— Хозяин этой дачи в Норвегии! — выпалила она, прижавшись спиной к холодильнику. — Он не мог дать вам их!
Она закашлялась, прокляв увлечение куревом.
— Уходите! Или…
— Послушайте!.. — раздалось за дверью с нескрываемой злостью. — Откройте эту чертову дверь!
— Я вызову полицию!
Ручка перестала дергаться, но сердце Тани стучало как сумасшедшее. Она постояла так еще несколько минут, прислушиваясь к происходящему снаружи, к тяжелой удаляющейся поступи, а потом пошла на кухню, выключив перед этим свет и вглядываясь в темные провалы окон. Свет на крыльце горел, освещая бродящих по просторному крыльцу котов. Ее только сейчас «осенило», что псих вполне мог ломануться через огромное панорамное окно, наплевав на его целостность.
— Идите в дом!
Коты, проглотив предложенный корм, идти в дом отказались, скрывшись в кустах и зашуршав там чем-то. Инстинкты охотников давали знать о себе, но как-то странно — наелись, а потом побежали за добычей.
— Ушел, — выдохнул Таня, пройдясь по «палубе» и выключив фонарик на смартфоне. — Слава Богу!
Она подергала для надежности ручку запертого «нового» дома, прислушалась к тому, что происходит внутри, да заперла хлипкие створки ведущие на палубу на шпингалет. Рука тянулась набрать номер Вики, но то было напрасно. В этот поздний час старинная подруга спала, выключив звук, а звонить Алине было куда худшей идеей, чем вызывать полицию. Зная характер хозяйки, Таня даже не сомневалась, что та впадет в панику и устроит «домашним» небольшой такой концерт. Что насчет блюстителей порядка, то перспектива ночных бдений ее совсем не устраивала. Все закончилось бы звонком хозяйки дачи. Ведь Таня здесь по знакомству. Хотя, продолжи маньяк ломиться в дом, то ей пришлось бы сделать это. Тут уж не до неудобств.
— Работать!
Есть после пережитого резко расхотелось. Статьи вышли то, что надо. Тексты про аквапарк и квест-комнату после всего пережитого, как ей показалось вышли заманчивыми — обещали адреналин и незабываемые впечатления.
— Что тут у нас?
Тане не спалось. Она то и дело выходила на крыльцо, смолила и вновь возвращалась обратно. Корвалол и глицин закончились. За ними стоило ехать в город, что находился в получасе езды от дачного поселка.
— Укроп, петрушка, салат, горошек, кинза и снова укроп.
Разглядывание кухни быстро надоело ей. Решившись позаглядывать в многочисленные ящики, Таня нашла семена в старых, с истершимися изображениями пакетиках.
— Попробуем посадить, — проговорила она, встряхнув ими у лица. — Может что и выйдет.
Три последующих дня Таня возилась с землей, то и дело переобувалась в резиновые сапоги, вновь разувалась, попеременно бегая в дом к включенному ноутбуку. Вдохновение приходило, когда Таня исходила семью потами, создавая прямоугольник, что должен был взрастить пряные травы, которые мокли в блюдцах, стоя на жарком, залитом солнцем подоконнике.
— Вашу ж за ногу!!! — Танька заорала, отпрыгнув в сторону.
Ясь бросил прямо ей под руки мышь полевку, в очередной раз взглянул с каким-то сожалением и взбежал на крыльцо к полным мискам.
— Их полагается есть, а не доводить меня до инфаркта!
Ни развалившийся на солнце Рыжик, ни хрустящий кормом Ясь этого делать не собирались, равнодушно взирая со своих мест, как она пытается водрузить труп почившего мыша к себе на лопатку. Грызун был мертв, но даже после смерти продолжал упорствовать и лезть насильно никуда не хотел.
— Они же не дураки, — раздалось позади неожиданно и хмуро. — Сначала съешь, потом перевари, отрыгни шерсть, когти и прочие прелести.
Танька поднялась, резко, так что блестки в глазах засверкали, обернулась к мужчине, выставив перед собой тяпку и лопатку.
— Доброе утро, — поздоровался тот, тряхнув манжетами белоснежной рубашки.
Он оглядел ее с головы до ног, да так, что Таня отчего-то покраснела, задержал взгляд на инструментах, усмехнувшись чему-то своему, а потом вновь вернул взгляд светлых глаз к ее лицу.
— Что вы собрались делать с этим?
Таня не оценила его иронии. Зря он недооценивает садовые принадлежности. Вот как даст ему промеж рогов, да так, что мало не покажется!
— Суп варить?
Взглянула на инструменты еще раз, она увидела, что ей каким-то чудом удалось подцепить жертву острых когтей Яськи и вновь покраснела, представив, как смешно выглядит в глазах незнакомца, но тут же встряхнулась.
— Или все-таки хоронить?
Два смущения подряд — это много, ну, а третьему, Таня решила, что не бывать. Оставив добычу кота на прежнем месте, она поинтересовалась, напустив в голос весь холод, который только имела.
— Что вы здесь делаете? Спрашиваю еще раз.
— Я задаюсь тем же вопросом.
Татьяна усмехнулась и не стала сдерживать себя в сарказме.
— А вы не задавайтесь! Возвращайтесь на свою вечеринку. Москва — там!
Она показала в сторону выхода, тем не менее мучаясь любопытством. Зачем он пожаловал? Неужели извиниться? И почему он босиком? Точно проснулся в кустах, после того как приятели забыли его на обочине!
— Вообще-то юг там, — живой «компас» показал ей в сторону калитки, обвитой диким огурцом. — А там…
Кутила в дорогущей рубашке и таких же не менее дешевых брюках остался невозмутим, кивнув себе за спину.
— Дмитров.
— Выход — там, — выкрутилась она, подавив волну раздражения. — Уходите.
Мужчина помедлил с ответом, вытащив из кармана телефон, и протянул его ей.
— Читайте!
Он велел это таким тоном, как будто даже не сомневался в том, что она сделает и не отпихнет его руку. Таню даже оторопь взяла.
— Первое сообщение.
Отложив инструменты, она приняла прямоугольник из пластика и стекла, вчитавшись в сообщение в котором некий Роман писал о том, что вышла накладка и что мать, несмотря на его увещевания, что он позаботится о безопасности участка все равно сделала по-своему, поселив в доме свою знакомую.
«Мама говорит, что она нормальная, ответственная и адекватная.»
Танька только покривила губами, прочитав это. Ей стало неприятно. Но в том не было ничего удивительного. Так происходило всегда, когда она узнавала, что ее обсуждают незнакомые ей люди. Она не нормальная, а странная! Спрашивается: какое ей дело до мнения посторонних для нее людей?! Почему с Викой и Алиной все было иначе и ей польстила эта характеристика?
«Несмотря на вздорный характер матушки, я верю в это.»
Она читала, а сама краем глаз следила за незнакомцем. Тот сел на последнюю ступеньку, потянулся к пачке сигарет, покрутил ее, да и закурил, выпустив сизое облачко дыма. Заметив ее приподнятую бровь, Олег (еще один!) оглядел ее, задержавшись на нижней части тела, и заметил:
— Курить вредно, а вам еще рожать.
На этот раз Танька чувствовала, что побледнела, впервые испытав, как кровь отлила от лица, переместив весь жар куда-то в середину груди, однако, объяснять ему, что она не беременна не стала.
«Людей она подбирать умеет, как бы странно это ни звучало, так что попробуй договориться с ней. С твоим…»
Окинув того еще одним взглядом, Танька прикоснулась к экрану, чтобы прочитать продолжение, но Олег приподнялся и забрал у нее телефон, усевшись на место. Она озадачилась этим жестом. Почему он не дал ей дочитать? Ведь ясно же, что это касалось ее и никого другого.
— Роман Плотников — мой друг. Алина Плотникова — его мать. Это ее дом, и я действительно живу здесь.
Пояснил тот, взирая на нее со своего места. Сомнения Тани были развеяны окончательно, уступив место одному лишь интересу — как тот собирается договариваться с ней. А еще… Она совершенно точно знала, что еще четыре дня тому назад его тут не было. Вика показала ей все комнаты и помещения, а значит тут как в детском лагере: кто первый встал — того и тапки.
— Теперь, когда мы все выяснили у вас есть выбор — оставаться здесь или же…
Олег помедлил, закурив вторую сигарету, и было понятно, что его бы устроило этот второй вариант.
— Выметаться? — поинтересовалась Танька с улыбкой.
