— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась она.
— Для начала выброшу баллоны с кислородом и акваланг из ящика, а потом устрою в нем для нас уютное гнездышко. Предпочитаю путешествовать с комфортом.
Роберта с восторгом следила за тем, как кумир ее девичьих грез расправляется с имуществом нефтемагната, и еле сдерживалась, чтобы не зааплодировать ему.
Устелив дно ящика теплыми одеялами, найденными здесь же, Зак картинно предложил девушке руку.
— Ваша каюта готова, мисс. Добро пожаловать.
Когда они очутились внутри ящика, а сорванными досками вновь закрыли отверстие так, чтобы не вызвать ничьего подозрения, Роберта опустила голову на грудь Зака и мечтательно улыбнулась. Все происходящее казалось ей очень романтичным. Они вдвоем, в замкнутом пространстве, их жаркие тела соприкасаются в опасной близости…
— Спокойной ночи, Роберта.
Зак громко зевнул и закрыл глаза. Девушка разочарованно вздохнула и пожелала в ответ:
— Спокойной ночи, Зак…
Вверх-вниз, вверх-вниз… Роберта раскачивалась на качелях, запрокидывая голову и устремляя взгляд в бездонное небо. Рядом стоял улыбающийся отец и толкал качели, заставляя взмывать их все выше и выше.
Вверх-вниз, вверх-вниз… Она почувствовала головокружение и легкий приступ тошноты. Ей захотелось остановиться и слезть, но отец все продолжал раскачивать ее.
Вверх-вниз, вверх-вниз… Горький, неприятный комок подкатил к горлу, грозя вырваться наружу. Она закричала, но безрезультатно. Качели, противно скрипя несмазанными петлями, подобно маятнику двигались вверх-вниз…
— Прекрати! Прекрати! — вновь закричала она и, собрав последние силы, попыталась соскочить. Однако отец железной хваткой удержал ее на месте. Его лицо вдруг превратилось в женское, окруженное извивающимися змеями вместо волос. — Не-е-ет!..
— Роберта, Роберта, проснись! Что с тобой? — Голос Зака ворвался в ее сон, и девушка распахнула глаза, не сразу поняв, где находится.
Яхта Лейтона, ящик из-под снаряжения для подводного плавания, руки Зака, крепко обнимающие ее…
Вымысел перемешался с реальностью. Странное дело, сон улетучился, а ощущение взмывающих качелей сохранилось. Вверх-вниз, вверх-вниз…
— О Боже, Зак, почему нас раскачивает?! — в ужасе простонала Роберта.
— Все очень просто: мы в открытом море, Это качка, — спокойно сообщил он, посмотрел на ее позеленевшее лицо и уже с видимой тревогой спросил:
— У тебя кружится голова?
— Хуже, — ответила Роберта. — Меня тошнит.
Прежде чем Зак успел что-либо предпринять, ее вырвало…
Гейл стоял на капитанском мостике и подставлял лицо освежающим морским брызгам.
Ощущение безграничной свободы переполняло его, заставляя дышать полной грудью. За долгое время пребывания в городском смоге он отвык от подобной кристальной чистоты и теперь пьянел от обилия свежего воздуха.
Как мальчишка, впервые отправившийся в плавание, Гейл восторгался тем, что его окружало. Солнцем, которое, казалось, здесь светило ярче, чем в городе. Небом, тонущим в море у линии горизонта. Стайками серебристых рыб, плывущих наперегонки с белоснежной красавицей яхтой… Какая романтика!
Гейл не выдержал и приказал остановиться. Ему не терпелось оказаться в ласковых объятиях моря. К тому же полуденная жара просто вынуждала немедленно освежиться.
Якорь, гремя тяжелой цепью, устремился ко дну, и матросы во главе с Лейтоном принялись с веселыми криками нырять с борта, сопровождаемые добродушной улыбкой капитана.
Он работал на Гейла вот уже несколько лет и все не переставал удивляться необычайному жизнелюбию своего хозяина. В минуты откровенности старый морской волк признавался, что никогда еще не привязывался ни к кому так сильно, как к этому «парню», потому что его «нельзя не любить»…
— Кажется, качка прекратилась, — чуть слышно прошептала Роберта. — Это означает, что мы приплыли?
— Не думаю, — отозвался Зак. — Скорее всего просто сделали остановку.
Он был зол на свою спутницу. После того как ее стошнило, дышать в ящике, где воздух и так был спертый, стало просто невыносимо.
К тому же обоих мучила жажда, а небольшой запас воды, который Зак захватил с собой, подходил к концу.
Роберта, немного пришедшая в себя, неожиданно тихонько рассмеялась. Спутник удивленно посмотрел на нее: уж не сошла ли она с ума?
Девушка поймала его обеспокоенный взгляд и пояснила:
— Я подумала о том, что даже в самой сложной ситуации есть свои плюсы.
— Ну и в чем же они, по-твоему, заключаются? — Зак уже не скрывал иронии.
— Пусть меня вырвало и питьевая вода на исходе, зато никто из нас не хочет в туалет. А это была бы проблема.
Зак Престон скептически хмыкнул и бросил:
— Пока не хочет…
Гейл заметил очертания своего острова на горизонте и вопросительно взглянул на капитана. Тот понял, о чем думает хозяин, и поспешил успокоить его:
— Все в порядке, мистер Лейтон, мы придем как раз в самый прилив. Полчаса на разгрузку будет достаточно. Ни единого отклонения от графика.
Гейл кивнул и спустился на нижнюю палубу, где команда уже готовила лодки для перевозки необходимых ему вещей на берег.
До острова оставалось еще порядочно, но он с каждой минутой становился все ближе и ближе. Вот уже невооруженным глазом стал виден пляж, усыпанный светлым песком и окруженный стройными, как мачты кораблей, пальмами.
Гейлу приходилось сдерживать себя, чтобы не броситься в море и не добраться до острова вплавь. Ему казалось, что быстроходная яхта идет слишком медленно, словно улитка, ползущая по древесной коре.
Он уже мечтал о том дивном одиночестве, которое обретет на целую неделю после отплытия команды, ровно до следующего прилива.
Хотя почему одиночество? Разве может человек, рожденный природой, страдать от подобного чувства, вернувшись в ее лоно? Никогда! Гейл мог утверждать это с полной уверенностью.
Только уединившись на острове, он ощущал, что начинает жить. Именно накопленные за период добровольного отшельничества силы позволяли ему держаться на плаву в цивилизованном мире.
Проводив взглядом «Горгону», исчезающую за линией горизонта, Гейл неторопливо направился к хижине, которую построил в первое свое посещение острова. Она располагалась на небольшом возвышении, одной стороной находясь в тени прибрежных деревьев, а другой — выступая на пляж.
Небольшое, крытое пальмовыми листьями помещение и просторная терраса, с которой открывался великолепный вид на морской пейзаж, — вот, собственно, что представляло собой «роскошное бунгало» Гейла.
