Аллен Гинзберг (Allen Ginsberg)
Пришлось вдохнуть глубже, чтобы непрошенные слёзы не успели продолжить свой путь по розоватым щекам. Марина выронила пакетик чая на стол, который должен был отправиться в чашку с сердечками.
— Что?! — она стукнула ладонями по стеклянному столу, удивлённо распахнув глаза.
Я печально вздохнула, опершись головой об ладонь. Нежные лучи солнца приятно согревали её, пока Марина нервно ходила по комнате, чтобы налить себе зелёный чай с мятой.
— Твою мать, — нервно повторяла она, пока я ложкой размешивала подостывшее какао с маршмеллоу. — Два года отношений в жопу, — сказала девушка, поставив чашку чая напротив моей.
— Угу, — равнодушно проговорила я, смахивая навернувшиеся слёзы.
Подруга печально посмотрела на меня и положила свою нежную ладонь, поглаживая.
— Всё будет хорошо, он не стоит твоих слёз, дорогая, — она пододвинула шоколадное печенье ближе ко мне, улыбнувшись.
— Понимаешь, мы столько времени планировали совместную жизнь и дальнейшие планы, что мне кажется это страшным сном, — я печально вздохнула, отпив ароматное какао. — Этот архитектор бил себя пяткой в грудь и клялся в вечной любви, а я продолжала верить каждому слову. Мы придумали, куда полетим на осенние каникулы, рассматривали общую квартиру, которую купим самостоятельно, а не будем снимать.
Чёрные глаза подруги внимательно следили за моим потухшим взглядом, понимая, что воздушные замки рухнули в один день. Телефон снова завибрировал, но мне даже не хотелось давать какой-то ответ. Марина сначала с вопросом посмотрела на смартфон и через секунду кивнула, понимая, по каким причинам я не собираюсь не то, чтобы отвечать, а даже смотреть на имя того, кто совершает вызов.
— Каждый уголок того района напоминает мне о нём… Наши свидания, нежные встречи, самые честные слова, которые пробивали доверчивую меня… насквозь! И всё это было неправдой? — слёзы стремительно потекли по моему лицу, падая со щёк на вязанное платье. Я прикрыла руками глаза, но дрожь не собиралась покидать моё тело, нарастая с каждым разом. Подруга подошла ко мне и обняла, поглаживая по голове. Марина, как никто другой, понимала, что мне нужно выплакаться о своём горе и несбыточных мечтах.
Человек так устроен, что начинает продумывать моменты жизни через розовые очки и мечтать, мечтать, мечтать. Каждый хочет остановить нас в этом планировании, ведь всё может разрушиться в один день… Мы упрямо отрицаем тот факт, что такой день рано или поздно наступит. Прямо сегодня умерла моя душа. Валентин был моим всем, огромной частью всей жизни. Я влюбилась по-настоящему, медленно раскрывая свою душу для незнакомого человека, подбираясь маленькими шагами к нему в объятия. Всё оказалось зря.
— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, Амели, — тихо проговорила подруга, включая любимую радиостанцию, где играла мелодичная композиция Дебюсси. — Но… ты должна жить дальше, жить заново.
Я подняла на неё мокрое лицо от слёз, и Марина бережно вытерла всё салфеткой, печально скатав губки трубочкой.
— Всему есть начало и всему есть конец, а что-то вечно, — мудро сказала она, раскрывая шторы для утреннего света. — Знаешь, что вечно?
Девушка с нескрываемым счастьем нежилась в лучах солнца под «Лунный свет» одарённого композитора. Марина открыла окно, впуская в комнату звуки поющих птиц, которые перелетали с ветки на ветку, рассказывая друг другу новости дня. Я всегда любила слушать не только классическую музыку, но и звуки природы: шелест листьев на молодых и довольно старых деревьях, щебетание птиц на этих самых деревьях, гром грозовых туч, шум прибоя.
— Что же? — я улыбнулась, поглядывая на счастливую подругу, которая игриво подмигивала мне.
— Любовь, — она уверенно кивнула, пока я презрительно закатывала глаза, — только… настоящая любовь, а не вот этот бред с отбросом общества.
— Где бы ещё найти, эту «настоящую любовь», — печально проговорила я, прижимая ноги к себе. Подруга насупилась и серьёзно посмотрела своими чёрными глазами, придвигаясь ближе ко мне.
— Сначала надо полюбить себя, потом окружающий мир, а потом полюбят тебя и не станут разбрасываться словами, — сказала она, задумчиво рассматривая фотографии со своим мужем, которые висели прямо над моей головой.
Квартира у них была очень уютная, хоть и небольшая. Марина любила солнечную сторону, ибо она зависима от такой тёплой погоды. Так что их кухня была устроена именно так, как ей и хотелось: пластиковые окна с бежевыми плотными шторами, которые можно было завязать посередине, и дать возможность свету выполнить свою задачу. Деревянный пол плавно перетекал в причудливую бежевую плитку, которая находилась исключительно возле шкафчиков, плиты, посудомоечной машины, холодильника и, естественно, раковины. Данные атрибуты были в белоснежных тонах, как и ножки стеклянного стола. Уж не знаю, чем это нравилось Марине, но главное то, что она счастлива. Я в очередной раз разглядывала кухню, пока девушка что-то активно печатала в телефоне и победно улыбалась.
— Значит так, «не твоего огрызка» я выселяю сегодня же, — сказала она, сверкнув оскалом, — и заселяю тебя в квартиру, которая находится довольно недалеко от Киевского университета.
Я неожиданно вытянулась всей фигурой, расправляя плечи для ровной осанки, и посмотрела на Марину удивлённым, но таким благодарным взглядом, расплываясь в улыбке. Девушка подмигнула мне, делая несколько звонков бывшему молодому человеку. Есть такие светлые люди, которые способны помочь в любой ситуации близкому человеку. Они не требуют что-то взамен, а ты не просто благодарен за их щедрость, но и отплатишь обязательно.
— Итак, квартира в твоём распоряжении, — она прошлась в соседнюю комнату, где находилась спальня и протянула мне руку. — Вот ключи.
— Маринчик, я не поэтому ехала к тебе, — девушка недовольно глянула на меня, показывая всем своим видом, что она прекрасно осведомлена об этом. — Спасибо тебе большое, родная, — я накинулась на неё с крепкими обнимашками.
— Сейчас задушишь Марину и любить будет некого! — хохотала она, пытаясь отцепить мои тонкие, но довольно сильные руки. Возможно, очень возможно, что я смогу начать жизнь с чистого листа. Правильно, Амелия?
Я закрыла за собой двери, медленно сползая на паркет цвета ореха, который простирался не только на кухонную зону, но и гостиную. Слёзы стремительно потекли по щекам, а мозг прокручивал былые воспоминания. Я окончательно осела на пол, не в силах двигаться дальше и бросила чемодан. Мама всегда говорила, что девушка должна быть сильной, несмотря на какие-либо обстоятельства.
Глава 5
Должна быть сильной хотя бы перед чужими людьми. При Марине возможно дать небольшую слабину, но не показать, что это рана, на которую можно насыпать ложку соли. Я посмотрела на диван горчичного цвета с сероватым пледом и вытерла слёзы.
Пластиковая ручка окна легко поддалась, впуская свежий весенний воздух. «Кажется, что эта квартира давно не принимала жителей», — подумала я, посматривая на белоснежные носки с сероватым слоем пыли. Первое апреля. Как бы мне хотелось, чтобы это было грёбанной шуткой, а не настоящей правдой. Мечтаю, чтобы эта ситуация просто приснилась, а на утро — объятия любимого мужчины, зелёный чай и горячие бутерброды. Я усмехнулась глупым мыслям. Кажется, что в моей голове несколько человек, которые разделились на два фронта: один твердил, что я сделала правильно, ведь давно пора бы бросить молодого человека, не ценившего тебя. Второй уверенно кричал, что есть возможность вернуть всё на круги своя.
Диван находился прямо возле перегородки, которая отделяла кухонную зону и спальную. Кухня довольно симпатичных оттенков, прекрасно восполнявшие цветовую гамму всей квартиры. Горчичные, бежевые, серые и светлые тона — приятная композиция, которая определённо привнесёт что-то новенькое в мою жизнь. За деревянной перегородкой стояла кровать, пододвинутая вплотную к стене. Возле неё же был небольшой стол, куда я взгромоздила ноутбук и другие технические принадлежности. Слёзы слезами, но порядки нужно наводить.
