– Святая корова! – восклицала Мег. – Бьюсь об заклад, ему отказали первый раз в жизни.
– Так ему и надо. За то, что не замечал нас все это годы, – ответила Лорен.
– Правильно, – согласилась Мег, хотя если бы Сток Браунинг пригласил ее, она бы станцевала буги-вуги на Главной улице Босвелла и пустилась во все тяжкие.
– А что ты будешь делать, если он опять тебя пригласит? – спросила она с любопытством.
Лорен пожала плечами:
– Ну, тогда и решу, что делать, но, честное слово, я не думаю, что он опять пригласит.
– Пригласит, – заметила мудрая Мег.
– Тогда и подумаю.
Лорен решила, что они уже слишком долго разговаривают о Стоке Браунинге.
– Пойдем выпьем ячменного молочка.
В тот же вечер она рассказала родителям о встрече со Стоком Браунингом. Она была уверена, что они скажут: «Сток, конечно, богатый, но испорченный юноша, и, хотя, он сын самого влиятельного человека в городе, ты правильно сделала, что отвергла его предложение».
Джейн и Фил Робертс были женаты уже двадцать пять лет, но первые десять у них не было детей. И когда они совсем перестали надеяться, родилась Лорен. Они окружили ее любовью и вниманием, и трудно было найти более дружную, сплоченную семью.
Поэтому она была просто потрясена, поняв, что нет, родители с ней не согласны. Они считали, что Сток очень приятный юноша, что у него блестящее будущее и, разумеется, он достоин того, чтобы их единственная дочь с ним всюду бывала.
Лорен совершенно расстроилась, услышав, как они к этому относятся.
– Но я не собираюсь встречаться с ним, – сказала она упрямо и бросилась наверх, в свою комнату.
Через двадцать минут отец постучал в дверь ее спальни. Фил Роберте был привлекательного вида мужчина. Его светлые волосы были разделены пробором посередине. Он носил небольшие усы, и подбородок у него был нерешительный.
– Лорен, милая, – сказал он умиротворяюще, – ведь мы хотим для тебя самого лучшего, ты же знаешь?
«Лучшего? Ты хочешь сказать – самого богатого?»
– Да, папочка, знаю.
Фил шагал по комнате. Ему было как-то неловко, не по себе, но он сказал:
– Проведи с ним вечер, дай ему шанс.
«Дать шанс? Какой? Посягнуть на ее девственность?»
– Хорошо, папочка. Может быть, – промямлила Лорен, отметив про себя, что у отца сегодня усталый вид, и ей не захотелось его огорчать.
– Ну, вот, хорошая девочка, – сказал Фил с видимым облегчением.
А Мег оказалась права. Вскоре Сток опять предложил встретиться. Через несколько дней он пригласил ее на день рождения двоюродной сестры.
– Форма одежды парадная, – объявил он торжественно.
– А мне не в чем парадировать, – ответила она с каменным выражением лица.
– Заеду за тобой в шесть тридцать, – сказал он, похлопывая себя по низу живота, видно, у него была такая излюбленная привычка.
Родители выразили должное удовлетворение.
– Пойдем и купим тебе в «Браунингсе» новое платье, – сказала мать. Лорен кивнула в ответ. «Интересно, если бы я позволила ему уложить себя, они давали бы нам скидку?»
В назначенный вечер появился чисто вымытый, тщательно одетый Сток, со своей щетинистой, коротко стриженной светлой головой, красноватым загаром и в хорошо сидящем белом обеденном пиджаке. Он произвел на родителей впечатление. Она, по правде говоря, еще никогда не видела, чтобы мать все время хихикала и веселилась, как девушка, особенно когда поставила их рядком, чтобы сделать несколько снимков.
На Лорен было новое тускло-зеленое платье. Оно ей очень не нравилось. «Сделано в Нью-Йорке», – почти прошептала продавщица. Мать и смотреть на что-нибудь еще не захотела.
Сток позировал, обняв ее за талию. Она почувствовала сквозь тонкую ткань, какая горячая у него рука, и затаила дыхание. Говорили, что Эллен-Сью Матисон заставили насильно уехать из города, потому что она забеременела от него. А Мелисса Томлинсон клялась, что он пытался ее изнасиловать.
Она вздрогнула.
– Тебе холодно? – спросил участливо Сток.
– О, нет, Сток, очень хорошо, спасибо, – ответила вместо нее мать, весело подмигнув.
– А ну-ка, попробуй, – сказал Фил Робертс, сунув Стоку в мясистую руку бокал шампанского, сильно разбавленного апельсиновым соком, – один на дорожку. Не повредит, а?
Родители предстали перед Лорен в новом свете, и ей не очень нравилось то, что она видела.
У Стока была машина марки «форд фандерберд». Он открыл дверцу и помог Лорен сесть в машину, стараясь незаметно заглянуть ей под юбку.
– У тебя приятные родители, – сказал он, устраиваясь поудобнее за рулем.
– У тебя приятная машина, – ответила она вяло.
– Она мне помогает.
«Со Мной она тебе не поможет».
Теперь, когда Сток остался с ней наедине, он не знал, что сказать, а она не старалась облегчить ему затруднение. Она оказалась с ним не по своей воле, и если он разрешит себе хоть малейшую вольность, ему придется об этом очень, очень пожалеть.
Эванлон, Иллинойс, 1973 год
Утром в пятницу было пасмурно и холодно. Дождь лупил немилосердно, дорогу совершенно развезло.
Зажатый на заднем сиденье автомобиля между тетей Фрэн-ни и отцом, Ник чувствовал горечь во рту. От них обоих сильно пахло нафталином. Дело в том, что им пришлось занять траурную одежду у соседей, и одна из них, миссис Рифкин, величественно решила поехать с ними на похороны. Миссис Рифкин сидела впереди, жевала жвачку и пыталась завести разговор с шофером-негром, который все время превышал подобающую случаю скорость и хотел побыстрее от них отделаться. Большими чаевыми тут и не пахло, и это его ужасно злило.
Фрэнни достала полурастаявшую шоколадную конфету из ветхого кошелька, сунула ее в рот и сказала Примо:
– Ну а теперь куда ты направишься?
«Здорово, – подумал зло Ник, – мать еще не остыла, а эта старая перечница уже старается от них отделаться. Так что о семейных привязанностях говорить не приходится». Примо открыл рот, и в воздухе распространился запах гниющих зубов и прокисшего пива, соперничающих с нафталинным ароматом.
– Чего ты так торопишься, Фрэн? – спросил Примо, довольно громко рыгнув.
– Без денег, которые мне платила за квартиру Мэри, я не могу вас держать у себя. Мне это не по средствам, – заявила Фрэнни, жуя конфету.
– Так ты, значит, выбрасываешь нас на улицу? Да? – ядовито спросил Примо.
Фрэнни разгладила складки на юбке и стала соскребать новое пятно, появившееся на дешевой ткани. Пусть она будет проклята, если позволит этому ленивому чурбану, мужу сестры, тоже сжить ее со свету. Ей было противно даже смотреть на его отвратное лицо.
– Я хочу сдать ваши комнаты, – объявила она, – и чем скорее, тем лучше. Я…
