Лора просто кивнула и принялась искать консервный нож.
Да, она та еще штучка, решил Гейб, неся чемодан Лоры в свою комнату. Не то чтобы он был знатоком женщин, но и новичком его тоже не назовешь. Глазом не моргнула, когда он сообщил ей, что телефон не работает, и они прочно отрезаны от внешнего мира. Или, если точнее, что она отрезана от всех, кроме него.
Гейб посмотрел в испещренное прожилками зеркало над старинным туалетным столиком. Насколько он знал, никто никогда не считал его безобидным. На его лице промелькнула самодовольная улыбка. Вернее, он не всегда был безобидным.
При других обстоятельствах он, возможно, развил бы какие-нибудь здоровые фантазии относительно своей неожиданной гостьи. Это лицо! Было что-то призрачное, неопределимое в этом типе красоты. Глядя на эту женщину, мужчина неизбежно должен был воображать что-то необычное. Даже то, что она не мешает работе воображения. Воображение! Он никогда не любил разгульное житье и кратковременные связи и, безусловно, не был готов к серьезным отношениям. В последние несколько месяцев одиночество стало нормой его жизни. Желание писать в конце концов снова завладело им. Еще одно любовное приключение Гейбу было ни к чему.
Но, как бы то ни было, у него появилась гостья, одинокая женщина, практически на последнем месяце беременности и к тому же очень скрытная.
От него не ускользнуло, что она назвала ему только свое имя и не соблаговолила сообщить, кто она такая, куда и зачем едет. Не похоже, чтобы она ограбила банк или украла какие-то секреты для террористов, поэтому он пока не станет сильно любопытствовать.
Если учесть силу урагана и уединенность его домика, они, судя по всему, пробудут вместе несколько дней. Он сумеет побольше узнать о невозмутимой и таинственной Лоре.
Что ей делать? Лора посмотрела в пустую тарелку у себя в руке и увидела свое неясное отражение. Как добраться до Денвера, Лос-Анджелеса или Сиэтла? Как скорее уехать подальше от Бостона, если она застряла здесь? Ах, если бы она не почувствовала непреодолимой потребности движения сегодня утром. Если бы осталась в том тихом маленьком мотеле еще на день, она бы не оказалась в таком затруднительном положении.
И в результате она теперь заперта в заброшенной горной хижине с незнакомцем. Правда, не просто с незнакомцем, напомнила себе Лора. С Габриелем Брэдли, художником… богатым, уважаемым художником из богатой, уважаемой семьи. Но он ее не узнал. Лора была в этом уверена. По крайней мере, пока! А что будет, когда узнает, когда выяснит, кто она такая и от кого бежит? Насколько она знала, Иглтоны и Брэдли дружат семьями. Она машинально закрыла рукой свой большой живот, словно защищаясь.
Они не отнимут у нее ребенка! Какими бы деньгами и какой бы властью они ни обладали, ребенка они у нее не отнимут! А если она постарается, они никогда не найдут ни ее, ни ребенка!
Поставив тарелку, она уставилась в окно. Как странно смотреть и ничего не видеть. Ей было приятно и спокойно сознавать, что и снаружи ее никто не видит. Она надежно закрыта от всех. Или почти от всех, поправилась она, снова подумав о Гейбе.
А может быть, ураган — это подарок судьбы? Когда у Лоры не было выбора, она предпочитала во всем искать положительные моменты. Никто не станет преследовать ее в такую погоду. Да и кто бы додумался искать ее в маленькой, затерянной хижине в горах? Похоже, здесь она в безопасности. На том и порешим!
Она слышала звук его шагов по деревянному полу в соседней комнате, стук полена, брошенного в огонь. После стольких месяцев одиночества ей было приятно присутствие другого человека.
— Мистер Брэдли… Гейб? — Она прошла в комнату и увидела, как он устанавливает экран перед камином. — А можно все убрать со стола?
— Убрать со стола?
— Чтобы мы могли вместе поесть за столом.
— Да.
Она снова исчезла, а он не мог сообразить, что же делать с картинами, кистями, подрамниками и общим беспорядком, давно и прочно разместившимся на обеденном столе. Раздосадованный тем, что его уединенному пространству угрожает опасность, он наскоро распихал свое имущество по всей комнате.
— Я приготовила сандвичи. — Воспользовавшись противнем, как подносом, она принесла миски, тарелки и чашки. Гейб, смущенный и раздраженный, отобрал его у нее.
— Вам нельзя носить тяжести.
Она подняла брови. Никто никогда не баловал ее. И разумеется, ее жизнь, которая редко бывала легкой, в последние семь месяцев стала еще сложнее. Почувствовав прилив благодарности, она улыбнулась:
— Спасибо, но я соблюдаю осторожность.
— Если бы вы были осторожны, то лежали бы в своей постели с поднятыми ногами, а не сидели бы здесь, со мной, в заснеженной хижине.
— Движение мне не повредит. — Но она села и позволила ему накрыть на стол. — И еда тоже. — Закрыв глаза, она вдыхала запахи. Горячие, простые, придающие силы. — Надеюсь, я не слишком истощила ваши запасы, дело в том, что если я начинаю готовить, то уже не могу остановиться.
Гейб взял половину сандвича с сыром, хрустящим куском бекона и тонко нарезанным тепличным помидором.
— Я не жалуюсь. — Живя один, он привык есть прямо со сковородки над кухонной раковиной, но горячая пища, приготовленная заботливо, без спешки, гораздо вкуснее, если ее есть с тарелки.
— Я бы хотела заплатить вам за ночлег и за питание.
— Об этом не беспокойтесь. — Гейб с аппетитом хлебал суп из моллюсков и разглядывал ее. Ее манера вздергивать подбородок говорила о гордости и силе воли. Это интересно контрастировало с нежной кремовой кожей и тонкой шеей.
— Это очень любезно с вашей стороны, но я предпочитаю платить за себя сама.
— Здесь не «Хилтон»! — На ней нет никаких украшений, заметил он, даже простого золотого колечка на пальце. — Достаточно того, что вы приготовили еду, так что, будем считать, мы квиты.
Она хотела настоять на своем… ее гордость протестовала… но истинная правда заключалась в том, что у нее осталось очень мало денег, если не считать тех, которые она бережно отложила для нужд ребенка и зашила в подкладку чемодана.
— Я вам очень благодарна. — Она пила ненавистное молоко, наслаждаясь дурманящим, запретным ароматом кофе в его кружке. — Вы давно живете в Колорадо?
— Полагаю, шесть или семь месяцев. Это вселило в нее надежду. Срок хороший, даже слишком хороший. Судя по отсутствию в доме старых газет, он, похоже, читает их не часто, да и телевизора она тоже не заметила.
— Наверное, для художника это место просто бесценно?
— Можно сказать и так.
— Я не сразу сообразила, что оказалась именно у вас. Конечно, ваши работы я узнала сразу же. Я всегда ими восхищалась. Мой… знакомый купил пару ваших картин. На одной из них изображен огромный густой лес, кажется, в него можно войти и бродить в полном одиночестве.
