— Мы теряем ее!
— Иди, — шепнула Кэтлин. — Я сейчас домою руки и присоединюсь к тебе.
— Нет. Ей чертовски повезет, если удастся выкарабкаться из всей этой ситуации, получив лишь послеоперационную инфекцию. Идем вместе, Кэтлин. И не будем терять ни минуты!
Кэтлин молча согласилась. В перчатках и стерильном белом комбинезоне она уже не могла коснуться тела пациентки голой рукой и внести инфекцию. Поэтому тратить драгоценное время на слишком уж тщательное выполнение ритуала мытья рук было бессмысленным. Об этом даже Патрик, всегда строго следивший за выполнением своей ученицей всех правил оперирования, неустанно твердил ей.
— Мы не должны допустить дальнейшей потери крови, Кэтлин, — шепотом сказал он. — Думаю, даже не обязательно удалять кожу.
Хирурги перешли в операционную и склонились над умиравшей пациенткой.
— Патрик, мне кажется, сначала надо внимательно осмотреть рану на селезенке.
— Тогда займись этим сама, Кэтлин…
Уэствудская больница
Третья операционная
Воскресенье, 21 апреля 1999 года
Он ошибся. Когда Кэтлин поняла это, то с трудом сдержала крик отчаяния. Осторожно ощупав селезенку пациентки, она почувствовала гладкую липкую от крови поверхность. И никаких следов от удара ножом или еще каким-либо острым предметом.
Патрик ошибся. Конечно, он ошибался в своих предположениях с самого начала. Ведь всегда быть правым невозможно. Но на этот раз признание ошибки стало настоящей пыткой для обоих. Почему так произошло? Действительно ли виной всему было пищевое отравление Патрика? Неужели он причинил непоправимый вред пациентке, фактически убил ее из-за какого-то пищевого яда, затормозившего его реакцию и затуманившего мозг?
Нет! Такого не должно было случиться. И Кэтлин не позволит этой женщине умереть. Как только ее руки завершат работу с селезенкой, так же внимательно будет обследована печень! Нащупать там смертельную рваную рану будет нетрудно. И тогда все, связанное с селезенкой, уже потеряет решающее зна…
— Пульс пропадает! — прервал ее мысли голос анестезиолога.
Вот оно! Кэтлин постаралась не выдать охватившего ее раздражения. Анестезиолог не должен расценивать аритмию как свидетельство того, что все кончено. Да, их ошибка привела к кризису. Хронометр жизни вот-вот остановится. Навсегда… Но все же…
В это мгновение Кэтлин почувствовала под пальцами какой-то шершавый бугорок на поверхности селезенки. Неужели?! Да, она обнаружила это!..
— Я нашла… — прошептала Кэтлин одними губами. — Нашла ее… Ту самую рану…
— Может быть, именно сейчас мне предоставляется возможность оторвать тебя от сердечных дел, Кэтлин? Ты ведь знаешь, что я ищу еще одного хирурга-травматолога.
— Спасибо, но таковым может стать кто угодно, только не я. Все, что произошло сейчас, было твоим успехом. Чудом, сотворенным тобой. Мой скромный вклад носил чисто технический характер. Кстати, я должна была гораздо раньше обнаружить эту рану на селезенке.
— Ты нашла ее вовремя!
— Пусть так, и все же травмы — не моя стихия. И я никогда больше не стану вторгаться в эту крайне туманную для меня область. — Кэтлин безнадежно махнула рукой и, шумно вздохнув, посмотрела на Патрика: — Ну, как ты теперь себя чувствуешь? Надеюсь, лучше?
— Значительно лучше. И это — благодаря тебе!
Кэтлин чуть склонила набок голову и улыбнулась:
— Меня не на шутку встревожило твое отравление.
— А! Вроде бы и здесь все тоже нормализуется. Теперь, доктор Тейлор, скажите мне, какие у вас планы на ближайшее будущее?
— На ближайшие часы никаких. Я только хотела бы сегодня попасть в Нью-Йорк и провести ночь в одном из отелей Манхэттена. Значит, у меня есть время заглянуть к тебе в отделение и проверить, как чувствует себя наша пациентка.
— Это не обязательно, Кэтлин!
Что происходит? Ведь они вместе вышли из операционной, чтобы, как предполагала Кэтлин, подняться в реанимационную. Сейчас же оказалось, что их совместный путь гораздо короче — не далее темного коридора, примыкавшего к комнате для переодевания. Подобное поведение Патрика выглядело странным. Похоже, он старается отделаться от нее, похвалив для отвода глаз. Итак, счастливого пути, Кэтлин!
Какую цель преследовал Патрик? Не хотел разделить с ней славу победителя?
Это было совершенно не похоже на Патрика Фалконера, каким Кэтлин его знала. Знала раньше…
— Мне необходимо ее видеть! — возразила она. — Как ты помнишь, она была почти при смерти. Узнать, каково сейчас ее состояние, мой долг!
— Тогда почему бы тебе одной не подняться наверх? Видишь ли, мне необходимо переодеться. Если же мы там не встретимся, то позволь пожелать тебе приятного путешествия.
Вот это был тот Патрик, которого она знала!
— Спасибо! — улыбнулась Кэтлин. — Я так и сделаю. Увидимся через неделю.
Увидимся… Увидимся… Поднимаясь в реанимационную, Кэтлин машинально повторяла это слово. Да, через несколько минут она увидит их пациентку. С благословения Патрика… Но на самом деле Кэтлин больше всего хотела видеть не потерпевшую, а самого Патрика…
Пищевое отравление. Так он сказал… Брюссельской капустой. Так он пошутил…
Но ведь Патрик выглядел не менее бледным и четыре недели назад, когда приехал в Лос-Анджелес. Пожалуй, был даже бледнее. Кэтлин никогда его таким не видела. Очень бледным… И все же здоровым. И сильным…
Впрочем, может быть все не так уж страшно и легко объяснимо? Ведь зима на восточном побережье в этом году выдалась такой суровой, что даже у самых рьяных спортсменов не хватало сил с ней бороться. В результате участились несчастные случаи. Потому-то Патрик Фалконер, совместив в одном лице хирурга-травматолога и кардиолога, проводил все свое время в операционной, тщательно следя за тем, чтобы не затупились скальпели для операций, которые ему предстояло делать в том и другом качестве.
Но Кэтлин ошибалась. Патрик не был так бледен четыре недели назад и даже четырьмя днями ранее, когда она видела его в последний раз. Сейчас он казался почти прозрачным. Совсем недавно в нем не было этого грозного предвестника смерти…
Что же произошло? Почему кожа Патрика стала такой бледной?
Ответ на этот вопрос напрашивался один: потеря крови. Причем очень большая.
— О, Патрик! — прошептала Кэтлин, с волнением вспоминая недавнюю встречу с ним.
Тогда их дороги пересеклись на лестничной площадке перед лифтом. Наверх они поднялись вместе. Получилось так, что Кэтлин вроде бы первой подошла к Патрику. Но он почему-то ждал лифта, хотя подняться по лестнице на три этажа для него никогда не было проблемой. При желании Патрик легко взбегал на четвертый, пятый, шестой и даже выше.
