– заворожено прошептала. – Вы, Крис Берри!– сказала и смолкла.
Он взял за руку. Прикосновение перчаток успокоило, будто решилась трудная задача и ответы сошлись. Сирены в голове смолкли, Лина улыбнулась. Конечно, поможет! Проводит в парк, сделает всё, о чем он просит. Разве может быть иначе?
Вдалеке бренчала гитара. Подростковый баритон с ужасным произношением сипел и свистел, выводя слова американского хита. Мужчина в чёрном, как сама ночь, переплёл пальцы с Линиными и неспешно повёл в противоположную музыке сторону. Позади заскользил такой же чёрной мерседес.
Ветер стих. Кружева теней заплели аллеи парка, усыпанные листвой. Потревоженная птица захлопала крыльями, исчезла в изогнутых тоннелях веток. Освещённая дорога закончилась, уступив место извилистым тропинкам.
Безмолвные фигуры скользили меж старых деревьев, словно призраки охраняющие секреты дремлющего парка. Лина украдкой бросала взгляд на высокую фигуру. Ждала, что она растворится. Но требовательные пальцы сжимали ладонь, неумолимо держа в реальности. Василина шла за руку с неузнанным Крисом Берри, когда охота за ним велась по всему Крещатику. Лучшие клубы и рестораны осаждали дерзкие поклонницы, готовые взять след будто ищейки.
А он… в тихом парке никем не замеченный в вызывающе-огромной шляпе. Кто рискнёт такую надеть? Его длинный плащ тяжело хлопал по ветру. Лина видела подобный только в кино на английских детективах прошлого века. Мужчина не принадлежал городу. Не принадлежал её миру. Она тайком вдохнула чужой волнующий запах, балансируя на грани иллюзии.
Шелест листьев под ногами неторопливо колдовал сказку. Аллея вывела к круглому пруду. На чёрной поверхности покачивались утки. Берри остановился:
– Покормим?
Они присели на скамейке у кромки воды. Лина заглянула в протянутый пакет. Обычные покупки из супермаркета: французский багет, сыр, яблоки и минеральная вода. Нетипичный, но весьма похожий на холостяцкий – ужин. Разломив булку, Берри отдал половину. Отпуская скованные мышцы, Лина застенчиво улыбнулась. Она не различала в темноте его лица, но остро чувствовала движение своих губ.
Крис размахнулся и закинул в озеро крепкий хлебный шарик. Сонные обитатели пруда вздрогнули, заволновались, устроили переполох. Лина рассмеялась. Отломила кусочек булки, но забросила только в камыш. Берри хмыкнул и направил в воду горсть снарядов. Утки захлопали крыльями, разбивая стеклянную гладь.
Лина захохотала. Понимала, звучит громко и резко, будто перебрала с вином. И не могла сдержаться, словно внутри отказал тормоз.
Тишину парка нарушал смех, звучал в унисон с гоготаньем, переплетался в ивовых зарослях. Разделив еду, Лина с Кристофером съели сыр с яблоками и запили водой. Не сговариваясь, шагнули в неизвестность едва обозначенных среди веток ходов. Блуждали, пока вдруг не вышли из парка. Вынырнули под жёлтый свет фонарного столба.
Заморгав в кольце света, Лина опустила голову.
Берри вновь отыскал её пальцы. Шумные улицы сменили тишину безлюдных аллей. Она не чувствовала холод, стеснение, легко парила над тротуаром каждой клеткой чувствуя себя и его. Ночной Киев обрёл яркость, будто умылся и приоделся. Автомобили подмигивали фарами; в домах горели шахматки окон; прохожие улыбались. Город подчинился ритму сердца. Лина различала миллионы оттенков ночи; ноздри улавливали симфонию запахов из распахнутых дверей ресторанов. В ней заговорили остроумные собеседники, знающие обо всём. Она болтала о маме, подругах, учёбе и детстве. Вихрем неслась сквозь воспоминания, планы, и сомнения. Вручала прошлое, настоящее и будущее. Никогда не нападала такая острая потребность выговориться.
Лина засмеялась, утратив нить повествования. Кристофер замечательно слушал – сосредоточенно молчал, не перебивал. Она посмотрела под поля шляпы и осеклась, не найдя в густой тени его глаза. И вдруг усомнилась, что ему интересно. Её английский слаб. Она несёт полную чушь...
Эхо каблуков отскакивало от брусчатки. Они прошли квартал в молчании. Пересекли дорогу на мигающий светофор и, не сговариваясь, свернули к гостинице. На повороте Лина вспомнила о мерседесе, следующим по пятам. Она расстроенно смотрела под ноги и пропустила, когда Берри прервал молчание.
Тихий голос завораживал мелодикой пустых улиц и сонных витрин. Нанизывая знакомые слова на нить смысла, Лина напряжённо смотрела на загадочного, волнующего мужчину. Казалось, он говорит не с ней. Запрокинув голову, вещает низким звёздам, что-то требуя у холодных огней. Лина ловила стремительный поток, как могла. Разобрала что-то об отце, спящем мире и «чёртовых картинках», которые никогда не спят и ждут.
– Просятся, шепчут.
Лина уловила надрыв в голосе Берри, но не понимала его. Её родители развелись, когда она была младенцем и больше не встречались. Похороны – все, что хранила память об отце. Его жизнь оборвалась на чей-то кухне в бытовой разборке собутыльников. Как головоломку Лина собирала обрывки фраз, словно перепутанные пазлы.
– О чем шепчут? – тихо спросила, пытаясь привлечь внимание.
Берри смолк, сунул руки в карманы. С лёгким шелестом у тротуара остановился мерседес. Крис надел очки, наклонился к приоткрытому окну, негромко отдал указания.
Автомобиль тронулся, мягко набрал скорость и, взвизгнув тормозами, резко остановился.
– Выпьем чаю.
– Что?..
Лина изумлённо смотрела на огни Киев-Палаца. Фанаты оставили вход и с воплями нагоняли мерседес: стучали по крыше, колотили телефонами в двери. Следом бежали фотографы, прижимали объективы к стёклам, разряжали вспышки в тонированный салон.
Взяв за локоть, Берри втолкнув Лину в неприметную дверь для провоза багажа. Она не успела ахнуть, как очутились в сверкающем холле отеля. Часто моргая, упёрлась взглядом в услужливые улыбки над белыми воротничками. Девушки за стойкой регистрации умолкли. Главный администратор поправил галстук и вышел вперёд, ловя звёздный взгляд за темными очками.
Берри ни на кого не смотрел. Он бесцеремонно подталкивал Лину вперёд, ведя к лифту. Но миновать фойе они не успели. Под огромной люстрой из низких кресел поднялись двое мужчин в длинных пальто. Протянув золотые ручки, вежливо попросили автограф.
Квадратный вышибала загородил музыканта плечами. Возвышаясь над "бодигартом" на целую голову, Крис остановил расторопного спасителя движением раскрытой ладони.
Лина зажмурилась. Мужчина в чёрном поглотил свет в холле и, казалось, сиял – выразительный и чёткий на фоне бестелесного окружения, зыбкого, как отблеск ламп в глянцевой плитке.
Он подписал записную книжку в кожаном переплёте, рекламные буклеты с соседнего стола, предложил охраннику автограф на бейдже. Фигуры в дорогих пальто смеялись. Беспричинно счастливая Лина уступила место невысокой девушке, которая попросила сфотографироваться с Крисом.
Берри кивнул, прижал к груди блондинку. Стёкла очков буравили декольтированный вырез платья в распахнутых мехах. Рот растянула обаятельная улыбка. Она очертила ровный ряд белых зубов очень по-американски, и показалась, чересчур открытой.
Работники одобрительно ухмылялись, мужчины с золотыми ручками хлопали Криса по спине. Все хотели пожать ему руку, прикоснуться к плечу, поймать взгляд. В воздухе витал праздник,
