Отбросив эти мысли, она поднялась со своего стульчика у туалетного столика и прошла через спальню к двери. Внизу, в холле, дверь в комнату для отдыха была открытой, и ей пришлось туда заглянуть в поисках хозяйки. Адель сидела в кресле и пила из рюмки охлажденное сердечное средство, а в это время Пьер Сент-Клер стоял перед широким каменным камином. Одна его рука лежала на деревянной полочке над ним, он пил из рюмки, наполненной жидкостью янтарного цвета, Ребекка приняла ее за виски. Адель взглянула на нее, когда та бесцельно мялась у двери, и сказала:
— Входи, входи, девочка. Обед еще не готов?
Ребекка сжала губы.
— Я… я не знаю. Я… я просто хотела узнать: не надо ли вам чего. Так как вы сегодня обедаете с мсье Сент-Клером, я… я поем в своей комнате.
Адель нахмурилась.
— Очень хорошо, Ребекка. Ты можешь сказать Розе, что мы готовы, когда она…
— О, но, конечно, сиделка Линдсей должна пообедать с нами, если она обычно это делает! — вдруг воскликнул Пьер Сент-Клер. Он взглянул на Адель. — Наша беседа не столь уж конфиденциальна. Я думаю, что у нас еще полно времени, чтобы посекретничать, не так ли, дорогая?
Адель подняла брови.
— Ребекка сама может решить, — сказала она, пожав плечами. — Мы обычно обедаем одни. Такая ситуация, как правило, не возникает.
— Я это понял. Вот почему… — Он не по-британски развел руками.
Ребекке удалось остаться спокойной.
— Большое спасибо вам, мисс Сент-Клауд, но я останусь вполне довольной, если поем в своей комнате.
Выражение лица Адель изменилось, и она взглянула на Ребекку с некоторым любопытством, чувствуя, что ее сиделка не хочет с ними обедать. Затем она решила показать себя, и Ребекка почувствовала некую тревогу, наблюдая за изменениями в выражении ее лица. Ей следовало бы осторожнее подходить к выражению своих предпочтений. Она хорошо знала о давнем занятии Адель получать удовольствие от того, чтобы попрекать ее.
— Почему ты не хочешь присоединиться к нам за обедом, Ребекка? — спросила она с вызовом. — Я думаю, что ты не хочешь, так?
Ребекка вздохнула.
— Причина для этого проста, мисс Сент-Клауд. Я решила, и это вполне естественно, что вы и ваш… ваш гость предпочли бы быть одни.
Адель изучала свои лакированные ногти.
— Но почему тебе так кажется, Ребекка? Ты что, предполагаешь, что мы с Пьером питали друг к другу какую-то давнюю привязанность? Может, ты думаешь, что мы были когда-то любовниками?
Щеки Ребекки горели.
— Я… я пойду и скажу Розе, что вы готовы, мисс Сент-Клауд. — Она не собиралась спорить.
Адель недовольно жевала свою нижнюю губу.
— Почему ты упорно не обращаешь внимания на мои вопросы, Ребекка? — воскликнула она. — Я что, ребенок, над которым можно смеяться и с которым можно не разговаривать?
Ребекка тяжело вздохнула. Она бросила беглый взгляд в сторону Пьера Сент-Клера, но отвела его из-за насмешливого огонька в его глазах. Ясно, что он не мог бы или не стал бы ей помогать в этой ситуации.
— К тому же я думаю, что мне лучше было бы заняться моими делами, мисс Сент-Клауд, — наконец сказала она. — Мне жаль, если вы подумали, что я намеренно не понимаю вас, но это не входит в мои обязанности — делить мое… мое свободное время с вами.
— Ты бесстыжая маленькая девчонка! — Адель уставилась на нее с негодованием. Ребекка никогда ей так раньше не отвечала.
— Ну, Адель, — тихо произнес Пьер Сент-Клер. — Возможно, сиделка Линдсей права. Может быть, она не должна проводить все свое свободное время с нами… с тобой! Ты же знаешь, она тоже человек, и я думаю, что ты достаточно долго уже дразнишь ее, не так ли?
Теперь Ребекка уставилась на него. Хотя ей и не хотелось это допускать, но его вмешательство было приятно, и его намеренно использованное слово «дразнить» просто свело все к игривой несерьезности и дало Адель возможность выйти из положения, не ударив лицом в грязь.
Затем, после некоторого обдумывания, Адель вняла его призывам и неохотно сказала:
— Да, все в порядке, Ребекка. Ты можешь идти.
С чувством облегчения Ребекка вышла из комнаты и, после того как сказала Розе, что хозяйка и ее гость готовы к обеду, понесла свой отдельный поднос к себе в комнату.
Когда обед закончился, возникла другая проблема. Обычно после обеда Адель около часа спала. Но как поступить с этим Ребекке сегодня? Могла ли она просто забыть об инструкциях? Но все-таки ее выучка была слишком сильной, и поэтому с глубоким чувством облегчения немного погодя она услышала звук двигателя автомобиля. Она подбежала к окну и выглянула наружу. Ее комната выходила на сторону дома, но, открыв окно она могла выглянуть и увидеть участок дороги. Она как раз застала момент, когда синий автомобиль с открытым верхом подъехал к воротам и замедлил ход, а затем выехал из них на шоссе.
Она тяжело вздохнула, опустив на подоконник локти. Вот он и уехал… И теперь она может идти и укладывать Адель без всяких сложностей.
Но это было легче сказать, чем сделать. Адель была эмоционально и физически возбуждена визитом своего гостя, и ей никак не хотелось быть послушной Ребекке.
— Как ты осмелилась говорить так со мной в присутствии гостя! — взревела она, как только Ребекка появилась, чтобы уложить ее. — Не воображай, что из-за того, что Пьер вступился за тебя, я это забыла! Девчонка! Ты, которая даже не знает, кто был ее собственный отец!
Ребекка воздержалась от резкостей, которые готовы были сорваться с ее губ. Однажды она рассказала ей обстоятельства своего рождения и потом очень жалела об этом.
— Мой отец был убит по пути в церковь, чтобы обвенчаться с моей матерью! — не выдержав, сказала она сквозь сжатые губы. — Я хотела бы, чтобы впредь вы мне об этом не говорили!
— Уж будьте уверены! — зло насмехалась Адель. — Если твои родители были такими добродетельными, то как ты тут очутилась?
Ребекку бросило в жар.
— Они были молоды и влюблены! Я и не жду, что вы это поймете! — Она резко отвернулась, не справившись с комком, подступившим к ее горлу, когда она подумала о муках своей матери. Ее бабушка также этого никогда не понимала и не упускала возможности высмеивать ее за это. Крушение поезда, которое выкрало у нее из жизни мать, должно было показаться благословенным спасением.
Адель показалось, что она достаточно наговорила, и уже почти в тоне беседы она сказала:
— Это было довольно мило, не так ли, что со мной обедал мужчина? Есть еще, конечно, доктор и старый Блэквелл, но они — совсем не то, не так ли?
Эндрю Блэквелл был местный священник, и хотя Адель не была особенно религиозной и постоянно ворчала по его поводу, она часто была рада его компании.
