бросила в раковину зубную щетку.
Не могу.
Он рывком притянул к себе. Ладонями забрался под резинку шелковой пижамы и стиснул ягодицы. Он впился в губы, и я в нетерпении ответила, желание - то, что выдрать из себя так и не получилось. Я хочу его, как мужчину, секс - единственное, что помогает справлять с ролью жены ненавистного мне человека.
Макар втолкнул меня в душевую кабину прямо в одежде, ладонью шлепнул по кнопкам, и с потолка на нас полилась вода.
Он развернул меня спиной к себе, сдернул с меня брюки вместе с трусиками, надавил между лопаток, заставляя вжаться грудью в прохладное стекло.
И размашисто, на всю длину сразу, вошел в меня.
Не дал и пискнуть, рукой закрыв мне рот, толкнулся во мне.
И начал уверенно двигаться.
Вода льется, и наши бедра сталкиваются со звонкими шлепками, с жадностью принимаю его в себе и мычу ему в ладонь, я никогда не думала, что во мне столько жара, что я так ненасытна, что секс - лучшее из лекарств, это просто ведьминское зелье, гребаное снадобье, смесь моего гнева и безысходности - она выродилась в это.
В бесконтрольную черную тягу, глубокую, горячую, мрачную, как топь.
Тело и сердце - они ничем не связаны, я никогда не полюблю мужа.
Но обожаю то, что он ночами делает со мной.
- Кончаешь? - шепнул он, и член задвигался во мне быстрее, из груди выбивая рваные стоны, заглушаемые крепкой мужской ладонью.
Да. Да. Да.
Задрожала в его руках и спиной навалилась на широкую грудь, сладко, так сладко по всему телу волна пронеслась.
Он снова вжал меня грудью в стеклянную стену. И с рычанием толкнулся во мне несколько раз.
Обычное утро, душ, полотенце на влажное, приятно измотанное тело, халат.
- Я тебя люблю, - привычно сказал муж.
- Я тебя нет, - привычно ответила.
Глава 5
Откинулась в кресле и в который раз посмотрела на дверь подъезда.
Машину мою пока не починили, и Макар обещал подбросить до универа. Но если муж не выйдет в ближайшие пять минут - я опоздаю на первую пару.
Мне никто и слова не скажет, конечно.
Но хотя бы на работе я собой хочу быть, с тех пор, как взяла его фамилию - я и свою личность стерла. Эммы Браун больше нет, есть супруга всемогущего Шварца.
Потерла гель-лак на ногтях. И подняла голову, когда негромко брякнула подъездная дверь.
Первой в сентябрьское, еще по-летнему теплое утро вышла Милана.
Дочь мужа вырядилась в короткую кожаную юбку кричаще красного цвета. И черный безразмерный свитер. Длинные темные волосы собрала в высокий хвост.
В своих ботинках на грубой подошве она идет по улице, как по подиуму, помахивает рюкзаком. И...дымит, да.
В ее пальцах зажата электронная сигарета.
- И снова привет, мам, - бросила она мне, рассаживаясь в салоне. - Обещаешь, что заедем по дороге в кафе-мороженое? Обещай, обещай, обещай, - она двинула коленкой в спинку моего сиденья.
- Милана, - Макар сел за руль и в зеркало посмотрел на дочь. - Уймись.
- Ты ее на работу с собой возьмешь? - спросила так, словно мы в машине вдвоем.
- Нет, - Макар выехал с парковки, развернулся и покатил со двора. - В универ ее надо пристроить.
- В мой?!
- Эмма, - муж повернулся и смерил меня долгим мрачным взглядом. - Это не обсуждается.
Фыркнула. Сжала в пальцах сумку и уставилась в окно.
Что он творит. Зачем ему эти проблемы. Если ни сын, ни дочь не принимают меня - почему не отпустит?
Едем. И время от времени по моему сиденью пинают сзади.
Делаю вид, что ничего не замечаю - мне двадцать четыре, а не семнадцать, не стану ведь я воевать с ребенком.
- Я договорюсь, и тебя оформят задним числом. Документы у матери заберу и привезу позже. И только попробуй сбежать с лекций. Ты меня слышишь, Милана?
Милана в наушниках, в них басит музыка.
Переглянулись с мужем.
- Присмотришь за ней, - приказал он мне, остановив машину напротив универа.
- У меня самой пары, Макар.
Он не ответил, лишь когда мы выбрались на улицу, и я в одиночестве двинулась к зданию - цепко ухватил за локоть, останавливая. Развернул к себе и тихо, на грани слышимости, процедил.
- Нахрена тебе диплом психолога, если ты даже с дочерью моей общий язык не можешь найти. Я часто о чем-то прошу, Эмма?
- Ты не просишь, а перед фактом меня ставишь, - выдернула руку.
- Папочка, я пошла грызть гранит науки, - Милана протиснулась между нами и той же разболтанной походкой направилась к универу.
Звонка еще не было, и вокруг полно студентов - группами трутся у машин, курят и смеются, и смотрят.
На новенькую в юбке цвета пожара - дочь мужа всего минуту здесь, а уже стала звездой. И пусть мне не хочется признавать - но я в ней себя узнаю.
В ее возрасте была точно такой же, на пары приходила разодетая, как на дискотеку, любила внимание и наслаждалась, когда старшекурсники наперебой ухаживали за мной.
Поверхностной, избалованной казалась. И тайно желала любви самого главного, того, кто в итоге мной просто воспользовался ради папиных денег.
- Ладно, я прослежу, - пообещала мужу и поднялась на крыльцо.
Мы разошлись на втором этаже - он к ректору, я к преподам. По дороге нагнала Милану, которая со стаканчиком кофе разгуливала по коридору, глазея по сторонам, словно в музее.
- Если что-то будет нужно - я здесь, - достала телефон. - Запиши на всякий случай мой номер, я...
- Запишу, - перебила она, задрала подбородок. Сощурила подведенные черным карандашом глаза. - На сайте его выложу, вместе с твоей фотографией. И подпись еще сделаю: я беспринципная дрянь, которая любит чужие деньги и уводить мужиков из семьи. Звоните. Всё верно или дополнишь? - она улыбнулась. И плеснула в меня кофе. И прикрыла ладошкой рот. - Ой, Эмма. Какая я неосторожная.
Посмотрела на темное мокрое пятно, украсившее кремовую ткань приталенного пиджака.
Молча развернулась и постучала каблуками в сторону туалетов.
Правильно. Куда я, вообще, лезу.
Это не моя дочь.
И она меня терпеть не может.
Я, кстати, тоже любви к девице не испытываю.
Пусть с ней Макар разбирается, мать ее, брат, наконец.
Хлопнула дверью туалета.
Пока замывала пиджак
