Примерно час мама меня не трогает. Когда первый приступ истерики проходит, я начинаю размышлять здраво.
Не обязательно же становиться проституткой. Хотя… вон даже у Достоевского, Сонечка Мармеладова пожертвовала своим телом ради блага семьи. Чистая душа, незамутненное сознание…
А мне и жертвовать не надо, можно предложить себя для суррогатного материнства. Всего девять месяцев надо потерпеть, и у нас будут деньги, а у олигарха – наследник. Конечно, это ужасно, беспринципно и мерзко, но выхода нет, разве что сигануть с третьего этажа вниз.
Стоп! Третий этаж отменяется. Уже выяснена бесперспективность такого поступка.
Наконец собираюсь с мыслями и выползаю из комнаты. Мама раскладывает на столе украшения, которые скопились за много лет брака с отцом. Папа на каждый день рождения дарил мне и маме драгоценности. Но вот уже два года его нет с нами, погиб по нелепой случайности.
Я подхожу к пианино – источник моих детских страданий – и смотрю на фотографию. Со снимка мне лучезарно улыбается счастливый папа. На нем альпинистское снаряжение, в одной руке – шлем, а другая держит древко флага. А вокруг – заснеженные шапки гор.
– Папочка, почему ты не с нами? – шепчу я, глотая слезы. – Твоя глупая дочь попала в ловушку.
Помоги нам с мамой, пожалуйста. Очень тебя прошу!
– Варя, ты что там застыла? – окликает мама. – Можешь прикинуть, сколько мы выручим за эти безделушки?
– Представления не имею, – отвечаю я.
Телефонный звонок бьет по ушам.
Мы вздрагиваем и испуганно таращимся на дисплей мобильника.
– Гав! – говорит Абби и пронзает нас взглядом, в котором плещется вселенская грусть.
– Кто там? – шепотом спрашивает мама.
Я пожимаю плечами: номер незнакомый, можно и не отвечать. Звонок замолкает, мы выдыхаем, и тут щелкает смс.
«Завтра срок выплаты процентов по кредиту. Ждем вас к 16-00. Адрес: улица Васильевский проезд, дом 15, офис 26. Советуем не опаздывать. Каждый час задержки – один дополнительный процент пени».
Мы не успеваем осмыслить написанное, как слышим стук в дверь. Я на цыпочках приближаюсь к глазку: у дверей топчутся два здоровенных парня и о чем-то переговариваются, потом один поворачивается и смотрит в упор прямо на меня. От страха я закрываю глазок пальцем, хотя прекрасно понимаю, что снаружи меня не видно.
– Что? – глаза у мамы блестящие и круглые, как пуговицы.
– Бандиты, – шепотом отвечаю я.
– Рано еще. Мы же не просрочили.
– Система запугивания.
– А-а-а, не открывай, нас нет дома.
– Думаешь, они не видели, как ты вошла в подъезд?
– Не знаю.
В полной тишине мы слышим звук поднимающегося лифта. Двери раздвигаются, и мужские голоса становятся глуше и пропадают вообще. Я осторожно убираю палец, смотрю в глазок: на лестничной клетке пусто.
– Ушли?
– Да.
– Что делать будем?
– Я согласна, – обреченно выдавливаю из себя.
– На что согласна? – мама смотрит на меня поверх очков.
– На суррогатное материнство, если нет другого способа заработать денег.
Мама всплескивает руками и тащит за собой в комнату. Кажется, она уже пришла в себя и готова снова развивать безумный план.
– И как ты могла об этом подумать? Ну, сколько ты заработаешь? Миллион? Два? Да все эти деньги уйдут на погашение процентов, а основной долг будет только расти.
Я теряюсь. Никак не могу сообразить, что хочет от меня мама.
– А что тогда делать?
– Соблазнить олигарха, выйти за него замуж и родить ему наследника.
Я плюхаюсь на диван и глупо хлопаю ресницами.
– Это невыполнимая задача! Он на меня даже не посмотрит!
– Зато всякие проходимцы смотрели и радовались твоей глупости. Подойди к зеркалу! – мама дергает меня, ставит на ноги и тащит в прихожую к огромному шкафу-купе. – Видишь себя.
– Ну…
– Баранки гну! Ты считаешь себя уродиной, достойной только ублюдков?
Я поднимаю зареванные глаза и разглядываю свое отражение.
Среднего роста, стройная, с тонкой талией и длинными ногами. Не 90-60-90, но тоже вполне ничего. Такая фигура называется «песочные часы». Лицо, опухшее от слез, но в нормальном состоянии оно вполне привлекательное. А главная моя достопримечательность – яркие синие глаза.
Они всегда в первую очередь притягивают взгляды.
– Эти тусклые волосы перекрасим, – мама собирает в руку длинные пряди. – Сделаем грамотный майкап и – вперед.
– Н-нет. Но я не умею соблазнять.
– Ничего, научишься. Я же рядом, и гламурные журналы нам в помощь. Заодно и проверим, правду ли в них пишут. Нам нужно для начала соблазнить его и затащить в постель, а потом будем действовать по обстоятельствам. Погоди, а когда у тебя месячные?
– Скоро будут, – краснею я.
– Ты от своего Сереженьки случайно не залетела?
– Ма-ма!
– А что мама? Я двадцать три года уже мама. Говоришь, скоро придут. Давай посчитаем. Пять дней месячные, еще несколько – отдых, а потом – время овуляции. Вот тут и нельзя упустить свой шанс.
– Так быстро? Но соблазнить мужика за десять дней невыполнимо!
– Надо! У нас нет выбора. Помнишь об этом? Через месяц бандиты заставят нас отрабатывать долг на трассе.
– Зачем?
– Варька, ты у меня совсем дурочка?
– Проститутками сделают? – выдыхаю я и закашливаюсь от страха.
– А как ты планируешь долги отдавать?
– Можно продать квартиру. Выручим несколько миллионов.
– А жить, где будешь? Под мостом?
Я всхлипываю, потом решительно вытираю слезы. Не до жиру быть бы живу. Может, еще ничего не получится из этой затеи.
– Все. Поняла. В какой цвет будем красить волосы?
– Давай сделаем тебя шатенкой? – мама приложила к моим волосам красящий оттенок. – Броско, привлекает внимание, и яркие глаза подчеркнем.
Забота закипела по полной программе.
Мы поскребли по сусекам, продали все, что можно было продать, и выплатили первый взнос процентов. Квартира без лишней мебели звенела пустотой, и каждое слово откликалось эхом.
– Ничего, Варя, – пыхтит мама, когда мы двигаем к выходу тяжеленное пианино, – свежо, просторно, для здоровья хорошо и польза большая: на месяц кредиторы должны оставить нас в покое.
Абби забирается на диван и взирает оттуда на нас потерянным взглядом, словно хочет сказать: «А я? Как вы теперь меня кормить будете? Неужели супом?»
Мама, пробегая мимо, притормаживает и смотрит на собаку. Я вижу, как по лицу родительницы гуляет мысль. Абби тоже неуютно. Она сползает на пол и прячется за диван, только нос торчит.
– Мама, хватит пугать животину, – я обнимаю собаку и прижимаю ее голову к себе.
– Слушай, дочка, у меня идея!
– Ты, о чем?
– Первым делом создадим череду случайных встреч. – Я составляю расписание Владика, знаю, где он бывает.
– Мне под колеса его машины нужно будет броситься?
– Зачем? – мама озадаченно смотрит на меня потом вздыхает. – Святая простота. Не надо так прямолинейно! Жаль, у него нет собаки, а так бы отличная вышла встреча в парке. Общие интересы, прогулки, туда-сюда… глядишь, и сладили бы.
– Этот вариант отпадает. Предлагаешь записаться к твоему боссу на прием и предложить себя в качестве сосуда для его ребенка?
– Ты что! Забыла? Я же хочу, чтобы вышла за него замуж. Тоньше будем действовать. Хотя… есть идея!
Глава 3
Глаза мамы загораются лихорадочным блеском. У меня мороз пробегает по коже: кажется, мамуля решительно настроена выдать меня замуж за правильного, с ее точки зрения, человека.
– Мама, не пугай меня. Я каждый раз вздрагиваю, когда ты так говоришь. Я сама разберусь.
– Разберется она! Ты у меня как кошка, все время влюбляешься в дворовых котов, а на благородных персов даже не смотришь.
На это мне ответить было нечего, увы. В школе я сохла по двоечнику и хулигану, в универе не спала ночами из-за отвязного сыночка депутата, а устроилась на работу и сразу влюбилась в первого клиента, который обобрал меня до нитки.
