– Стас, постарайся сделать так, чтобы Юлю сильно не беспокоили, хорошо?
– Обижаешь. Позвоню кое-кому, вопросов не будет. Но вот экспертов придется потерпеть. Ничего?
– Ты как, выдержишь? – с тревогой взглянув на почти успокоившуюся Юлю, спросил Егор.
– Да.
– Хорошо, пусть заходят, – подхватив на руки замерзшую девушку, Беркутов помчался наверх…
– Егор, я хочу в душ, – с тоской глядя в сторону ванны, прошептала Юля.
– Нельзя, малыш, потерпи. На тебе столько улик, что хватит засадить этого ублюдка надолго.
– Я правда его не убила?
– Правда.
– Хорошо, – облегчение, проскользнувшее в голосе измученной девушки, заставило Егора поморщиться.
– А мне жаль, что он выжил. Тебе все равно ничего не грозит, чистая самооборона.
– Дело не в этом… Я бы не смогла жить, зная, что убила человека.
– Мразь и подонка, едва не убившего тебя! Не вздумай его жалеть!
– Я не жалею, просто… – по щекам Юльки вновь побежали горючие слезы.
– Юль, прости меня… Я дурак! Надо было отказаться от этой поездки, остаться с тобой.
– Ты же не мог знать, – попыталась улыбнуться Юля, – он и напал-то именно тогда, когда ты уехал.
– Следил. А я его выследить не смог. Грош цена мне как сыщику, – опустившись на колени перед сидящей в кресле девушкой, Беркутов бережно поцеловал израненные ладони.
– Не глупи, – не сдержавшись, Юлька, зашипев от боли, опустила пальцы на коротко стриженую макушку, – я не ребенок, а ты не нянька… Ты же… не уйдешь? Сегодня…
– Не уйду, – поднявшись, Егор сел на подлокотник и прижал девушку к себе.
Через полчаса в приоткрытую дверь квартиры, не утруждая себя звонком, ввалились прибывшие на вызов полицейские. Щуплый эксперт, вошедший следом за операми, молча сфотографировал Юльку, нащелкав не меньше полусотни снимков, снял отпечатки пальцев, собрал всевозможные пробы и образцы, после чего, попросив отдать ему всю одежду, что была на девушке в момент нападения, забрал сверток и ушел.
– Юлия Дмитриевна, – с сочувствием глядя на девушку, кутающуюся в толстый махровый халат, окликнул один из оставшихся сотрудников, – вам нужно съездить в больницу, снять побои. Прямо сейчас. Вот направление на мед.освидетельствование, – он протянул ей быстро заполненный бланк.
– Это обязательно? – единственное, чего хотелось Юльке в эту минуту – это забраться в горячую-прегорячую ванну, смыть с саднящей кожи чужие прикосновения и, выпив пару бокалов вина, завалиться в постель.
– Увы, так положено.
– А он, правда, жив? – в припухших от слез глазах снова сверкнула прозрачная влага.
– Да что такому скоту сделается, – скривился полицейский.
– Егор, ты меня отвезешь? – неосознанно вцепившись в руку телохранителя, Юля с мольбой заглянула в хмурое лицо.
– Вас отвезем мы, но ваш друг может поехать с вами, – не дал ответить Беркутову все тот же сотрудник.
– Я поеду следом на своей машине.
– Вот это правильно, – одобрил следак, – будет, на чем вернуться из отделения.
На нижних этажах было неожиданно светло. Не то разбуженные шумом соседи вкрутили новые лампочки, не то сами сотрудники полиции (в чем Юля все-таки сомневалась), но теперь распахнутая дверь в недра подвала была ярко освещена.
Мельком взглянув в ее сторону, Юлька ускорила шаг, почти вырываясь из наполненного оперативниками подъезда в прохладу ночного Аларска…
В отделении скорой помощи, куда ее привезли, было пусто. Дежурный врач-эксперт быстро, но профессионально осмотрел пострадавшую, зафиксировав мельчайшие ссадины, порезы и уже проступавшие на коже синяки в своем заключении, после чего, сочувствующе цокая каждый раз, как Юлька морщилась, обработал раны и зашил несколько глубоких порезов на руках, вынув из одного крохотный осколок бутылочного стекла.
– Давайте-ка я, голубушка, сделаю вам укол от столбняка. Береженого бог бережет, а мы подсобим, – он быстро набрал в одноразовый шприц чуть желтоватую жидкость и, жестом попросив обнажить спину, ввел препарат под лопатку. – Теперь я спокоен. А порезы заживут, разве что слабенькие шрамы останутся, ну да это ничего, главное, жива. Ты подожди в коридоре, я заключение допишу и отдам.
Поблагодарив коллегу, Юлька потуже завязала пояс халата и вышла из кабинета, сразу же попав в объятия Беркутова.
– Ты как, держишься?
– Все в порядке, – уткнувшись лбом в каменно-твердую грудь, Юля тихонько вздохнула. Стоять было трудно. Болела каждая клеточка измученного тела, хотелось сползти на пол и, зарывшись в ладони, забыться хотя бы на несколько минут, но еще предстояло ехать в отделение, куда уже увезли пришедшего в себя маньяка, опознавать , писать заявление, давать показания… Хотя как опознавать, если все, что видела Юлька в кромешной тьме – это еле освещаемый светом уличных фонарей силуэт? И только запах… тяжелый, въедливый… все еще забивал чувствительное обоняние. Не заставят же они вновь его почувствовать?
Но все оказалось куда проще.
В отделении Юльку провели в КПЗ, подвели к массивной двери и, распахнув забранное решеткой окошечко, попросили взглянуть.
– Узнаете?
– Там темно было, я не знаю, – страх, что вот сейчас она не опознает, и его отпустят на свободу, сбил дыхание. Судорожно вздохнув, Юля с мольбой посмотрела на следователя, – вы же его не выпустите?
– Не выпустим, – успокоил ее следак, – но вы все же взгляните повнимательнее. Может, вы его уже видели. На улице, в магазине…
– Знаете… – закусив губу, девушка пристально всмотрелась в ничем не примечательное лицо спящего на нарах мужчины, – мне кажется, я его знаю. Но откуда? – пытаясь ухватить промелькнувшее воспоминание, Юля напряженно стиснула зубы. – Точно! – она круто развернулась к сопровождающему ее полицейскому. – Это мой бывший пациент. Года два назад он проходил лечение в нашем отделении… дайте вспомнить… не то сломанная нога со смещением, не то рука. Фамилию так сразу не вспомню, но это можно узнать в больнице.
– Отлично, это связывает его с вами. А позднее вы его не встречали?
– Может, и встречала, но внимания не обратила. Мне людей на работе хватает, на улицах я не сильно вглядываюсь в лица, – отчего-то чувствуя себя виноватой, Юля слегка покраснела.
– Что ж, идемте, напишите заявление, сниму с вас показания, и можете ехать домой, отдыхать.
Все формальности заняли примерно час, по истечении которого Юлька была готова растянуться тут же, в коридоре оперативного участка, но Егор, подхватив совершенно разбитую девушку на руки, отнес в стоящую у крыльца машину и, включив теплый обдув, повез домой…
Горячая ванна, набранная с помощью Беркутова, почти примирила Юлю с действительностью, а протянутый по выходу из нее бокал красного вина вызвал слабую улыбку – казалось, сыскарь просчитал недавние мечты подопечной с невероятной точностью.
