встречах? Или она решит перебраться в другой город, такое ведь тоже возможно.
От греха подальше.
Боже, как же мне хочется грешить. С ней…
Думаю, как она сегодня прижималась ко мне. Слышу её хриплый смех и шелест сухих листьев. Я весь пропах дымом от костра. И мысли мои отравлены ею. Уже много… много лет.
Раньше было проще. Между нами было одно, но большое препятствие, глобальное, я бы даже сказал. Теперь его нет, но он всё ещё между нами.
Вглядываюсь в тёмный потолок и стараюсь не думать об Оле, потому что сейчас это значит - гонять мысли по кругу. Но разум совсем не мой друг.
Как и язык, который то и дело выдаёт двусмысленные шутки. Неужели она не понимает их смысл? Или предпочитает игнорировать?
Воспоминания об ушедшем дне тёплые и сладкие, но они мешают заснуть. Так что, промучившись какое-то время, я погружаюсь в неглубокий сон, отчаянно желая, чтобы Оля сейчас оказалась рядом, на этой самой кровати.
Скрип двери еле слышный. Я уж думаю, что это Диана проснулась и прибежала ко мне. Такое уже бывало пару раз. Я обычно пересказывал ей какую-нибудь сказку или сочинял историю, а потом относил уснувшего ребёнка обратно в её комнату или к маме.
Но нет… Это не Диана.
Это Оля. Шире приоткрывает дверь и заглядывает в спальню. Моё сердце начинает терять ритм.
- Всё хорошо? – задаю дежурный вопрос, хотя сам в шоке, что мечты вдруг становятся реальностью.
Потому что Оля подходит к кровати и садится на край. Я делюсь с ней подушкой, и Оля ложится.
- Вообще не заснуть, - жалуется она. – Не знаю, что меня разбудило, но я открыла глаза и всё… Сон как рукой сняло.
- Бывает такое.
- Это да.
- Прохладно, - констатирую факт и высвобождаю край одеяла, чтобы накрыть её.
- Ну вот, всё у тебя отжала. Прости. Мне уйти?
- Ни в коем случае, - отрицательно трясу головой.
Мы лежим лицом друг к другу, и я протягиваю руку, чтобы кончиками пальцев убрать тёмную прядь с её щеки. Лунный свет падает на Олю, и она кажется мне самой прекрасной и желанной в этот момент.
Её резкий вздох становится неожиданностью. Что это? Реакция на короткую ласку?
Грязные мысли, которые я не звал, сами лезут в голову. Есть ощущение, что я так предаю её и всё светлое, что есть между нами. Дружбу, отношения, доверие. Но фантазирую о ней, как любой мужчина фантазирует о предмете своих желаний. Думаю о её теле, о стонах, о том, как она выкрикивает моё имя на пике удовольствия, о том, как нам хорошо было бы вместе,
- Точно-точно? – переспрашивает Оля.
- Да. Оставайся. Мне тоже не заснуть, - вздыхаю я.
Она придвигается ближе, совершенно бездумно я обнимаю её и ощущаю, как сердцебиение ускоряется, потому что Оля кладёт ладонь мне на щёку.
Мы и раньше могли завалиться вместе на диван, я хватал её, когда мы дурачились, но лежать так близко и провокационно никогда себе не позволяли.
- Всё же будет хорошо, да? – спрашивает она.
А я ни черта не понимаю, о чём она вообще? Что будет хорошо?
Взгляд Оли бродит по моему лицу. Кажется, я физически это ощущаю. А ещё то, что большим пальцем она гладит мою щёку.
Киваю коротко, больше жизни желая притянуть её ближе. Руки напрягаются, а затем всё-таки сжимают Олю сильнее.
Долгий глубокий вздох пролетает между нами. Контроль утерян. Тело живёт своей жизнью.
- А почему должно быть иначе? – спрашиваю, ощущая её грусть.
Ладонь Оли съезжает вниз и ложится мне на грудь. Прямо на рёбра, за которыми сердце выходит из-под контроля.
Оля смотрит на свою ладонь, потом мне в лицо.
- Почему у тебя тахикардия? Очень быстро бьётся. Что-то случилось?
- Я в порядке.
«Никакой, блин, тахикардии, это всё ты. В моей комнате. В моей кровати».
Это проносится в моей голове, но вслух я ещё раз повторяю.
- Всё хорошо. А у тебя что за сомнения?
- Не знаю, - переходит на шёпот. – Плохие сны, - вздыхает, и этот вздох касается моего лица.
Да, её плохие сны мне известны. Там каждый раз одно и то же. Матвей на задании. В него или стреляют, или он сгорает в огне.
Мне самому грустно думать о брате. Мы не были лучшими друзьями или какими-то по-особенному близкими людьми, но брат есть брат. В любом случае, он был хорошим человеком, мне тоже его не хватает.
Целую Олю в макушку и обещаю.
- Я буду рядом и, поверь, всё будет хорошо. Торжественно клянусь и обещаю, моя хорошая.
Она вскидывает взгляд на моих последних словах. Да я и раньше называл её милой и хорошей, и даже своей. Это какое-то извращённое удовольствие – называть её своей, когда она таковой не является.
- Что такое? – чуть улыбаюсь, отводя волосы с её лица.
Сердце теперь втопило под двести километров в час. Никаких шансов, что Оля этого не замечает. И будто бы ей мало, вдруг прижимается теснее. Сама. По своей воле.
Вижу, как она кусает губы и, кажется, смотрит на мои. В комнате достаточно лунного света, чтобы сказать с определённостью: мы ближе, чем когда бы то ни было.
И этот взгляд… он мне знаком. Так смотрят, когда хотят поцелуев.
Пальцы скользят ниже, ей на шею. Последние здравые мысли покидают голову. Её лицо всё ближе и ближе. И наши губы встречаются на полпути.
Оля стонет, руками обхватывая мои плечи. Боже, она вдавливается в меня, будто хочет слиться. Без вариантов, что она не чувствует моё возбуждение.
И определённо – это не чёртов сон. Оля здесь, со мной, пахнет дымом от костра, несмотря на принятую ванну, а на вкус, как мёд. Наши языки встречаются, губы у неё сладкие, будто сочная малина, а поцелуй настолько жаркий, что я сам немного шокирован. В Оле словно бы копилась страсть, и она перестала её сдерживать.
Может, я, конечно, сам себе это сочиняю? Когда проходят годы, а ты мечтаешь о взаимности от девушки, которая недостижима, ещё и не то привидится.
Всего одно слово, один намёк, и я никогда её не оставлю.
Ни её, ни Диану.
Надеюсь, Оля это понимает.
Она всё, о чём я мечтаю. Всё, что мне нужно.
В голове нарастает гул.
