— Где? — требую я.
Она покраснела.
— Внутри.
— Будь конкретнее. — Я ухмыляюсь, почти удивляясь ее манерам хорошей девочки.
— В моей... киске, — шепчет она.
— Ты влажная там? — бормочу я, наблюдая за ней. — Ты хочешь, чтобы я скользил пальцами внутри тебя? Гладил клитор, пока ты не закричишь?
— Да, — стонет она, — пожалуйста, Мастер, — задыхается, — пожалуйста, прикоснись ко мне.
— Повернись и подойди к краю кровати. — Я инструктирую ее, закатывая рукава рубашки. — Теперь раздвинь ноги и наклоняйся, пока твои руки не коснутся края кровати. Хорошо, вот так.
Я довольно улыбаюсь. Передо мной небольшая милая картина: ее задница поднята кверху, тело наклонено, сладкая киска выставлена на показ. Я приближаюсь и раздвигаю ее ноги шире. Изабелль поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, но я осторожно подталкиваю ее так, чтобы её щека прижималась к мягкому льняному покрывалу.
— Сейчас, дорогая. Ты готова для меня.
Я опускаюсь на колени позади нее, раздвигая нежные половинки задницы и зарываю в нее язык.
Из Изабелль вырывается стон удивления, но я не останавливаюсь. Я провожу языком вдоль ее щелки, находя тугое кольцо мышц. Мой язык кружится и ласкает ее, пока она не начинает дрожать напротив меня.
— Боже, — вздыхает она. — Кэм! Что?..
Я пробую глубже, подталкивая кончик своего языка внутрь. Изабелль издает еще один стон, но я держу ее бедра, удерживая на месте, не сильно, но не позволяя избежать моих влажных ласк.
Ее стоны становятся криками удовольствия. Мой язык работает в быстром ритме, предназначенном для того, чтобы свести ее с ума. Она нетерпеливо прижимается к моему лицу, забыв о своем прежнием невинном смущении.
Это то, что доставляет удовольствие нам обоим. Делает из нас рабов. Заставляет умолять о том, о чем мы никогда не мечтали.
Но я здесь не раб. Я единственный, кто контролирует ее экстаз. Я могу подвести ее к краю или оставить задыхаться.
У меня есть сила, и, черт возьми, это ощущается так хорошо.
Мой член становится тверже, кровь пульсирует в моих венах. Я хочу ее. Хочу, чтобы эти стоны повторялись с каждым моим жестким толчком. Хочу, чтобы ее тело сжималось вокруг каждого дюйма моего толстого члена.
Я широко раскрыл складки и возобновил движения языком, сунув один палец во влажность ее киски достаточно далеко, чтобы он покрылся ее соками.
Затем я погружаю в нее палец вплоть до костяшки.
Изабелль стонет, сжимаясь вокруг меня.
— О мой Бог!
Я делаю паузу, не желая слишком сильно подталкивать ее сегодня. Я осторожно вытаскиваю палец из нее, но Изабелль протестующе хнычет.
— Тебе нравится, моя милая грязная девочка?
— Да, — вздыхает она. — Больше, пожалуйста. Мне нужно... Мне это нужно. Мне нужно чувствовать. Пожалуйста, Мастер, — просит она, вертясь в попытке снова взглянуть на меня. — Возьми меня. Трахни меня. Делай, что хочешь. Используй меня.
Похоть простреливает сквозь меня. Она хочет все. Она жаждет восхитительной боли подчинения, и, черт возьми, я собираюсь дать ей это.
— Не двигайся, — рычу я, направляясь к тумбочке. Я вытаскиваю бутылку со смазкой и возвращаюсь к ее выгнутому телу. Я снимаю ремень и штаны, наконец освобождая свой жесткий и голодный член.
Я поглаживаю себя, обмазывая член смазкой.
— Держи руки на кровати, — рычуи я, отбрасывая банку в сторону и скользя руками по этой прекрасной заднице. — Схватись за простыню, если нужно, но не смей менять позицию.
Изабелль дрожит. Она нетерпеливо стонет, когда я раздвигаю ее складки и занимаю позицию между ее ногами.
Я слегка царапаю ногтями ее спину, заставляя больше прогнуться и застонать. Затем я нахожу ее дырочку и подталкиваю член к ней.
Изабелль напряглась.
— Тебе нравится, не так ли? Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, обладал каждой твоей частью. — Я медленно проталкиваюсь внутрь нее, используя свой голос, чтобы убаюкать ее, отвлечь от боли, которую она жаждет и в то же время избегает. — Ты была создана, чтобы служить мне, милая. Твое тело существует, чтобы доставлять мне удовольствие, широко открываться и чувствовать движения моего жесткого члена, овладевающего каждым твоим дюймом. Ты чувствуешь это? — Я рычу, сжимая свою челюсть, чтобы сдержаться от слишком быстрого движения, но, черт возьми, это так хорошо, она такая чертовски тугая.
Я вхожу глубже. Дюйм за дюймом. Изабелль всхлипывает, сжимая в руках простыню. Слезы бегут по ее щекам, но она откидывается назад, задыхаясь.
— Пожалуйста, — хнычет она снова и снова, — пожалуйста, Мастер.
Мне нужна вся моя выдержка, чтобы полностью не ворваться в нее, не овладеть ею, но я сохраняю контроль. Я осторожно толкаюсь, пока, наконец, не оказываюсь в ней по самые яйца.
— Ты принадлежишь мне, — рычу я, цепляясь одной рукой за ее волосы. — Я беру каждую часть тебя. Твой сладкий рот, сочную киску и эту тугую задницу.
Я легко шлепаю по ее попе. Изабелль сжимается вокруг меня, и, черт возьми, я почти теряю рассудок.
— Ты поняла? — требую я. — Я обладаю тобой. Всегда, Изабелль. Каждым гребаным дюймом.
Я вытаскиваю член на несколько дюймов, и она вознаграждает меня стоном протеста. Я не могу слышать, что она говорит, потому что ее приглушают простыни, поэтому тяну ее за волосы, отрывая ее голову от кровати.
— Больше, — выдыхает она, — мне это нужно. Больше. Сильнее. Пожалуйста!
Я знаю, что выполнение этой потребности освободит ее разум от страданий, которые ей пришлось пережить. Но отчаянная потребность в ее голосе разрушает мою последнюю защиту. Я делаю это не только для нее, но и для себя.
Я снова врезаюсь в нее, подталкивая нас вперед на кровати с силой удара.
Изабелль кричит.
— Да!
Я хватаю ее за талию и снова вхожу. Глубже. Сильнее.
— О мой Бог! Да!
Я снова врываюсь в нее. Блять, в мире больше не осталось ничего, кроме тепла и силы, с которой ее задница сжимает мой член, требуя каждый дюйм меня. Трение сумасшедшее, каждый толчок заставляет меня отпустить весь контроль, забыть о разуме и логике, остается только дымка чистой животной похоти.
Изабелль всхлипывает и трясется, откидываясь назад, чтобы встретить мое жесткое погружение. Я удерживаю ее, моя эрекция сильнее, чем когда-либо, каждое новое погружение — гребаное чудо. Блять, это лавина, чертово цунами. Так близко к краю. Но я не могу отпустить, я не могу сдаться, пока...
Я рывком прижимаю тело Изабелль к себе, просовываю руку между ее ног и нахожу ее клитор. Он скользкий и влажный от ее возбуждения. Я осторожно надавливаю, дразня ее, а затем вставляю палец в ее жаждущую киску. Я возвращаюсь к ее клитору и надавливаю сильнее, когда в последний раз вхожу в нее, и, наконец, она кончает и стонет, когда ее тело бьется в конвульсиях, и мой собственный сильнейший оргазм вырывается из тела.
Я выхожу из нее, крича от оргазма, когда выплескиваю поток горячей спермы на ее обнаженную спину и задницу. Жемчужная жидкость оставляет следы на ее коже, словно веревки, путы.
Словно клеймо.
Глава 3
Изабелль
Я засыпаю в руках Кэма, надеясь, что все будет в порядке. Но реальный мир по-прежнему там, и от него надолго не скрыться, не с моим снимком на первой полосе светской хроники и обвинением в убийстве, висящим над моей головой.
Первое, что я сделала утром — вернулась в полицейский участок. На этот раз я нахожусь в комнате для допросов, а не в камере, а рядом со мной Кэм, а также юристы: наш друг Джастина и ее приятель по юридической школе Грант Уэст, специализирующийся в уголовных делах.
— Это просто информационная беседа, — объясняет мне Джастина с обнадеживающей улыбкой. — Мы разрешим детективам задать тебе несколько вопросов. Это дает тебе возможность рассказать всю историю с твоей позиции.
Грант кивает. На нем дорогой костюм и дизайнерский портфель, лежащий на металлическом столе. Надеюсь, все эти деньги он получил из-за своей непобедимости в суде.
