Набрав в ладони холодной воды, умываюсь и провожу мокрой рукой по волосам. Затем вытираюсь полотенцем. Выключаю свет над дверью в ванной, чтобы никого не разбудить. Приоткрываю ее. В люксе царит тишина. Женщины все еще спят.
Я нахожу свою одежду в куче у подножия кровати. То ли мне не терпелось раздеться, поэтому побросал все это в кучу. Или, пьяный, готовился к сегодняшнему побегу. Одеваться приходиться в тишине, что для парня моего роста просто подвиг. Мой опыт по незаметному уходу из гостиничных номеров по утрам бесценен. Я этим не горжусь, и это меня ничему не учит.
На цыпочках подхожу к тумбочке и беру мобильник и бумажник. Ключи от квартиры лежат в кармане брюк, от чего мне становится легче. Бывало, что я терял их, когда был пьяным в хлам. То есть я либо терял ключи, либо кто-то забирал их – вполне возможно та, с кем я спал. Так что мне приходилось менять замки.
Я кладу в карман мобильник и бумажник. Нахожу ботинки у двери и сую в них босые ноги. Оглядываюсь на все еще спящие фигуры. Брюнетка подвинулась и спит там, где лежал я. Темные волосы закрывают ее лицо. Я даже не знаю, как она выглядит, не говоря уже о ее имени. И я почти не помню, как выглядит блондинка, хотя был довольно трезв, когда встретил ее.
Я гордился этим дерьмом, когда был моложе.
Моложе. Нет, вы только послушайте меня. Мне двадцать четыре года, а я уже жутко устал.
И хотя понимаю, что должен чувствовать себя виноватым за то, что сбегаю от женщин в моем номере – я не испытываю вины. Мне нужно уйти отсюда подальше и забыть о том, что снова и снова бесцельно проматываю свою жизнь. От всего, что служит напоминанием, как мало чувств осталось во мне.
Быстрый поворот замка, ручка вниз, и я выхожу оттуда. Тихо закрываю за собой дверь. Оглядывая коридор, замечаю знак «выход» и иду за ним к лифту. Я нажимаю кнопку вызова. Лифт прибывает почти сразу. Оказавшись в стильном вестибюле, я оглядываюсь, чтобы увидеть, где же я нахожусь.
Отель «Ритц-Карлтон».
Наверное, мы классно погуляли прошлой ночью. Честно говоря, удивительно, что они вообще меня впустили. Я точно был сильно навеселе, явно настроен на вечеринку и не одну. Быть знаменитостью и при этом сыном Джонни Крида и приемным сыном Джейка Уэзерса – значит позволять себе делать то, что не могут обычные люди. Но сейчас мне стыдно, поэтому чувствую себя просто ослом.
Я подхожу к стойке администратора и оплачиваю счет. Заказываю завтрак в номер для двух моих оставшихся гостей. Я могу быть ничтожеством. Но я не полное ничтожество.
Лощеная дежурная лет тридцати даже глазом не повела, узнав, что со мной в номере ночевали две женщины. Думаю, они видят такое все время, даже в таком высококлассном заведении, как это. Деньги всегда решают все.
Швейцар ловит мне такси. Я благодарю его и даю водителю свой адрес.
Я переехал в свой дом год назад. Жил с ребятами в арендованном доме после переезда от Джейка и Тру. Мне действительно нравилось жить с семьей Джейка. Это был не первый мой дом, но и не последний. Но я знаю, что в этом доме меня всегда ждут и мне рады. Но я был двадцатилетней рок-звездой без собственного жилья. Группа взлетала с большой скоростью. Пора было покинуть семью, и мы с ребятами сняли дом в Западном Голливуде. Но записываться, гастролировать и жить всем вместе – это уже слишком. Я люблю этих парней, но это не значит, что мне нравиться быть с ними все двадцать четыре часа в сутки. Мне нужно было свое собственное пространство, поэтому год назад я приобрел дом в Беверли-Гроув. После меня так же поступил Рейз. Его квартира в двух кварталах от моей. Кэш и Леви все еще живут вместе в нашем старом доме. Мы не хотели разъезжаться далеко друг от друга. Даже Джейк и Тру живут в десяти минутах езды на машине. Может, мне не хочется больше жить ни с кем из них, но и быть вдали от них мне тоже не нравится.
Такси подъезжает к моему дому. Я расплачиваюсь с парнем, а затем направляюсь к себе, поздоровавшись со швейцаром, Гриффином. Поднимаюсь на лифте на десятый этаж, где находится моя квартира. Войдя домой, не теряю времени даром. Я иду прямо в свою спальню. Сбрасываю ботинки и бросаю мобильник, бумажник и ключи на кровать. Иду в ванную, достаю из шкафчика две таблетки «Адвила»5 и запиваю их водой. Почистив зубы, стягиваю с себя вчерашнюю одежду и лезу в душ, желая стряхнуть с себя прошлую ночь. Обернув полотенце вокруг талии, я встаю перед раковиной и вытираю запотевшее зеркало.
Я всматриваюсь в зеркало, и мне не нравится тот, кто смотрит на меня оттуда.
Я выгляжу измученным. Выдохшимся. Круги под глазами. Я выгляжу точно так же, как Джонни за несколько месяцев до своей смерти. Да, я хорошо изучил его фотографии. Сейчас я слишком похож на него – в этом для меня нет никакой неожиданности.
На ранних фотографиях Джонни, когда его группа только начинала, он как будто светился. Казалось, весь мир был у его ног. Наверное, так и было. Но потом, когда они стали всемирно известной группой, свет в его глазах погас, а взгляд стал циничным. И одурманенным. Интересно, бывали ли такие дни в последние годы его жизни, когда он не принимал наркотики, а разум его был ясен. Можно подумать, что у меня не было учителей в употреблении этой дряни.
В начале карьеры я часто употреблял наркотики, но сейчас я редко вспоминаю о них. Они всегда были легкодоступны для таких людей, как я, и тогда все, что меня заботило – это как хорошо провести время. И в отличие от Джонни и Джейка, я не испытываю непреодолимую потребность в них.
Принимать дурь или нет – для меня не было проблемой, но сейчас меня это дерьмо не очень волнует. Когда что-то легко доступно, оно теряет свой блеск. Теряется волнение. То же самое и с женщинами. Мне не нужно прикладывать усилия, чтобы добиться их. Не нужно делать ничего.
И мне это до чертиков надоело. Знаю, что говорю, как нытик. Я веду себя как маленький засранец, но меня мучает усталость. Ничто, кроме музыки, больше не делает меня счастливым. Но даже моя страсть к ней омрачена постоянным давлением на меня призрака человека, которого я никогда не знал. Наверное, мне нужно найти что-то, что вернет мне радость жизни. Где бы или что бы это ни было, черт возьми.
Но сейчас мне нужно идти на интервью.
Я надеваю черные джинсы и любимую винтажную белую футболку «The Stooges»6.Влезаю в кожаную куртку, кладу в карман мобильник, ключи и бумажник. Засовываю ноги в ботинки, хватаю пачку сигарет из заначки на кухне и выхожу из квартиры.
Глава 3
Шторм
Я спускаюсь на лифте в гараж, где меня ждет моя малышка. Моя девочка, единственная и неповторимая. Она – самое прекрасное, что я когда-либо видел. В ту же секунду, когда мне ее показали, мне стало понятно, что она будет моей.
Это была любовь с первого взгляда.
Моя великолепная, сексуальная как грех «Maserati GranTurismo Sport», черная, матовая, с золотой отделкой. Я никогда не трачу деньги на ненужные дорогие вещи. Ну, может, на номера люкс в гостиницах, когда напьюсь. Но тут я не раздумывал, ни минуты.
Я вырос в семье, где всегда не хватало денег. Моя мама старалась делать для нас все, что могла, но, работая в пекарне Мари, не могла много заработать. И когда моя жизнь изменилась, я попал из маленькой квартирки в огромный дом Джейка и Тру в Беверли-Хиллз. А вместо небольших сумм на личные траты, я получил трастовый фонд с большим количеством нулей, с которым просто не знал, что делать.
Трудно было перейти от одного образа жизни к совсем другому. Только вы были бедны, и вдруг вам на голову сваливается огромное богатство. Ты можешь начать безрассудно тратить деньги, как сейчас это делает Рейз. Успех нашей группы дал ему эту возможность. Или ты хранишь их, как я.
Кэш и Леви всегда были при деньгах, поэтому нынешний наш образ жизни для них не является чем-то новым. Хотя Кэш прожигает свои деньги быстрее, чем Рейз. Леви же просто удивительно благоразумен – тратит, балуется понемногу, но распоряжается ими с умом. Мне бы научиться у Леви обращаться с моими доходами.
