Ознакомительная версия.
– Перевес.
Через пять недель поедания низкокалорийных продуктов, запиваемых кефиром, и изматывающих гимнастических па Маруся отважилась проверить результат. Стрелка дрогнула на отметке 112. Если кого-нибудь подобное могло ужаснуть, то для Маруси это было не просто победой, а знаком свыше. Значит, можно! И жизнь не под откос, и все еще наладится.
Максимка сидел в кроватке и восторженно пускал слюни.
– Я тебе нравлюсь, пончик?
Сын улыбнулся, продемонстрировав четыре сахарных зубика.
– Твоя мама станет красавицей. Вот увидишь!
Теплый май осторожно шуршал свежей зеленью молодой листвы и ворошил в Марусиной голове всякие романтические мысли. Она просыпалась вместе с природой, отходя от зимней спячки.
Гордясь достигнутыми результатами, Маруся позвонила Ларисе.
– Ларисочка, ты не представляешь, как я похудела. Я снова стала похожа на человека!
Она хотела сказать это как бы между прочим, но не получилось. Новость выплеснулась из нее моментально, словно перекипевшее молоко.
– Ты всегда была целеустремленной и сильной девочкой, – удовлетворенно констатировала Лариса. – Я сейчас улетаю, но после возвращения мы с тобой обязательно встретимся. Мечтаю посмотреть на твои достижения. И знаешь, Маришка, я тобой тоже горжусь!
После праздника она поехала с мамой обновлять гардероб. Чернявый продавец, увидев покупательницу, обалдело закатил глаза, зацокал языком и, осыпая ее комплиментами, начал сбывать товар.
– Вай, какай женчина! Ай жаль, не мой! – охал он, оглаживая на Марусе тонкий длинный сарафан. – Вай, как тебе идет. Самый твой размер, бери, не ошибешься. – И мужик трясущимися руками поправил бантики на внушительном бюсте красавицы.
Неподдельное восхищение юркого мужичонки льстило и укрепляло уверенность Маруси в себе. Увидев свое отражение в узком зеркале примерочного закутка, она потрясенно охнула. Мужик не врал. Мама одобрительно кивнула. Снимать сарафан не хотелось, она так и двинулась дальше по торговому комплексу. Не надевать же, в самом-то деле, бесформенный балахон, в котором Маруся сюда приехала. Она плыла сквозь людскую толчею, ловя восторженные взгляды мужчин. Яркая сочная красота, упакованная в легкий, не по сезону, крепдешин, притягивала и завораживала. В серой толпе, целеустремленно шныряющей по рынку, Маруся чувствовала себя экзотическим цветком. Это был горячий душ после ледяного холода одиночества. От счастья хотелось плакать. Она почувствовала себя не просто человеком, а женщиной.
– Ма, – задумчиво протянула Маруся, когда они вышли на улицу, нагруженные пакетами. – А может, мне прическу сделать?
– С ума сошла? – Мама замахала объемистым мешком и отчаянно зашевелила бровями. – Да твоей косой гордиться надо, а ты – прическу! Ты, Мариша, настоящая русская красавица. Мы тебя вообще замуж за американского миллионера выдадим. У них сейчас русские в моде.
– В борделях особенно! – загасила дочь разгорающийся костер ее планов.
– Необязательно за американского. Можно и за нашего. Наш даже лучше. Язык учить не придется. – Мама размечталась, представив нового зятя, вылезающего из лаково блестящей иномарки.
– Вот-вот, у нас же только в языке проблема. А так-то очередь под окном с утра стоит! – Маруся перехватила поудобнее ручку пакета и решительно зашагала к метро. Надо торопиться. Максимка, оставленный на попечение дедушки, мог уже вспомнить про маму и закатить истерику.
Забытая восторженность собой взбудоражила Марусю. Проверить свои чары она решила на Викторе. Так расписывают старый стержень на жеваном листке бумаги, но для первого раза сгодится и этот подопытный материал.
Увидев жену, которую он уже давно воспринимал как серое размытое пятно, бывший муж слегка протрезвел. Похудевшая Маруся, доведя организм до предельно возможного веса в восемьдесят девять килограммов, несмотря на победу, продолжала ходить по дому в бесформенной хламиде, оставшейся со времен беременности. Поэтому постройневшая супруга, употребившая для эксперимента оставшиеся огрызки косметики и нарядившаяся в новый сарафан, осталась неузнанной. Зыркнув на вешалку и отметив там наличие темно-синего незнакомого плаща, Виктор приосанился, тряхнул сальной челкой и галантно поклонился. Щелкнуть каблуками по-гусарски он уже не смог, поскольку употребленные горячительные напитки, колыхнувшись при поклоне, нарушили хрупкую координацию незадачливого выпивохи, и он рухнул к Марусиным ногам, гулко стукнув лбом потертый линолеум.
– Ну и звук, – развеселилась Маруся. – Башка-то, похоже, совсем пустая.
Жалости к пострадавшему она не испытывала. Лишь легкую брезгливость и интерес к дальнейшему развитию событий.
– Я готов целовать песок, по которому ты ходи-и-ила, – фальшиво пропел гусар, подползая поближе к ее тапкам. – Разрешите представиться, Виктор! – Он икнул и продолжил: – А как ваше имя, прекрасная незнакомка? – Виктор попытался вывернуть шею и заглянуть незнакомке под юбку.
Она хмыкнула и ехидно сообщила:
– Меня Марина зовут!
– У такой потрясающей женщины просто не могло быть другого имени! Что-то в этом имени есть знакомое и пленительное. Неуловимое…
– Ну, еще бы, конечно, знакомое! – Маруся оттолкнула его руку, которой он пытался схватить ее за коленку.
– Я без дурных помыслов, о божественная! Дайте мне точку опоры, и я переверну землю. – Виктор исхитрился и сграбастал ее за лодыжку. – Мм, не кожа, а бархат.
«Откуда он этого понабрался? – молча изумлялась Маруся, соскребая с ноги цепкую конечность неожиданного поклонника. – Со мной он так никогда не говорил. Надо же, какие нежности!»
Ей стало обидно. Словно кто-то украл красивые слова, которые относились к ней. Виктор говорил их чужим женщинам, а теперь вот и ее очередь настала, только поздновато что-то… Это не была ревность. Просто на душе стало сразу пусто, а победа над пьяненьким супругом перестала радовать. Комплиментщик возился внизу, пытаясь вернуться в вертикальное положение. Непослушное тело вяло взмахивало руками и звонко шлепалось на пол. Утомленный борьбой с собственной координацией, Виктор устало запыхтел, уткнувшись носом в линолеум.
Утро не внесло корректив в развитие событий. Марусю интересовала чистая реакция супруга, не замутившего сознание очередной дозой алкоголя. Покормив Максима, она оделась во вчерашний сарафан, пожертвовав парой часов утреннего сна, и отправилась в кухню гладить белье. Проснувшийся через час Виктор долго мялся в дверях, вздыхал, пытаясь вспомнить вчерашний вечер и опознать тетку, пританцовывавшую с утюгом в руках. Голова болела, и мысли, вяло проползавшие в мозгу, имели ярко выраженный оттенок нереальности.
Ознакомительная версия.
