— Да, правда. Твоя мама прекрасно говорит по-русски. А когда она четыре месяца в Санкт-Петербурге преподавала английский русским школьникам, мы с ней все свободное время проводили вместе.
Мег начала задыхаться.
— Анна… спроси у своего отца, почему он не поехал в Америку со мной? — Она сама замечала, как срывается ее голос.
— Но я поехал, — ответил Кон с такой поспешностью, что у нее захватило дух. — Видишь ли, перед тем, как уехать из страны мне нужно было уладить множество разных дел. Но я всегда знал о тебе, Анечка. Я всегда любил тебя, даже когда был очень далеко. И вот я здесь, и собираюсь остаться навсегда.
Пока не завоюет сердце Анны. А затем скроется вместе с ней. Мег не сомневалась в этом. Единственное, что ее удивляло — с чего это вдруг в Коне проснулся такой мощный отцовский инстинкт, заведший его на другой конец света?
— Ты можешь спать в моей комнате, — предложила Анна, устраняя препятствия с прямолинейностью невинного ребенка.
— Я не против, — мягко пробормотал Кон. — Для этого я и приехал — чтобы жить с тобой и твоей мамой. Я хочу, чтобы мы стали одной семьей. Можно, я поеду в вашей машине?
— У нас красная «тойота». Ты сядешь сзади со мной и почитаешь мне книжку, а мама будет рулить.
— Мы будем читать по очереди. Тебе нравится твой дом?
— Да. Но я хочу собаку. А злой дядя-хозяин нам не разрешает.
— Тогда ты полюбишь Ганди и Тора. — Он укутал Анну в ее зимнее пальтишко, не умолкая ни на секунду.
— Ганди и… кто?
— Тор. Это мои немецкие овчарки, и я рассказывал им о тебе. Им очень хочется с тобой познакомиться. Они будут играть с тобой и станут твоими верными друзьями. — При этих словах Анна взвизгнула от восторга.
Бессильная ярость бурлила в душе Мег. Он не брезговал ничем, даже откровенным подкупом наивной девочки. Мег была готова закричать, но балет закончился, и фойе наполнилось людьми. Ради Анны ей придется держать себя в руках, пока они не останутся наедине, вдали от детских ушей.
Константин Руденко пользовался в своей стране неограниченной властью, но Мег не позволит ему качать права здесь, у нее дома.
Она подошла к дочери и положила недрогнувшую руку на ее плечо.
— Идем, Анна.
Но Анна не слышала. Она протянула вперед ладошки, чтобы погладить твердое лицо Кона. На какое-то мучительное мгновение Мег вспомнила прикосновение его щетины к своим щекам после ночи, проведенной в его объятиях. После ночи любви…
— Можно, я отнесу тебя к машине, Анечка? Я так давно мечтал подержать на руках свою маленькую дочурку.
Анна, которая до сих пор терпеть не могла мужчин, пытавшихся ухаживать за Мег, была явно очарована его хрипловатым голосом и ласковым взглядом. Она с готовностью обвила руками его шею. Ее глаза светились неподдельным счастьем.
— Что такое «Анечка»?
— Моя маленькая Анна. Так в России папы называют своих любимых дочерей.
— Я уже не маленькая. Ты смешной, папа. — И она впервые чмокнула его в щеку.
— А ты очаровашка, совсем как твоя мама. — Он сжал ее в объятиях с таким видом, словно мечтал об этом всю жизнь.
Мег отвернулась. Ей было больно видеть, как ее дочь восхищается мужчиной, способным ради своих грязных целей манипулировать самыми глубокими чувствами ребенка.
Она никогда ему этого не простит. Никогда.
— В какой стороне искать машину, любовь моя? — спросил Кон все с той же нарочитой нежностью, глубоко проникавшей в сердце Мег вопреки ее воле. — Мы с Анной уже готовы.
Мег едва не крикнула, что он сам все прекрасно знает, раз смог выследить их в театре. Но когда она увидела, как замечательно они смотрятся вместе, с каким доверием Анна обнимает его за шею, у нее комок подкатил к горлу, и она не смогла произнести ни слова.
Анна мечтала об отце с тех самых пор, как увидела свою лучшую подружку, Мелани, с ее папой. Из-за этого Анна всегда чувствовала себя обделенной. Родственная связь, возникшая несколько минут назад, была такой крепкой, что и не разорвать.
Люди, выходившие из театра, видели перед собой отца и дочь. Мег заметила, что взгляды некоторых женщин задерживаются на удивительном лице Кона.
Родство Мег с темноволосой девочкой, сидящей на его руках, гораздо менее очевидно. Ее пепельные волосы и серые глаза свидетельствуют о другой генетической линии — еще одна насмешка судьбы, с которой ей пришлось примириться.
Мег запахнула пальто под порывом холодного ветра и направилась к машине, припаркованной на обочине за углом. Она шла в нескольких шагах от Кона, чтобы избежать случайного прикосновения. Когда он уселся на заднее сиденье рядом с Анной, тоже стараясь держаться на расстоянии, у нее вырвался вздох облегчения.
Пока он может праздновать победу, тем более, что Анна сама липнет к нему и закидывает вопросами. Но вернувшись домой, они окажутся на ее территории. Там уже Мег будет устанавливать правила. Первым делом ужин, — решила она, — и как только Анна поест, сразу же отправится в постель.
Когда дочь уснет, Мег объяснится с Коном и выпроводит его до пробуждения Анны. А затем, как можно скорее, позвонит адвокату, помогавшему ей улаживать дела отца и тетки после их смерти. Мег надеялась получить судебный ордер, запрещающий Кону приближаться к ней и к дочери.
Поскольку они не были расписаны, и Кон не является американским гражданином, вряд ли у него есть какие-то права на дочь. И, конечно же, когда адвокат узнает о деятельности Кона в КГБ, он сделает все возможное, чтобы уберечь Анну от общения с отцом, не говоря уже о предотвращении ее выезда из страны. Как жаль, что дядя Ллойд умер. Он служил в морской разведке, и мог бы подсказать наилучшее решение.
Мег понятия не имела, как сильно продвинулась карьера Кона в КГБ, но вряд ли он мог уйти из организации, которой посвятил всю жизнь. Естественно, когда они с Коном оставались наедине, им было не до разговоров о политике. Ему всегда удавалось находить укромные местечки для свиданий; их неудержимо влекло друг к другу, они никогда друг другу не надоедали. Их болтовня была воркованием влюбленных.
По-видимому, когда Кону не удалось склонить Мег к замужеству — что означало для нее предательство родной страны — он разработал новый план. Он решил приехать за Анной. Но сначала дождался, пока она станет достаточно взрослой, чтобы откликнуться на его ухищрения и его чары.
Может, он и вправду стремится общаться с дочерью, но Мег всегда знала, как сильно он любит свою родину, как глубоко предан своим убеждениям. Естественно, он хочет, чтобы Анна разделяла его взгляды, а значит, попытается забрать ее с собой.
— Где мои собаки, папа?
— В доме, который я купил для тебя и твоей мамы.
