Войдя в комнату Хэнка, она, стараясь скрыть свои переживания, ласково улыбнулась.
— Мисс Кэтлин будет здесь в течение часа. Тебе помочь приготовиться к ее приезду?
— Я, может, и выгляжу слабым, но одеться пока могу сам.
Дельта прекрасно знала, как Хэнк презирает слабость. Он всегда гордился своей силой. Если бы только можно было уговорить его раньше обратиться к доктору Вильямсу… Но Хэнк проигнорировал первые симптомы болезни, а теперь уже слишком поздно.
Стоя в дверях, Дельта задумчиво смотрела, как Хэнк осторожно поднимается с кровати, как расстегивает и снимает рубашку пижамы, складывает ее с привычной аккуратностью и кладет на кровать. Сосредоточенный на каждом жесте, казалось, он не замечал ее присутствия. Но тут Хэнк оглянулся, криво усмехаясь. Эта усмешка всегда задевала Дельту.
— Все еще интересуешься? — спросил он.
— Некоторые вещи трудно изменить, дорогой, — она робко улыбнулась в ответ.
Хэнк страшно похудел за последнее время, но его тело все еще сохраняло для Дельты привлекательность. Пристально глядя на него, она с ужасом подумала, что теперь наслаждение может стоить ему последних дней жизни…
Сдерживая желание обнять Хэнка, прижать к своей теплой груди и покрыть поцелуями, Дельта понимала, что никакая нежность не излечит его от болезни. Она стояла, не шевелясь, пока он не ушел в ванную. И только потом, опустившись на кровать, дала волю слезам.
Последние два месяца были для нее самыми трудными. До могилы она будет помнить, как Хэнк вернулся из больницы, как сказал ей, что умирает. Это был шок. Еще год назад с ним трудно было тягаться даже двадцатилетним. А потом вдруг все резко изменилось. Сейчас, в свои шестьдесят пять, он выглядел на десять лет старше.
Дельта встала и автоматически начала заправлять постель. Мысли ее были в будущем, которое она готовилась встретить без Хэнка, — в будущем, которое становилось еще более неясным с возвращением Кэйт.
Кэйт прошла в багажное отделение, где молодая женщина, уставшая от переезда, всхлипывала у одной из дорожек, подающих вещи. Ей предстояло справиться с ребенком, кожаной сумкой и двумя чемоданами.
Кэйт уже собралась было подойти и предложить молодой маме помощь, как к ней ловко подскочил один из носильщиков.
— Вам помочь, мэм? — спросил он.
Кэйт, недолго думая, вложила носильщику в руку десятидолларовую банкноту и указала на маленькую съежившуюся фигурку с ребенком на руках, после чего взялась за поиски собственных вещей…
Багажное отделение вскоре опустело, табло с номерами рейсов погасло. Так и не найдя на дорожке своего чемодана, Кэйт направилась к выходу, не слишком переживая из-за потерянных вещей. Но, оглядев помещение в последний раз, она наконец увидела в самом углу две свои сумки, которые брала в Мехико, и чемодан, который укладывала Мимс. Проклиная себя за то, что так легкомысленно отослала носильщика, Кэйт взялась за ручку громадного чемодана. Но тот оказался неподъемным, и у нее сразу заныло плечо. «Господи, что умудрилась положить туда Мимс?» Она почти испугалась, представив себе, как понесет все это к кэбу.
Вдруг, совершенно неожиданно, Кэйт увидела того, кого меньше всего ожидала встретить здесь.
— Здравствуй, Кэйт… Я возьму вещи.
У бедняжки подкосились ноги, сердце гулко забилось. Так было всегда, когда она слышала его голос. «Боже мой, — пытаясь унять волнение, подумала Кэйт, — еще его тут не хватало».
— Какого черта ты здесь? — совладав с собою, холодно спросила она.
При своем росте она привыкла смотреть сверху вниз на большинство мужчин. Что ж, придется потерпеть и этому! Уж на него-то она точно не взглянет иначе. Хотя теперь, много лет спустя, Команчо показался ей выше и гораздо мужественнее, нежели раньше. Кэйт с интересом изучала его: те же черные волосы, собранные сзади в тугой хвост, тот же ирландский подбородок, те же глаза. Только теперь вокруг этих глаз появились морщинки.
Когда Кэйт глянула ниже, сердце ее застучало еще быстрее: облегающие джинсы скорее демонстрировали, чем скрывали, его мужские достоинства. Стоило признать, что Джеймс Киллиан стал очень привлекателен. В нем было что-то от популярных звезд кино и рока.
— Ты неплохо выглядишь, Кэйт, — он усмехнулся, без стеснения скользя глазами по ее груди.
— Какого черта ты здесь делаешь? — повторила она, не в силах унять дрожь в голосе.
— Разве мисс Полинг не передавала, что я тебя встречу?
— Она сказала управляющий… — Кэйт не смогла закончить фразу. У нее перехватило дыхание.
Уже сама встреча с отцом была довольно болезненна. Если бы Кэйт знала, кто должен встретить ее в Сан-Антонио, она никогда бы не вернулась на ранчо.
Последнее, что Кэйт слышала о Команчо от Дельты, — «то, что он окончил колледж и ушел на родео. Давно, наверное лет пят назад, просматривая журнал „Пипл“, Кэйт увидела его фотографию: победитель, размахивая призом, одной рукой небрежно обнимал какую-то блондинку.
Тогда она от всего сердца пожелала ему как можно скорее сломать шею. Надо сказать, что и пять лет спустя, ее чувства к нему не изменились.
— Я ждала Берта Макклейна, — с трудом выговорила Кэйт.
— Если бы ты интересовалась тем, как живет твой отец, то знала бы, что Берт взял расчет два года назад. С тех пор я управляю Пансионом Прайдов.
Команчо говорил спокойно, размеренно, словно рассуждал, например, о погоде. Но Кэйт чувствовала себя оскорбленной. Как мог он, знавший больше, чем все остальные, говорить о том, что она забыла своего отца.
— Ты еще осмеливаешься напоминать мне…
Ее тон разозлил Команчо. Да кто она такая, черт возьми, чтобы разговаривать с ним в таком тоне? Отвернувшись, он попытался успокоиться. Кэйт тоже притворилась всецело поглощенной багажом.
Через минуту они уже шли к машине.
Кэйт действительно была чертовски привлекательна. Команчо поймал себя на мысли, что такая женщина, как Кэйт Прайд, может стать помехой на ранчо Хилл Кантри — уж слишком она красива, — нужно будет как можно скорее спровадить ее в Нью-Йорк.
После того как сумки были уложены в багажник, Команчо обошел автомобиль и помог ей сесть на высокое переднее сиденье своего «кадиллака». Он знал много женщин, но они зарабатывали на жизнь тяжелым физическим трудом, отчего руки их всегда были красными и грубыми. Руки же Кэйт напоминали ему теплый мягкий бархат, ее жемчужные острые коготки особенно подчеркивали их женственность. Команчо сжал кулаки при воспоминании, что эти руки когда-то прикасались к нему.
Когда он садился за руль, Кэйт уже пристегивала дорожный ремень. Открыв сумочку, она достала пачку сигарет.
