Я так давно мечтал об этом, о поцелуях с Олей, а в реальности всё оказалось ещё более прекрасно.
Оля снова стонет мне в рот, а затем упирается ладонями в плечи, чтобы отстраниться.
- Марат?
Её дыхание сбилось. У меня тоже ощущение, что мы только что пробежали стометровку, держась за руки.
- Да? – говорю мягко, боясь спугнуть.
- Это неправильно как-то.
Слова словами, но Оля не отодвигается, напротив, прижимается сильнее. Ощущения такие правильные. Будто ей самое место здесь, в моих объятьях.
- Это же плохо… это же неправильно… как-то неправильно… что я чувствую это. Да?
Оля вглядывается в моё лицо в поисках ответов, но что я ей могу сказать? Она обратилась явно не по адресу.
- Тебе хорошо сейчас? – задаю единственно верный вопрос и очень надеюсь, что получу положительный ответ.
- Да, конечно.
По её лицу скользит тень: боли или неуверенности, хотя она и произносит это её «конечно».
- Ну и какие тогда могут быть сомнения, если тебе хорошо?
На лице Оли нерешительность, и, чтобы прибавить ей смелости, да и себе тоже, обвиваю её руками и притягиваю ближе. Тёплая ладонь скользит по плечу, чтобы сжать крепче, а горячие губы касаются моих. В этот раз она не тормозит ни себя, ни меня. Поцелуй переходит грань невинного, и желание подскакивает до небес.
Я медленно укладываю её на спину, нависаю и подхватываю край ночнушки, чтобы потянуть вверх, а затем и вовсе стащить через голову.
Оля прерывает поцелуй, лежит и смотрит, обнимая за шею.
Чуть ей улыбаюсь, прежде чем нырнуть носом в её распущенные волосы и осыпать горячую кожу шеи мягкими поцелуями.
Тихие стоны вырываются у Оли, она подставляет под мой рот самые чувствительные места, я чувствую, как сильно она изголодалась по ласке. А ещё она даже понятия не имеет, как действует на меня.
Языком и губами пробую нежную кожу, её реакция – лучший сигнал, как надо, как ей лучше.
Вот я уже в ловушке её рук и ног, и мурашки пробегают по коже, не имея ничего общего с холодом. Кончиками пальцев скольжу по груди и животу, Оля дышит рвано и неровно, и я наклоняюсь, чтобы целовать чувствительное местечко вокруг пупка и выше.
Она хватает меня за волосы, когда добираюсь до груди и гладит с большой нежностью, даже хихикает, когда ей становится щекотно от моих касаний.
Оля гладит меня по голове, пальцы ныряют в волосы, перебирают их практически с непереносимой нежностью и неторопливостью. А я продолжаю ласкать её тело поцелуями, постепенно спускаясь всё ниже. Глажу бархатные бёдра и развожу их, подцепляя пальцами резинку ночных шортиков, чтобы стянуть по ногам. Оля позволяет их снять, но когда наклоняюсь, чтобы продолжить, тормозит.
- Нет, Марат… прости… Нет… я… - тяжело вздыхает, а я жду, не желая её ни к чему принуждать.
Хотя чувствую себя сейчас каким-то безумно голодным дикарём, допущенным до пиршества, на которое тот смотрел годами.
- Просто… поцелуй меня. Сюда, - она указывает на свои губы. – Ладно?
Улыбаюсь и поднимаюсь обратно, а ещё освобождаю её и себя от остатков одежды. Здесь Оля меня не останавливает.
- Ты такая красивая.
Говорю, что думаю. Я видел Олю в купальнике, но никогда полностью обнажённой. Мне нравится её аккуратная грудь и красивая талия. Стройные ноги, округлые колени. Очень женственные и волнующие.
- Мы можем просто обниматься, - предлагаю, но, приподняв бровь, добавляю: - если ты не хочешь ничего большего, конечно?
Но, чёрт, проблема в том, что я хочу. Я очень, чёрт всех раздери, хочу. Хочу Олю: всю, сейчас, немедленно. Хочу любить её. Я ведь никого не любил. Секс – это я умею, а вот занятия любовью – тут я новичок. Это другое. Поэтому и говорю Оле всю эту романтичную чушь.
На её лице задумчивость и сомнения.
- Это… это было довольно давно. Кхм… Я немного боюсь… Ещё и потому, что ты – это ты, - признаётся.
Мне не хочется думать про неё и Матвея. Мне не хочется быть своим братом, его заменой. Я хочу быть тем, кем являюсь. В её глазах и в своих тоже.
- Тебе не надо меня бояться, - иду ва-банк, прижимаюсь к ней всем телом и чувствую отклик. – Я люблю тебя, Оль. И могу показать, насколько сильно и глубоко люблю.
Наши губы совсем близко, а её огромные и слегка удивлённые глаза гипнотизируют. Обмен взглядами длится до тех пор, пока Оля не кивает и не целует меня. С языком и горячо. Меня так никогда не целовали. Нежно, страстно, притягательно и сладко. Я чувствую, что ей нужно, но и она чувствует, что нужно мне.
Некоторое время мы просто лежим, губами и кончиками пальцев изучая тела друг друга. Оля мягкая и податливая, я твёрдый и решительный, и всё, чего хочу – защитить её и любить всем своим существом.
Да, хочется сразу и всё, одним махом, но я не тороплюсь, будто это её первый раз. Лишь перемещаю руки ниже, надеясь, что Оля не остановится меня на полпути. Напуганная и полная желания. Я буду счастлив убрать её страхи.
Моя ладонь ложиться ей между ног, и Оля дрожит, когда подключаю пальцы, чтобы выбить у неё несколько стонов. Она лежит, зажмурившись, и тело постепенно расслабляется. Я добавляю второй, а потом и третий палец, чтобы подготовить к тому, что будет дальше.
Когда начинаю двигать рукой, она вцепляется в мои волосы и глухо стонет. Боже, она такая тугая. У меня голову ведёт, когда думаю, что скоро буду в ней.
- Марат…Марат… - глухой шёпот сквозь стоны ласкает мои уши.
Чёрт, я сплю, реально?
Оля продолжает стонать, а мне всё проще ласкать её, потому что она течёт. Наклоняюсь и захватываю зубами сосок, чуть оттягивая. Оля дрожит, сжимает бёдра, а я продолжаю лизать и покусывать её грудь. И двигать рукой. Но контролирую ситуацию, чтобы она не кончила раньше времени.
В ней горячо. Мне горячо. И вскрики, и вздохи. Всё раскалено до предела. Оля тянет меня за волосы, поднимаюсь, жду поцелуя и получаю его. И серию стонов, перетекающих с её языка на мой. Вибрирует всё тело: и от удовольствия, и от предвкушения. Теперь знаю, что пойдём до конца.
«Пожалуйста, не останавливай меня», - это крутится в голове. Мой немой призыв или, вернее мольба.
Мне хочется признаваться
