Блядство, она разрывала его сердце на куски.
— Дай мне трубку. Позволь, я поговорю с твоим отцом. Медицинская проблема?
Она развернулась к нему, слезы прочерчивали на щеках мокрые дорожки.
— О-он уже повесил трубку.
Бек подавил ругательство и притянул ее ближе. То, что она без колебаний обняла его в ответ, говорило о многом. На самом деле, она вцепилась в него так крепко, что он едва мог дышать.
Пока он держал ее, она обменялась с Сетом взглядами, полными беспокойства, он шептал ей нежные слова утешения и гладил по спине.
Но ничто не могло успокоить беспокойство, идущее от нее.
— Что за больница? Мы отвезем тебя, — предложил Бек.
Хевенли шмыгнула носом.
— Правда? Администрация ветеранов. Пожалуйста.
Пока Бек задавался вопросом, какого хрена ее папа едет туда в экстренном случае, она вырвалась из его объятий и бросилась к двери. Сет последовал за ней, игнорируя участников вечеринки.
Рядом вскочила на ноги Рейн.
— Что происходит?
Лиам опустил их обеспокоенную девочку обратно на диван.
— С Хевенли все будет в порядке, любимая. Они позвонят попозже.
Бек не стал терять время, чтобы выслушать остальных. Он рванул на улицу, в ночь, за Хевенли.
— Я поведу. — Сет вытащил ключи из кармана и нажал на кнопку брелока. Как только машина пиликнула, Хевенли нырнула на заднее сиденье и захлопнула дверь. — Сядь сзади вместе с ней и побудь доктором. И я не имею в виду «поиграй в доктора».
— Пошел ты. — Бек запрыгнул рядом с Хевенли и потянул ее к себе на колени, тогда как Сет уселся на сиденье водителя и повернул замок зажигания.
Она прижалась к нему, обняла за шею и отчаянно зарыдала, а Сет уже съезжал с подъездной дорожки. Когда он выехал на дорогу, Бек обнял ее крепче, желая, чтобы он смог сделать что-либо, чтобы забрать ее боль. Она могла не желать его в своем будущем и, вероятно, он не заслужил ее, но он, по крайней мере, обладал навыками, чтобы помочь ей.
— Ш-ш-ш. Мы доберемся до него, малышка, — ворковал он. — Расскажи мне, что случилось с твоим отцом?
— О-он, в течение восьми лет у него было аутоиммунное заболевание, но официально его диагностировали только три года назад. — Она поморщилась. — Мы… разговаривали об этом раньше.
Бек застыл. Так много вещей внезапно обрели смысл.
— У твоего отца синдром Гийена — Барре?
Она виновато кивнула.
— Мне жаль.
За то, что скрывала? За ложь? За то, что причинила ему боль? Или за грехи, о которых он ещё не знал?
— Мы поговорим об этом позже. — Он провел рукой по её спине, а затем она снова упала в его объятия.
Несколько месяцев назад Хевенли начала забрасывать его вопросами, связанными с этой болезнью, обосновывая это "предполагаемым" пациентом, который, как она утверждала, был ее практическим заданием для исследовательской работы. Хрен там! Почему она не удосужилась сказать ему, что это был ее отец?
Пока аутоиммунная болезнь не становилась серьезной, она не было смертельной. Однако ее отец страдал от болезни несколько лет, не получал правильного лечения, и его конечности настолько ослабли, что он не мог передвигаться без посторонней помощи. У Хевенли были причины для беспокойства. Как правило, при хорошем уходе выздоровление было возможным, но то, что ему было больше сорока, являлось еще одним негативным фактором. Вероятно, мужчине нужна было практически круглосуточная помощь. Была ли Хевенли его главным опекуном?
Бек начал перебирать в уме список хороших неврологов.
Направляясь в сторону шоссе, Сет бросил взгляд через плечо.
— Эм… Поясни для парня, жившего не в ЛА, а здесь, примерно в пяти минутах езды. Где находится Администрация ветеранов?
— Здесь. — Бек забил адрес в GPS на своем телефоне, затем бросил тот на переднее сиденье. — Доставь нас туда целыми и невредимыми, хорошо?
Сверкнув язвительной улыбкой, Сет вырулил на автостраду и прибавил газу.
Бек опять устроил Хевенли на себе. Он утешал ее, целуя в макушку, висок, плечо, нежно нашептывая гарантии, в которых вовсе не был уверен. Что он обнаружит, когда лицом к лицу встретится с ее отцом?
Несколько минут спустя Сет нажал на тормоза возле отделения скорой помощи. Бек бы поворчал на не очень мягкую остановку Сета, но взгляд в окно сказал, что машина скорой помощи уже прибыла. Фельдшеры вытаскивали носилки с пожилым, хрупким на вид мужчиной.
Как только Сет разблокировал двери, Хевенли дернула за ручку. Мгновенье спустя на дрожащих ногах она бежала по асфальту за лежащей фигурой.
— Папа!
Пару часов спустя врачу отделения скорой помощи удалось стабилизировать состояние отца Хевенли. Его невролог ни разу не показался, что выбесило Бека. Недоумок по крайней мере послал инструкции для плазмофереза. В процессе всего этого паника Хевенли рассеялась, Сет забрал ее, чтобы выпить по чашечке кофе. С планшетом в руке Бек стоял в другом конце комнаты и пристально смотрел на хрупкого мужчину лет на десять старше него. В животе дрожал страх.
— Итак, мистер Янг…
— Зовите меня Эйбл.
— Хорошо, Эйбл. Спасибо, что позволили мне изучить ваш анамнез. Как уже говорил, я не невролог. — Но с тех пор, как Хевенли стала одержима своим "клиническим наблюдением", он изучил болезнь и разговаривал со знающими коллегами от ее имени. Он знал больше, чем желал.
Препарирующий взгляд отца Хевенли заставил Бека поерзать. С телом Эйбла было много проблем… но не с его разумом.
— Быть может, вы и не специалист по моей болезни, но если бы мы играли в покер, то я бы уже знал, что у вас проигрышный расклад. Мой личный врач едва поговорил со мной. Скажите мне прямо.
Господи, он не хотел этого делать, и любой приличный адвокат сказал бы ему, что за эту консультацию будет написан иск. Но он должен был быть честен с Эйблом. Это было гуманно. Кроме того, Хевенли никогда бы не простила ему обратного.
— Во-первых, ясно, что вам нужен самый лучший невролог. Я знаком с несколькими такими и любой из них сможет лучше меня рассказать вам об оптимальном лечении и…
— Я умираю, верно?
Бек колебался, подыскивая более мягкие фразы, которые все время говорил смертельно больным пациентам и их семьям.
Эйбл вздохнул.
— Уже какое-то время я предполагал подобное. Просто пытался продержаться как можно больше. Как только меня не станет, Хевенли останется одна в целом мире.
Слова мужчины вонзились Беку прямо в долбанное сердце. Исходя из взаимной преданности, которую он наблюдал сегодня между отцом и Хевенли, смерть Эйбла убьет ее.
— Нет, это не так, — поклялся Бек и неважно, что об этом думает она сама. — Обещаю вам это.
Эйбл тщательно изучил его взглядом.
— Я почувствовал облегчение, доктор Бекман. Знаете, Хевенли все время рассказывала о вас.
Это потрясло его, особенно потому, что она ни разу не упомянула о своем отце.
— Да? — Беку до смерти хотелось знать что она говорила.
Несмотря на капельницы и трубки, обвивавшие его тело, пожилой человек рассмеялся.
— Она очень высокого о вас мнения и теперь я вижу почему. Не так много коллег на ночь глядя последуют за сотрудником в другую больницу, чтобы помочь и поддержать.
Мужчина, не спрашивая, интересовался его отношениями с Хевенли, и Бек постарался не выглядеть виноватым.
— Она очень способная студентка с перспективным будущим.
— Ага. Я видел, как вы смотрели на нее. Хевенли может быть и невинна, но уверяю, я — нет.
Дерьмо.
— Ваша дочь — красивая женщина.
Вот так. Это не звучало, словно он отчаянно желал раздеть ее и затрахать до потери сознания.
— Согласен. Но вы-то как вписываетесь в эту картину? Я в курсе, что мистер Купер несколько раз водил ее на свидания, поэтому не удивлен, что он смотрит на нее словно на аппетитный пирог, который хочет съесть. Однако я предполагал, что ваши с Хевенли отношения были строго профессиональными.
Бек почувствовал, что начал потеть. Ему никогда не приходилось оправдываться перед отцами женщин. И Эйбл не создавал впечатления любителя оправданий.
