пальца. Хотя она и меня обманула. Ладно, стерву накажут. А нам нужно поговорить. Эмоции улеглись, голова холодная – самое время.
– Не припасла, – отвечаю.
Молчанов робко обнимает меня. Я холодна, как осенний вечер, но его это не смущает. Нюхает меня, жадно вдыхает, шевелит ноздрями…
Смущаюсь…
Я словно пироженка для него, которую он хочет съесть.
– Забавушка, я привез копии из дела Любы,
– Не надо, Молчанов, – останавливаю его. – Не упоминай ее имени.
– Я хочу, чтобы ты поверила, что у меня с этой женщиной никогда ничего не было!
– Я верю, – пожимаю плечами.
– Веришь? – его брови ползут вверх, а я жадно рассматриваю его лицо.
Морщины новые появились, или это старые? Да, похоже, что он очень переживал из-за нашего разрыва. И седые волосы, о боже! У него их точно не было.
– Молчанов, тебе срочно надо покраситься!
– Что-о?!
– Страдал? – спрашиваю строго.
– Ещё как страдал: не ел, не пил. Хочешь, на весы встану? Исхудал за две недели.
– Я не знаю твоего первоначального веса, – скрываю улыбку за серьезным выражением лица. – Но брюки на тебе точно висят. Только в ширинке как-то натянулись и странно топорщатся.
– Он просто рад встрече, – говорит извиняющимся тоном и поправляет брюки в паху.
Ох, ах, ух…
Я уже и забыла, что такое: секс.
Секс с Молчановым у нас всегда феерический!
Никогда не ставила на первое место интимную близость, но оказывается, мы подходим друг другу в постели на все сто.
– И всё-таки посмотри документы, я настаиваю.
Демьян усаживает меня на диван, приобнимает и рассказывает о проделках стервы всё: подсыпала наркоту, белок куриный в резинке, хотела от меня избавиться, а его в любовники заполучить, чтобы консультировал и прикрывал ее роскошную задницу от проблем с законом. Обманом оформила одну из аптек мужа на себя и заказала убийство… И это лишь малая часть злодеяний Барашкиной.
Молчанов мне даже аудиозапись допроса Любы дал послушать, самые интересные моменты, где она признается и сожалеет о содеянном.
– В общем, кранты ей, – резюмирует Демьян. – Пойдет по этапу, как миленькая.
– Демьян, ты видел Святослава?
Я решила отпустить брата и больше не интересоваться его жизнью.
На днях я случайно узнала от Ильи Хоттабыча, что Свят – мамин пасынок. И неделю назад сводный брат звонил мне, и мы поссорились вдрызг.
Он был пьян и признался в том, что фактически продал меня Давиду за укрывательство его бывшей.
И, конечно, он знал, что мы друг другу никто! Он старше, и прекрасно помнит, как его отец привел в дом женщину, которая не являлась его матерью. А потом родилась я…
Его отец умер от цирроза печени, моя мама от несчастного случая на кухне.
И теперь нас больше ничего не связывает!
– Твой брат, – говорит Молчанов, – пошел вразнос вместе с Давой. Если так дальше продолжится, то он скоро будет спать в коробке на вокзале.
– Сводный брат, – поправляю, – поэтому меня больше не колышет его личная жизнь.
– Я все знаю, и нет ему прощения, – трогательно сжимает мою руку.
– А тебе есть прощение? – смотрю на него строго.
– Это решать тебе. Конечно, я понимаю, что нафиг тебе сдался такой старпер, как я, но… Если любишь – то прости, – майор заканчивает мысль и прикасается губами к моему запястью.
– А я к тебе не с пустыми руками
