На кухне нахожу завтрак, обед и даже ужин из той же доставки. Видимо, привезли очень рано.
Мне остается только заботиться о сыне и ждать.
Этим и занимаюсь. Немного отвлекаюсь на книжку, заодно убиваю время. А еще после обеда мне звонит моя сестра.
– Лина! Ну как?!
Мия явно идет где–то по улице. Да, квартира родителей – не место для такого разговора. Сестра мечтает съехать. Но пока не нашла подработку, которой бы хватило на съем. Или денежного жениха.
– Отдали материалы на тест.
На самом деле, хорошо, что мы заранее приготовили соску. Иначе бы я сгорела со стыда во время этой процедуры.
– А результат когда?
– Вечером.
Сестра еще расспрашивает немного о доме Константина. О чем мы с ним говорили. Но ей явно пока не очень интересно. Ведь неясно, выгонит он меня или нет.
– Как только придут результаты, позвони! – велит Мия перед тем, как попрощаться.
– Хорошо…
Вот только будет все совсем не хорошо.
Сестра, по ее словам, прыгает в автобус и едет в институт на пары. Я же снова превращаюсь в ждуна. И чем дальше к вечеру, тем больше волнения. Я уже сидеть на месте не могу, брожу по дому. Он светлый и современный. Как и показалось с первого раза. Большие комнаты, ничего лишнего. Кроме нас с малышом?..
Мои губы искусаны, а пальцы заломаны до боли. Наконец, в одно из окон я вижу автомобиль. В нем Костя, он приехал домой.
Фу–ф, простой факт разгоняет пульс до предела. С другой стороны, есть доля облегчения – скоро все будет ясно. Больше не нужно ждать. Знала бы я… Впрочем, что теперь думать.
На Константине сегодня светло–бежевые штаны, выгодно подчеркивающие икры. Коричневая футболка и пиджак почти в тон. Хозяин магазинов одежды и сам имеет хороший вкус. Думаю об этом как в тумане. Боюсь посмотреть мужчине в лицо.
А вот он внимательно смотрит.
– Результаты из обеих лабораторий уже прислали, – не тянет он, – сейчас посмотрим вместе.
Я сглатываю пересохшим горлом.
– Хорошо.
Костя только скидывает пиджак. Даже руки мыть не идет. Вместо этого мы вместе шагаем к диванам в гостиной. Садимся напротив друг друга. Мужчина достает смартфон.
– Справки прислали на почту, – поясняет он.
Я только киваю.
Он нажимает на экран. Вглядывается. Наверное, я на всю жизнь запомню эти взлетевшие брови. Он не был уверен так, как я. Но точно и сам удивился.
– Кхм…
– Что там? – я хмурюсь.
Костя трясет головой.
– Подожди. Второй.
Его длинные пальцы ловко орудуют с телефоном. А лицо становится совсем мрачным.
– Что?! – не выдерживаю.
Он пристально смотрит мне в глаза.
– По обоим тестам огромная вероятность, что ребенок не мой.
– Что?!
Перед моими глазами темнеет. Как так?! И было же две лаборатории. Я не могу поверить.
– Дай посмотреть!
Константин спокойно передает мне телефон.
Написано официальным языком. Но я медик и сразу схватываю суть. Хоть в ушах и стучит от волнения. Оба теста ДНК показали – Константин Козырев не является отцом моего ребенка. Я в полнейшем… шоке.
– Ты точно отдал ту самую соску?.. – только и могу пробормотать.
Губы Константина сжимаются в напряженную нитку.
– Да. Своими собственными руками.
– Но как такое может быть?!
Спрашиваю, тут же прикусываю язык.
Это я в недоумении. Соска моего малыша. Лёвушка – точно мой сын! Я родила его, как выражается Козырев, собственноручно. Естественные роды, ребенка я запомнила сразу и на всю жизнь. У него даже три родинки на животике в цепочку – точно как у меня. Я в первые мгновения обратила внимание. Сын точно мой… Беременность, роды – всё без вмешательств! И мужчина в моей жизни был один единственный.
Все это знаю я. А вот Константин вполне имеет право сомневаться.
– Любые анализы всего лишь констатирую факт, – тон хозяина дома бесцветный.
Факт… Факт заключается в том, что он сейчас выкинет нас отсюда за шкирку.
***
Константин
Не тест, а удар под дых. Неужели я так похож на лопуха?! Которому можно предъявить чужого ребенка и хлопать глазами? Жду, она начнет говорить про ошибку в результате. Фальсификацию, что там еще… Но я твердо знаю, это нет и быть не может.
Я сам заказал тест в двух независимых лабораториях. И об этом знали только мы вдвоем.
– Не знаю, как такое может быть…
Может, ей надо было на актерский, а не в медицинский? Шок изображает вполне естественно.
– Такое бывает, когда мужчина и ребенок не имеют друг к другу отношения.
Этот взгляд… Она смотрит на меня прямо, и я не могу отвернуться. В темных глазах напротив столько боли и обиды. Даже не по себе.
– Кроме вас у меня больше никого не было.
И всё. Ни про какие ошибки, подлоги, интриги. А еще мы снова на вы. Странно, впрочем, что я обращаю на это внимание в данной ситуации.
Лина тем временем встает с дивана. Молча уходит. Как я и предполагаю, в "их" комнату. Провожаю взглядом хрупкую фигурку. Черт знает что! Может быть, я полный идиот, но мне сейчас самому интересно – как так вышло–то?!
Отбрасываю телефон на диван. Что толку сидеть и перечитывать текст анализов? И вообще пора бы выйти из ступора.
Встаю. Иду в ту сторону, где совсем недавно скрылась Лина. Дверь гостевой комнатки распахнута. Можно войти без стука. Да, ситуация вырисовывается мерзкая. Но я, в конце концов, не животное. Вдруг она там переодевалась бы или что–то еще.
Однако ничего подобного. Элина просто собирает рюкзак. Малой не спит, хнычет.
– Ш–ш–ш–ш, – приговаривает его мама.
Я отхожу к косяку и упираюсь в него спиной. Этим двоим некуда идти. Ну для начала она выйдет и побредет до остановки. Скорее всего, на такси не будет тратиться. А дальше?
Есть какие–то приюты, наверное. Знает она адрес? И как там в них вообще… Существует ли опасность напороться на мошенников?
Все эти мысли, кажется, перекатываются у меня прямо в горле, как противный еж.
Пытаюсь сглотнуть, прокашляться. Но ничего не получается.
– Мы скоро, – Лина понимает мои потуги по–своему.
А мелкий еще больше дает ревака. Его мама лишь прикусывает губу.
– Покорми ребенка, если нужно. Я никуда тебя не тороплю.
Наверное, все дело в том, что я никогда не оглядывался на чье–то мнение. Ни отдельно взятых людей, ни общества в целом. Моего отца это очень бесит. Чуть ли не ненормальным меня считает. А я просто не любитель перед кем–то отчитываться.
И кем выгляжу сейчас, мне в целом–то плевать. Больше беспокоит та смесь эмоций, которые уже полчаса не могу успокоиться внутри.
В подтверждение своих слов выхожу и закрываю за собой дверь. Иду в большую комнату к кухонной зоне. Наливаю стакан холодной воды. Пью жадными глотками. Ком немного проходит. Мозги тоже проясняются самую малость.
Может, у девушки просто такая безысходность? Она пришла ко мне и думала – все как–то само собой рассосется? Или что я в итоге пожалею ее? А на деле–то как? И правда жалею?!
Сам себя засыпал вопросами, аж заломило в висках. Жалостливым я бы себя не назвал. Впечатлительным тоже. Я прекрасно понимаю, сколько в мире всего поганого. Хоть и вырос в богатой семье, хлебнуть пришлось много. Из–за влиятельного отца, в том числе.
Он задирал меня при любом удобном случае. А потом ругал, что почти не появляюсь дома.
Ему не нравилась моя компания. И чтобы от нее отвадить, устроил меня служить…
Я не люблю вспоминать тот период. От него осталась определенное количество денег, знакомств и один лучший друг. Он живет в доме напротив. Может быть, пойти спросить совет у Аверина?!
Тьфу, да кого я обманываю?
В прихожей раздаются звуки. Это Лина открыла дверь комнатки. Пока пытался в самоанализ, прошло немало времени. Девушка покормила ребенка и… собралась уходить. Догадываюсь об этом, потому что вижу ее одетой, с рюкзаком за плечами и детской переноской в руках.
Еж за моим кадыком выпускает иголки.
– Спасибо за ночевку и еду, – произносит гордая малявка.
