— Повадки, значит? Так можно говорить только о представителях животного мира, — нравоучительно заметил он.
— Именно этих представителей я и имела в виду, — резко ответила Одри, поймав себя на том, что получает удовольствие от этой перебранки.
Первоначальное потрясение и страх оставили ее, она получала удовольствие, высказывая то, что накопилось в ее душе за время работы в ночном клубе. Конечно, она понимала, что со стороны этого человека ей ничто не угрожает, именно поэтому она могла выговориться и обрушить на него все проклятия в адрес похотливых мужчин совершенно безнаказанно! А заодно и накопившуюся горечь от своей неудавшейся личной жизни.
— Такие несчастные и одинокие, с такой кучей денег! Вы приходите поглазеть на хорошеньких девочек, чтобы забыть на время о своих нелюбимых женах и несчастных детях! Напиваетесь и воображаете себя героями-любовниками, неотразимыми для любой женщины, на которую вы глаз положили!
Вот язва, с досадой подумал Лоуренс, с ней же невозможно разговаривать по-человечески.
Но какое отношение имеют ее слова к нему?
Он посмотрел на ее очаровательное лицо, выражавшее искреннее презрение, и вдруг начал смеяться. Его смех еще больше разозлил Одри.
Резко отвернувшись от него, она пошла дальше, уверенная, что он снова догонит ее, и ожидая этого.
Лоуренс пошел за ней не сразу, провожая взглядом упрямую тонкую фигурку, которая и без каблуков казалась очень высокой. Увидев, куда она направляется, он догнал ее.
— Надеюсь, вы не собираетесь возвращаться домой на метро? — спросил он, искренне озабоченный этим.
— Убирайтесь, извращенец!
Это было уже слишком. Лоуренс загородил ей дорогу.
— Вы не смеете так со мной разговаривать! — сдерживая гнев, сказал он.
— Если вы не отстанете, я позову полицейского, — заявила Одри. — Я умею кричать громко, а не только шептать: «Не желаете ли шампанского?».
Она так точно передразнила сама себя, что гнев Лоуренса испарился.
— Вы несправедливо обозвали меня извращенцем, — примирительным тоном сказал он. — Я абсолютно нормальный мужчина.
— Мне безразлично, какой вы, нормальный или ненормальный, — сказала Одри, испытывая чувство вины, что оскорбила его. Но тут же напомнила себе, что за приятной внешностью могут скрываться разные порочные наклонности. С какой целью, например, он последовал за нею?
Словно прочитав ее мысли, Лоуренс сказал:
— Значит, по-вашему, любой мужчина, который посещает заведения вроде «Фламинго», извращенец?
— Я хочу попасть домой. У меня нет желания тратить время на разговоры с вами. Извините меня и дайте пройти.
— Но почему бы не взять такси, которое быстро доставит вас домой?
— Потому что, хотя это не ваше дело, я не могу позволить себе такую роскошь! Если бы я имела возможность постоянно раскатывать на такси, то для чего я стала бы надрываться в этом ночном клубе?!
— Речь идет не о том, чтобы постоянно раскатывать на такси, мы говорим о том, что вам нужно быстрее добраться до дому, что Нью-Йоркская подземка не самое безопасное место в это время суток.
Лоуренс никогда не ездил на метро, у него была собственная машина с шофером, которая доставляла его на работу. Когда шофер ему был не нужен, он сам водил машину.
— Откуда такая информация? Когда в последний раз вы спускались в метро, мистер? насмешливо спросила Одри.
Лучше оставить эту женщину в покое, мелькнула в голове Лоуренса первая трезвая мысль за весь вечер.
— Я как раз направлялся к ближайшей станции, — сказал он вопреки здравому смыслу.
— Лжец! — фыркнула Одри.
— Итак, по-вашему, я не только извращенец, но и лжец?! — возмутился Лоуренс.
Одри окинула его свирепым взглядом, обошла и направилась к освещенному входу в метро. Лоуренс как привязанный двинулся за ней.
Он сам не мог понять, что с ним происходит.
Какая ему разница, что думает о нем официантка из ночного клуба? Даже если она очень хорошенькая. Он уже не в том возрасте, чтобы бегать по улицам за молоденькими девушками.
Так убеждал себя Лоуренс и продолжал идти за той, которая всем своим видом давала ему понять, что его преследование вызывает у нее только бессильный гнев. Одри пошла быстрее, короткая джинсовая курточка плохо защищала от холодного пронизывающего ветра, разогнавшегося на просторах залива Гудзона. Ветер заставлял ее сгибаться, затыкал рот, но идти было нужно, чтобы отделаться от привязавшегося к ней мужчины. И она шла, скрежеща зубами от холода и злости.
Нырнув в тепло безлюдного в этот час вестибюля станции метро, Одри перевела дух и обернулась к мужчине.
— Ладно, прощайте.
В первый раз она увидела его при ярком свете. Красивое лицо, мужественное, отметила она еще в клубе. Сейчас он не казался уже таким смуглым, скорее то были остатки летнего загара, темно-русые волосы, коротко стриженные, с боковым пробором. Глаза темные, похоже карие, а не черные, как ей показалось раньше. В его лице она не увидела ничего порочного. Смотрит серьезно, как ученый на ископаемое животное. Что он пытается разглядеть в ней?
— До какой станции вы едете? — спросил он.
— Станции у нас будут разные, — буркнула Одри, отвернулась и опустила монеты в автомат, выдававший билеты.
Мелочь на метро она всегда держала в кармане, чтобы не копаться в сумке и не рисковать.
— Почему вы так решили?
— Потому что у меня есть глаза.
Засунув руки в боковые карманы курточки, она демонстративно оглядела его кашемировое пальто, пушистый шарф, шикарные ботинки, кожаные перчатки.
— Я провожу вас домой, — категорическим тоном сказал Лоуренс. Было что-то в облике этой девушки, что заставляло его беспокоиться за нее. — А значит, нам с вами суждено доехать до вашей станции вместе. Меня вам бояться не стоит, — добавил он.
— Мне не нужны провожатые.
Строгие глаза невероятной синевы, еле заметные веснушки на носу, нежный пушок на румяных от холода щеках. Он посмотрел на ее губы с капризным или упрямым изгибом. Без помады они показались ему более соблазнительными. Высокий лоб, чуть прикрытый завитками черных волос.
— А вы не боитесь оказаться в одном вагоне с загулявшей компанией пьяных оболтусов или с грабителем?
— Я тронута вашей заботой, но этим маршрутом я добираюсь до дому четыре раза в неделю. И пока со мной ничего не случалось. Вероятно, потому, что я могу позаботиться о себе.
Чего не скажешь о вас.
— Еще одно оскорбление?
— Послушайте, уже поздно, — медленно произнесла Одри, встретившись с ним глазами. Если честно, мне необходимо урвать несколько часов для сна, чтобы продержаться весь завтрашний день.
